Все - от нас, до почти годовалых Толковищу вели до кровянки, А в подвалах и полуподвалах Ребятишкам хотелось под танки Не досталось им даже по пуле В ремеслухе живи не тужи Ни дерзнуть, ни рискнуть, но рискнули Из напильников сделать ножи.

Они воткнутся в легкие От никотина черные, По рукоятки легкие трехцветные наборные, Вели дела отменные сопливые острожники. На стройке немцы пленные на хлеб меняли ножики. Сперва играли в фантики в пристенок с крохоборами И вот ушли романтики из подворотен ворами.

Было время и были подвалы, Было дело и цены снижали. И текли, куда надо каналы И в конце, куда надо, впадали. Дети бывших старшин, да майоров До бедовых широт поднялись, Потому, что из всех коридоров Им, казалось сподручнее вниз.

Канатоходец

----------

Он не вышел ни званьем, ни ростом, Ни за славу, ни за плату, На свой необычный манер Он по жизни шагал над помостом По канату, по канату, натянутому, как нерв.

Посмотрите, вот он без страховки идет. Чуть правее наклон - упадет, пропадет!! Чуть левее наклон - все равно не спасти!! Но должно быть ему очень нужно пройти Четыре четверти пути!

И лучи его с шага сбивали И кололи, словно лавры. Труба надрывалась, как две. Крики "Браво" его оглушали, А литавры, а литавры, как обухом по голове!

Посмотрите, вот он без страховки идет. Чуть правее наклон - упадет, пропадет! Чуть левее наклон - все равно не спасти! Но теперь ему меньше осталось пройти: Всего три четверти пути!

-Ах, как жутко, как смело, как мило Бой со смертью три минуты! Раскрыв в ожидании рты, лилипуты, лилипуты Казалось ему с высоты.

Посмотрите, вот он без страховки идет. Чуть правее наклон - упадет, пропадет! Чуть левее наклон - все равно не спасти! Но спокойно, ему остается пройти Всего две четверти пути!

Он смеялся над славою бренной, Но хотел быть только первым. Такого попробуй угробь! По проволоке над ареной Нам по нервам, нам по нервам Шел под барабанную дробь!

Посмотрите, вот он без страховки идет. Чуть правее наклон - упадет, пропадет!! Чуть левее наклон - все равно не спасти! Но замрите: ему остается пройти Не больше четверти пути!

Закричал дрессировщик, и звери Клали лапы на носилки, Но строг приговор и суров. Был растерян он или уверен, Но в опилки он пролил досаду и кровь!

И сегодня другой без страховки идет. Тонкий шнур под ногой - упадет, пропадет! Вправо, влево наклон - и его не спасти, Но зачем-то ему очень нужно пройти Четыре четверти пути!

***

Кто-то высмотрел плод, что неспел, неспел, Потрусили за ствол - он упал, упал, Вот вам песня о том, кто не спел, не спел, И что голос имел - не узнал, не узнал.

Может, были с судьбой нелады, нелады И со случаем плохи дела, дела. А тугая струна на лады, на лады С незаметным изъяном легла.

Он начал робко с ноты "до", Но не допел ее, не до Не дозвучал его аккорд, И никого не вдохновил: Собака лаяла, а кот Мышей ловил...

Смешно, не правда ли, смешно... А он шутил, не дошутил, Недораспробовал вино И даже недопригубил.

Он пока лишь затеивал спор, спор, И уверенно, и не спеша, не спеша, Словно капельки пота из пор, из пор, Из-под кожи сочилась душа, душа.

Только начал дуэль на ковре, на ковре, Еле-еле едва приступил, Лишь чуть-чуть осмотрелся в игре, И судья еще счет не открыл

Он знать хотел все от и до, Но не добрался он ни до Ни до догадки, ни до дна, до дна, Не докопался до глубин, И ту, которая одна, Не долюбил, не долюбил, не долюбил! Не долюбил...

Смешно, не правда ли, смешно, смешно... А он шутил, не дошутил, Осталось недорешено, Все то, что он не дорешил.

Ни единою буквой не лгу, не лгу, Он был чистого слога слуга, слуга, Он писал ей стихи на снегу, на снегу. К сожалению, тают снега, снега.

Но тогда еще был снегопад, снегопад И свобода писать на снегу, И большие снежинки и град Он губами хватал на бегу.

Но к ней в серебряном ландо Он не добрался и не до Не добежал, бегун, беглец, беглец, Не долетел, не доскакал, А звездный знак его, телец, Холодный млечный путь лакал.

Смешно, не правда ли, смешно, смешно, Когда секунд недостает, Недостающее звено И недолет, и недолет, и недолет!...

Смешно, не правда ли ? Ну вот, И вам смешно, и даже мне. Конь на скаку и птица влет По чьей вине? По чьей вине? По чьей вине?

Горизонт

-------

Чтоб не было следов, повсюду подмели, Ругайте же меня, позорьте и терзайте! Мой финиш - горизонт, а лента - край земли, Я должен первым быть на горизонте.

Условия пари одобрили не все И руки разбивали неохотно. Условье таково, чтоб ехать по шоссе, И только по шоссе бесповоротно.

Наматывая мили на кардан, Я еду параллельно проводам, Но то и дело тень перед мотором, То черный кот, то кто-то в чем-то черном,

Я знаю, мне не раз в колеса палки ткнут, Догадываюсь, в чем и как меня обманут, Я знаю, где мой бег с ухмылкой пресекут И где через дорогу трос натянут.

Но стрелки я топлю, на этих скоростях Песчинка обретает силу пули И я сжимаю руль до судорог в кистях, Успеть, пока болты не затянули!

Наматывая мили на кардан, Я еду в направленьи к проводам. Завинчивают гайки! Побыстрее! Не то поднимут трос как раз, где шея.

И плавится асфальт, протекторы кипят, Под ложечкой сосет от близости развязки. Я голой грудью рву натянутый канат, Я жив, снимите черные повязки!

Кто вынудил меня на жесткое пари, Нечистоплотный в споре и расчетах. Азарт меня пьянит, но как ни говори, Я торможу на скользких поворотах!

Наматываю мили на кардан Назло канатам, тросам, проводам. Вы только проигравших урезоньте, Когда я появлюсь на горизонте.

Мой финиш, горизонт попрежнему далек, Я ленту не порвал, но я покончил с тросом. Канат не пересек мой шейный позвонок, Но из кустов стреляют по колесам!

Меня ведь не рубли на гонку завели, Меня просили: миг не проворонь ты, Узнай, а есть предел там, на краю земли, И можно ли раздвинуть горизонты?

Наматываю мили на кардан. Я пулю в скат влепить себе не дам. Но тормоза отказывают... Я горизонт промахиваю с хода!

***

Полководец с шеею короткой Должен быть в любые времена. Чтобы грудь почти от подбородка, От затылка, сразу чтоб спина.

На короткой незаметной шее Голове уютнее сидеть И душить значительно труднее, И арканом не за что задеть.

А они вытягивают шею

И встают на кончики носков.

Чтобы видеть дальше и вернее,

Нужно посмотреть поверх голов.

Все, теперь он темная лошадка, Даже если видел свет вдали. Поза неустойчива и шатка, И открыта шея для петли.

И любая подлая ехидна Сосчитает позвонки на ней. Дальше видно, но не дальновидно Жить с открытой шеей меж людей.

А они вытягивают шеи...

Чуть отпустят нервы, как уздечка, Больше не держа и не храня, Под ноги пойдет тебе подсечка, И на шею ляжет пятерня.

Вот какую притчу о Востоке Рассказал мне старый аксакал. Даже сказки здесь и те жестоки, Думал я и шею измерял.

Шея длинная - приманка для петли, А грудь - мишень для стрел, но не спешите, Ушедшие не датами бессмертье обрели, Так что живых не очень торопите.

Баллада об иноходце

------------------

Я скачу, но я скачу иначе По полям, по лужам, по росе... Говорят: он иноходью скачет. Это значит иначе, чем все.

Но наездник мой всегда на мне, Стременами лупит мне под дых. Я согласен бегать в табуне, Но не под седлом и без узды!

Если не свободен нож от ножен, Он опасен меньше, чем игла. Вот и я - оседлан и стреножен. Рот мой раздирают удила.

Мне набили раны на спине, Я дрожу боками у воды. Я согласен бегать в табуне, Но не под седлом и без узды!

Пляшут, пляшут скакуны не старте, Друг на друга злобу затая. В исступленье, в бешенстве, в азарте, И роняют пену, как и я,