Окончательно их дороги разошлись 2 августа 1929 г. В летнем лагере близ Оммена, в присутствии трех тысяч человек, Кришнамурти произнес речь, которая транслировалась и по радио; он сказал, что "истина - это земля без дорог", и отверг оккультизм, авторитеты и религиозные церемонии в качестве путей к духовному росту {20}. Понимая, что многие из его последователей будут в растерянности, он призвал их встретить лицом к лицу необходимость абсолютной свободы. Кришнамурти объявил, что в будущем он не будет набирать учеников или последователей, и посоветовал всем присутствующим не присоединяться ни к какой секте или церкви. Вера должна быть сугубо индивидуальной: любая организация искажает ее. Все, что он желает, - это всего лишь помочь освобождению от любых пут, интеллектуальных или эмоциональных, политических или религиозных. Затем Кришнамурти официально заявил о роспуске Ордена Звезды Востока. Это и стало окончанием Пути, как его понимали теософы. Шаг был обдуманным - уже шли необходимые административные преобразования, и Кришнамурти старался в своей прощальной речи ободрить своих слушателей и объяснить им причины, побудившие его оставить прежние идеи. Но все равно для аудитории, состоявшей в основном из теософов, это было ужасным потрясением, и это было бы так, даже если бы они слушали эту речь Кришнамурти целые годы. Теософы не были готовы получить свободу. Они вступили в Общество, чтобы ими руководили Учителя и их земной представитель, Кришнамурти. Когда он сказал, что Учителя не обладают реальным существованием, они почувствовали себя ограбленными и преданными. Даже те, кто, подобно Эмили Летьенс и миссис Безант уважали решение Кришнамурти оставить теософию, нашли способ, каким он это сделал, неприемлемым и общее мнение можно выразить краткой оценкой Ледбитера: "Собрание прошло плохо" {21}. Понятное раздражение вылилось в дрязгах по поводу денег. Величественное заявление Кришнамурти о том, что он ничего не имеет, было использовано против него Арундейлом, который указал на то, что финансы Кришнамурти зависят от собственности, которая по закону принадлежит Обществу. Раджагопал в ответ сослался на документ, в котором говорилось, что попечители сами решают, кто будет получателем денег фонда. К тому времени, как был распущен ОЗВ, он уже позаботился, чтобы имущество было переведено на имя треста "Стар Паблишинг", который он сам и контролировал. Формально окончательный разрыв Кришнамурти с Теософским Обществом произошел в 1930 г., когда он вышел из всех его организаций. В 1931 г. теософское прошлое для него окончательно умерло, и он был готов начать новую жизнь в качестве независимого гуру. Любопытно, что Раджагопал остался членом Общества и сохранил хорошие отношения с Адьяром, хотя из-за эффектного ухода Кришнамурти число теософов неуклонно снижалось. Старые члены покидали Общество, испытывая отвращение или недоумение, и в него вступало лишь небольшое количество новых. Бедная Анни Безант, совсем состарившаяся, продолжала подтверждать своим авторитетом слова и дела Кришнамурти, почти не понимая их. Но это, возможно, было к лучшему: то, что она понимала, она не любила. Они продолжали изредка встречаться. Когда Кришнамурти посетил свою "Амму" в последний раз, в начале 1933 г., она едва узнала, кто стоит перед ней. Миссис Безант скончалась 20 сентября того же года. Ледбитер, все больше болевший, последовал за ней 1 марта 1934 г. Кришнамурти приехал на похороны Епископа в Сидней, но отказался войти в часовню Либеральной Католической Церкви, в которой проходила служба, и стоял снаружи. Старейшие члены Общества уходили из жизни. Леди Де Ла Варр умерла в декабре 1930 г., мисс Додж в 1935 г. Кэтрин Тингли погибла в автомобильной катастрофе в том же году, и Пойнт-Лома постепенно распадался. Но для некоторых это время открыло новые возможности. Губерт ван Хук стряхнул с себя теософское иго и начал успешную карьеру адвоката. Джордж Арундейл достиг желанной цели: он стал преемником Анни Безант на посту президента Общества. Хотя ему досталось плохое наследство, он по крайней мере мог радоваться, что изгнал из Адьяра Кришнамурти. Но пережившие разгром оказались как бы в небытии. Лучшая часть жизни Эмили Летьенс была позади, и она осознавала это. Хотя она продолжала любить Кришнамурти, она так и не поняла его, и ей не удалось найти никого, кто мог бы заменить его для Общества. Теософия давала ей надежду и счастье, вносила смысл, делавший ее жизнь служением. Но если она не могла следовать за Кришнамурти, то и оставить все по-прежнему было невозможно. Не сомневаясь в ценности теософских идеалов, она считала, что они безнадежно скомпрометированы Обществом. Как бы медленно пробуждаясь ото сна, она начинала видеть нелепости теософов такими, какими они были на самом деле, и ее страдания дополнялись осознанием того, что она постыдно пренебрегала своим мужем и детьми, следуя за иллюзией {22}. Таких потерянных людей, наверное, было немало. Печальная судьба постигла, например, Уэджвуда. Сойдя под конец жизни с ума от чрезмерного напряжения и излишеств, до 1951 г. он влачил существование в Текелс-Парк, изысканном теософском поместье возле Кемберли, где бродил в сумерках, преследуемый привидениями из прошлого.
Глава 15
ЧАСТНАЯ ЖИЗНЬ
Если лейтмотивом 1920-х годов была молодость, а всеобщим увлечением современность, то в политической сфере в моду вошли интернациональные, социалистические и пацифистские движения. В России победил коммунизм. В Америке процветала демократия, новый толчок которой дало решение президента Вильсона о вступлении в войну. В европейских странах торжествовал либерализм. Даже Китай и Япония предприняли шаги в направлении социальных реформ. Была организована Лига Наций, в цели которой входило наблюдение за исполнением правосудия во всем мире. Даже в колониальных империях появилась надежда на либерализацию. В начале 20-х годов казалось, что наконец-то наступил век политического просвещения, предсказанный философами XVIII века. Однако к концу десятилетия политическая атмосфера снова сгустилась. Сталин усилил свою хватку в России, в Китае воцарился хаос, в Японии к власти пришли военные, Америка предпочла изоляцию, а центральноевропейские страны, существование которых было признано Версальским мирным договором 1919 г., были мало жизнеспособны. Вся конструкция международных связей была потрясена до основания финансовым крахом на Уолл-стрит в 1929 г. и последовавшим кризисом. Весь мир поразила безработица; и в Германии, и без того раздираемой борьбой между левыми и правыми, опустошаемой финансовым хаосом и гиперинфляцией, финансовый крах создал условия для прихода к власти Гитлера. Когда гражданская война разрушала Германию и Россию, Америка занимала позицию стороннего наблюдателя, а Япония была озабочена захватом Китая, в Европе сохранялся шаткий мир. Но стоило только Гитлеру и Сталину почувствовать себя настолько сильными, чтобы угрожать соседям, как обнаружилась уязвимость либеральных устоев Британии и Франции. И тогда перед духовными Учителями встала дилемма. Их работа охватывала только отдельных лиц и небольшие группы и оставалась в тени огромных политических проблем, но именно эти проблемы и требовали незамедлительного решения. К тому же духовное традиционно отождествлялось с личным и считалось, что оно не оказывает почти никакого влияния на политические сферы. Таких позиций придерживались Успенский, Гурджиев и Кришнамурти, которые всегда обращались к индивидууму, утверждая, что только посредством усовершенствования личности и ее действий в мире могут произойти положительные перемены и что попытки подходить к этим проблемам на политическом уровне бесполезны. Оказавшись перед необходимостью реагировать на политические ситуации, большинство "западных гуру" уклонились от ответа и продолжали решать проблемы частнолй жизни и делали это на протяжении всех 30-х годов, этого типично политического десятилетия. Политизация общественной жизни, углубившаяся между серединой 20-х и серединой 30-х, отбросила тень иронии на последние годы жизни Анни Безант. Несмотря на политическую пассивность большинства членов Теософского Общества, все 27 лет, проведенных ею на посту президента, Анни ратовала за активное участие в социальной и политической жизни. В самом начале XX века теософия выступала как одна из главных политических сил Британской империи, оказывая серьезное влияние на Движение за самоуправление Индии, будучи представленной шестью членами парламента в Вестминстере и будущим лидером Лейбористской партии (Джорджа Лэнсбери), не говоря уже о влиятельных сторонниках среди интеллигенции и высшего общества. Но как раз тогда, когда потребовалось занять четкую позицию, когда дело касалось защиты либеральных реформ и свобод, провозглашаемых Обществом, Анни не только покинул Кришнамурти, но и поддержал доктрину невмешательства, и за ним no-следовал Арундейл, активно использовавший ее на практике. В результате Общество лишилось массовой общественной поддержки. Утратив романтического предводителя-индийца и с ним социальную миссию, Общество потеряло свои характерные черты и смысл существования. Отныне теософия была обречена быть одной из многих причудливых религиозных групп среди многих других. Она сохраняла еще последователей в Индии и на Цейлоне, но число ее сторонников на Западе все уменьшалось. Перестав быть серьезной общественной и политической силой в Британии, Общество неизбежно теряло и свой духовный авторитет, теософия не могла ничего противопоставить ни возрождению христианского евангелизма в форме нравственного обновления Оксфордской группы, ни модернизировавшемуся католицизму. К тому же на арену идеологической борьбы явились новые силы: молодые идеалисты вступали в коммунистическую партию и Союз Сторонников Мира (PPU){2} или в их правую разновидность - Союз Фашистов сэра Освальда Мосли. То же происходило и во всей остальной Европе. Во Франции общественные предпочтения поляризовались между социалистами и правыми католиками, тогда как в Германии Гитлер подавлял все организации, проявлявшие хотя бы самые незначительные признаки несогласия с режимом. Теософия и антропософия разделили участь христианского сопротивления. Антропософские объединения стали преследоваться одними из первых, потому что Гитлер особенно ненавидел пацифизм. После "Аншлюсса" и захвата Чехословакии и Польши, Вальдорфские школы были разгромлены по всему Рейху и на подвластных ему территориях. Государство преследовало даже Кейзерлинга. Нацистская партия была слишком уверена в своих силах, чтобы нуждаться в чьей-то помощи или терпеть соперников {3}.
