Ей-ей-ей, трали-вали.
Кабы красна девица жила в полуподвале
Я бы тогда на корточки
Приседал у форточки,
Мы бы до утра проворковали.
В лесных кладовых моих уйма товара, Два уютных дупла, три пенечка гнилых. Чем же я тебе, Груня, не пара? Чем я, Феня, тебе не жених?
Так тебя я люблю, Что ночами не сплю, Сохну с горя у всех на виду. Вот и голос сорвал, и хриплю, и сиплю. Ох, и дров нарублю, и себя погублю, Но тебя я украду, уведу.
Я женихов твоих через колено, Я папе твоему попорчу кровь, О, выйди, выйди, выйди, Аграфена, О, не губи разбойничую кровь.
Ей-ей-ей, трали-вали.
Кабы красна девица жила в полуподвале,
Я б тогда на корточки,
Приседал у форточки,
Мы бы до утра проворковали.
Хирург-еврей
-----------
Он был хирургом - даже нейро, Специалистом по мозгам. На съезде в Рио-де-Жанейро Пред ним все были мелюзга.
Всех, кому уже жить не светило,
Превращал он в нормальных людей.
Но огромное это светило,
К сожалению, было - еврей.
В науке он привык бороться, И за скачком всегда скачок. Он одному землепроходцу Поставил новый мозжечок.
Всех, кому уже жить не светило,
Превращал он в нормальных людей.
Но огромное это светило,
К сожалению, было - еврей.
На Колыме
--------
На Колыме, где север и тайга кругом, Среди растущих елей и болот, Тебя я встретил тогда с подругою, Сидевших у костра вдвоем,
Шел мелкий снег и падал на ресницы вам,
Вы северным сияньем увлеклись,
Я подошел к вам и руку подал,
Вы встрепенулись, поднялись.
В любви и ласке время незаметно шло, Прошли года и кончился твой срок, Я провожал тебя тогда до пристани, Мелькнул твой беленький платок.
С твоим отъездом началась болезнь моя,
Ночами я не спал, а все рыдал,
По арбитровкам, врачей путевкам,
Родной я лагерь покидал.
Итак, я покидаю свой обжитый край, А поезд все быстрее мчит на юг, И всю дорогу молил я бога, С тобой о встрече, милый друг.
Огни Ростова, вечер захватил меня в пути,
К перрону тихо поезд подходил
Тебя разбитую, совсем седую,
К вагону сын наш подводил.
Так здравствуй, поседевшая любовь моя, Пускай летит и падает снежок, На берег дона, на ветки клена, На твой заплаканный платок.
Любовь в эпоху Возрождения
-------------------------
Может быть выпив поллитру, Некий художник от бед Встретил чужую палитру И посторонний мольберт.
Дело теперь за немногим,
Нужно натуры живой,
Глядь, симпатичные ноги
Гордо идут с головой.
Он подбегает к Венере: "Знаешь ли ты, говорят, Данте к своей Алигьери Запросто шастает в ад.
Ада с тобой нам не надо
Холодно в царстве теней.
Кличут меня леонардо,
Так раздевайся скорей.
Я тебя даже нагую Действием не оскорблю. Ну дай я тебя нарисую Или из глины слеплю".
Но отвечала сестричка:
"Как же вам не ай-яй-яй,
Честная я католичка
И не согласная я.
Вот испохабились нынче, Так и таскают в постель. Ишь, Леонардо да Винчи, Тоже какой Рафаэль.
С детства я против распутства,
Не соглашуся ни в жизнь.
Да мало, что ты для искусства
Сперва давай-ка женись.
Там и разденемся в спальной, Как у людей повелось. Да мало, что ты гениальный, Мы не глупее небось".
"Что ж, у меня вдохновенье,
Можно сказать, что экстаз",
Крикнул художник в волненьи,
Свадьбу сыграли нараз.
Женщину с самого низа Встретил я раз в темноте. Это была Монна Лиза, В точности как на холсте.
Бывшим подругам в Сорренто
Хвасталась эта змея:
"Ловко я интеллигента
Заполучила в мужья".
Вкалывал он больше года. Весь этот длительный срок Все ухмылялась Джоконда, Мол, дурачок, дурачок.
В песне разгадка дается
Тайны улыбки, а в ней
Женское племя смеется
Над простодушьем мужей.
Детективы
--------
Нат Пинкертон - вот с детства мой кумир. Сравниться с ним теперь никто не может. Но он имел такой преступный мир, Что плохо спится мне, и зависть гложет.
Аппарат и наметанный глаз,
И работа идет эффективно,
Только я столько знаю про вас,
Что подчас мне бывает противно.
Не скрыться вам, ведь от меня секретов нет. Мой метод прост: брать всех под подозренье, Любой преступник оставляет след И возвращается на место преступленья.
Аппарат и наметанный глаз,
..........................
У детективов хмурый вид и мрачный нрав, Характер наш достоен укоризны, Имеем дело с попираньем прав, И только с темной стороною жизни.
Аппарат и наметанный глаз,
..........................
Другие люди, сдав все горести на слом, Гуляют всласть за праздничным столом, Я ж не сижу за праздничным столом, Хожу кругом и в окна наблюдаю.
Аппарат и наметанный глаз,
И работа идет эффективно,
Только я столько знаю про вас,
Что подчас мне бывает противно.
Случай на таможне
----------------
На Шереметьево, в ноябре, третьего Метеоусловие не те. Я стою встревоженный, бледный, но ухоженный, На досмотр таможенный в хвосте.
Стоял спокойно, чтоб не нарываться,
Ведь я спиртного лишку загрузил.
А впереди шмонали парагвайца,
Который контрабанду провозил.
Крест на груди, в густой шерсти, Толпа как хором ахнет: "За ноги надо потрясти, Глядишь, чего и звякнет".
И точно, ниже живота,
Смешно, да не до смеха,
Висели два литых креста
Пятнадцатого века.
Ох, как он сетовал: "Где закон? Нету, мол. Я могу, мол, опоздать на рейс. Но Христа распятого в половине пятого Не пустили в Буэнос-Айрес.
Мы все-таки мудреем год от года,
Распятья нам самим теперь нужны,
Они богатство нашего народа,
Хотя, конечно, пережиток старины.
А раньше мы во все края, И надо, и не надо, Дарили лики, жития, В окладе, без оклада.
Из пыльных ящиков косясь,
Безропотно, устало,
Искусство древнее от нас
Бывало и сплывало.
Доктор зуб высверлил, хоть слезу мистер лил, Но таможенник вынул из дупла, Чуть поддев лопатою, мраморную статую, Целенькую, только без весла.
Ощупали заморского барыгу,
Который подозрительно притих,
И сразу же нашли в кармане фигу,
А в фиге вместо косточки - триптих.
Зачем вам складень, пассажир? Купили бы за трешку В "Березке" русский сувенир, Гармонь или матрешку.
"Мир-дружба, прекратить огонь,
Попер он как на кассу,
Козе - баян, попу - гармонь,
Икону - папуасу".
Тяжело с истыми контрабандистами, Этот, что статуи был лишен, Малый с подковыркою, цикнул зубом с дыркою, Сплюнул и уехал в Вашингтон.
Как хорошо, что бдительнее стало,
Таможня ищет ценный капитал,
Чтоб золотинки с ним бы не упало,
Чтобы гвоздок с распятья не пропал.
Толкают кто иконостас, Кто - крестик, кто - иконку, Так веру в господа от нас Увозят потихоньку.
И на поездки в далеко,
Навек, бесповоротно,
Угодники идут легко,
Пророки - неохотно.
Реки лью потные: весь я тут, вот он я, Слабый для таможни интерес, Правда, возле щиколот, синий крестик выколот, Но я скажу, что это красный крест.
Один мулат триптих запрятал в книги,
Да, контрабанда - это ремесло,
Я пальцы ежил в кармане в виде фиги,
На всякий случай, чтобы пронесло.
Арабы нынче, ну и ну, Европу поприжали, А мы в шестидневную войну, Их очень поддержали.
Они к нам ездят неспроста,
Задумайтесь об этом,
Увозят нашего Христа
На встречу с Магометом.
Я пока здесь еще, здесь мое детище, Все мое: и дело и родня, Лики, как товарищи, смотрят понимающе С почерневших досок на меня.
