Она услыхала глухой дробный стук поросячьих копытец.

– Что за херня?! – завопил Бортник, подскочив на месте, когда услышал душераздирающий вопль. Его испуг был наигранным. Он ожидал чего-то подобного с того момента, как за Любкой захлопнулась дверь.

Жвырблис не произнес ни слова. Он остался спокоен, только щелкнул предохранителем. Равиль немедленно погасил свет. На девку ему было плевать, но позаботиться о собственной безопасности – дело святое. Оба направились к задней двери, держа стволы наготове.

Бортник толкнул дверь сапогом и выставил дробовик наружу. Стрелять было не по кому. Он не увидел ни собак, ни растерзанного трупа. Это уже попахивало чертовщиной. Нехорошо попахивало – сортиром.

Он вышел под навес и осмотрелся. На стоянке тихо дремал ублюдочный монстр Жвырблиса. Через заправочную протрусил собачий силуэт. Равиль узнал Гурбана по характерному прогибу спины. В щель между землей и небом на востоке уже просачивалась утренняя заря…

– Куда подевалась эта шлюха? – спросил Бортник у самого себя.

Ответ последовал незамедлительно. Любка выступила откуда-то сбоку, из глубокой холодной тени, оправляя одной рукой платье. В другой руке она держала полное ведро воды. Она улыбалась так же глупо и чуть испуганно, как и прежде.

Жвырблис заржал:

– Тупая сука! Даже в сортир сходить не может. Все еще боится твоих шавок!

Равиль опустил дробовик. Он был разочарован в девке. Она явно предпочитала издевательства Жвырблиса и последующее рабство развлечениям в мотеле. Сплошные огорчения. Плохая ночь.

– Продай ее мне, – сказал он, решив совместить приятное с полезным.

– Не могу, старичок, – криво ухмыльнулся Жвырблис. – Не обижайся, но ты просто в кассу не попадаешь. У меня в городе есть клиент на малолетку. Человек солидный, при бабках. Так что грузи свою бурду, и я сваливаю.

В три часа восемь минут утра он выполнил свое обещание.

В три двадцать раздался стук в заднюю дверь. Равиль Бортник, тщетно пытавшийся заснуть под звуки эоловой арфы, испугался меньше, чем можно было ожидать. Он только вздрогнул и схватился за дробовик. Потом неслышными шагами приблизился к двери. Постоял, прислушиваясь. Снаружи было тихо. Он посмотрел в глазок.

Равиль опустил дробовик и расплылся в глуповатой улыбке. Его рука сама собой потянулась к массивной задвижке. Он опять не задавал себе неразрешимых вопросов. Например: откуда взялась девка? Ведь она уехала с Жвырблисом. И ТА ли это девка?..

Любка вошла в коттедж, опустилась на пол и уставилась на мерцающий прямоугольник, посылавший ей недвусмысленные сообщения. Она больше не дрожала и не лязгала зубами. Старый черно-белый телевизор превратился в алтарь. Она молчала. Зато вновь обретенное божество ГОВОРИЛО с нею.

Бортник не обратил внимания на ее чрезвычайно суженные зрачки. Увидев Любку, он обрадовался и решил дать ей поесть. Девка слишком уж отощала, а он любил, чтобы баба была в теле. Он занялся приготовлением супа, предвкушая «семейную» жизнь. Желания сбывались. Теперь ему точно не придется смотреть тупые фильмы. У него найдется занятие поинтереснее.

В кабине грузовика глюк оказался частично изолированным от окружающей среды металлическим экраном, зато теперь не нужно было затрачивать ни малейших усилий на передвижение. Он даже подпитывался энергией от двигателя и наслаждался очередным «сновидением».

Ангел висел к югу от точки зенита, раздвинув складывающиеся «крылья» и подставив их еще невидимому с поверхности планеты солнцу. Глюк вкушал от Его электронной плоти. Они вместе пили из животворного потока заряженных частиц, пронизывавшего мертвую мумию мира. Это было прекрасно. Это был экстаз слияния. Глюк испытывал чистейшее блаженство… Потом Темный Ангел снова «включил» его и вверг в тщету трансформаций. Охота еще только начиналась.

Пора было приниматься за работу.

Жвырблис знал эту трассу лучше, чем рельеф собственой ладони, и гнал, невзирая на ночь и мокрый асфальт. Он различал своими чудо-глазами малейшие неровности дороги, правда, сейчас его клонило в сон. Жижа из термоса, в которой было меньше кофеина, чем в собачьей моче, нисколько не возбуждала, а даже наоборот – от этого теплого варева Жвырблис еще больше размякал. Бортник, должно быть, ворочался на своем топчане от его проклятий.

Оказавшись в зоне приема городских станций УКВ-диапазона, он врубил музыку поэнергичнее. В кабине грузовика была установлена приличная стереосистема. При первых же громоподобных ударах драм-машины сон как рукой сняло, а по спине забегали мурашки. Мощные низы отдавались вибрацией в желудке и наполняли Жвырблиса щенячьим восторгом. Даже девка проснулась и выпрямилась, будто кто-то всадил ей в задницу лыжную палку.

Впереди был сложный поворот. Жвырблис сбросил газ и положил вторую руку на рулевое колесо. До городской черты оставалось около пятидесяти километров.

Он проходил вираж с небольшим, хорошо рассчитанным и вполне допустимым для водителя его класса заносом. Он крепко держал баранку, препятствуя ее обратному вращению. Все было чудесно – до той секунды, когда девка начала ни с того ни с сего подвигаться к нему, скользя голыми ягодицами по сиденью. Он не понимал, какого черта ей надо, – до сих пор она старалась держаться от него как можно дальше. Наверное, свихнулась, сучка. Он слышал, что подобные вещи иногда случаются. В любом случае она выбрала неподходящий момент для игр…

Прицеп неожиданно бросило влево, и Жвырблису понадобилось немалое усилие, чтобы вернуть автопоезду устойчивость. Колдобина. «Колдоебина» – так звучит даже лучше… «Где были твои глаза, придурок?» – подумал Жвырблис и, покосившись, увидел девку совсем близко от себя. Та уселась прямо на рычаг переключения скоростей.

В другое время Жвырблис нашел бы это очень смешным, но сейчас ему было не до смеха и сексуальных фантазий. Поворот еще не закончился. Впереди был участок дороги с насыпью, все больше оседавшей каждую весну. Жвырблису предстояло провести грузовик впритирку с покосившимися столбиками.

Это был высший пилотаж, и он наслаждался своей работой. Все оказалось бы не так круто, если бы его зверюга была оборудована фарами с синхронным поворотом. Но он был дальнобойщиком старой школы и презирал эти новомодные штучки для кретинов-молокососов. Поэтому на вираже он не видел большей части дорожного покрытия. Зато прекрасно видел полосатые столбики на обочине встречной полосы, мелькавшие, будто гнилые зубы…

Девка не мигая смотрела на него в упор. Он грязно выругался, послав ее подальше. Он решил, что потом займется ее воспитанием… Хотя нет, не займется. Клиенту это может не понравиться. Товар и без того был изрядно подпорчен.

Внезапно лобовое стекло начало запотевать. Что за черт? Он ехал с вырубленной печкой. Жвырблис потянулся к панели управления, чтобы включить щетки стеклоочистителя. Сочлененное тело автопоезда содрогнулось. Контейнеры угрожающе накренились… Водителю пришлось снова вцепиться в руль. Последнее, что он видел перед «переселением», – это лицо шлюхи, которая рванулась к нему, словно черная птица из плохого сна, летящая навстречу над шоссе, выставив обломанные когти, и сливающаяся с внутренней тьмой в момент пробуждения.

Глюк проник в голову водителя, не повредив ее на физическом уровне.

Он не перехватывал управления, чтобы получше изучить таинственное вещество.

Регулируя собственное восприятие, он обнаружил полуразрушенную нейронную сеть. Почти такую же совершенную, как эманации Темного Ангела, но безнадежно связанную с биологическим материалом.

…Оставалось не более двух секунд до катастрофы. Вполне достаточно, чтобы закончить исследование и скопировать матрицу.

Грузовик должен был неминуемо отправиться под откос. Но что-то удержало его на краю насыпи, когда левые колеса уже вращались в пустоте. Та же загадочная сила буквально вытолкнула десятитонный прицеп на проезжую часть и обеспечила сцепление шин с грунтом.