Квашнин не вписывался в традиционное понятие этого слова. Человеку, со стороны наблюдающему его на службе, и в голову не могло прийти, что этот офицер в армии оказался благодаря случайному стечению обстоятельств. Он настолько органично вписался в военную действительность со всеми ее "заморочками", сложностями, нюансами, что окружающие забывали о его "пиджачном происхождении". Анатолий Васильевич с первых дней службы стал военным человеком. Значит, была в нем, как говорится, армейская косточка. Но скорее всего это оказалась мощная личность-самородок. Благодаря особому таланту, не имея базового военного образования, смог быстро постичь все секреты специфической командирской работы.
Меня всегда поражала его особая способность держать в голове всю проблематику военного дела как по горизонтали, так и по вертикали. Поясню подробнее, что имею в виду. Итак, горизонталь.
Всякому командиру, особенно высокого ранга, приходится руководить разными, специфическими родами войск и служб, которые действуют параллельно, на своих направлениях, хотя в конечном счете и на достижение одной цели. Возьмем, например, того же командира полка (хоть мотострелкового, хоть танкового): у него есть, кроме основных подразделений, и своя артиллерия, и свои средства ПВО, и связисты, и инженеры, и "химики", и разведчики, и ремонтники, и даже медики. Нетрудно представить, какой это сложнейший механизм - обычный полк. А военный округ? А вообще Вооруженные силы?
Так вот, я знаю многих военачальников, их масштаб мышления не способен был охватить такую махину. Как правило, они отдавали полностью на откуп "ведомственным" руководителям соответствующие сферы деятельности: начальник управления ракетных войск и артиллерии рулил, как хотел, своими пушкарями, зная, что командующий его лишний раз не проверит, за чистую монету будет принимать его доклад, не вмешается в планирование и т. д. То же самое и с начальниками армейской авиации, ПВО, инженерных войск, тыла и другими. В итоге - нередко разброд и шатание, несогласованность действий... одним словом, неуправляемость.
Квашнин умудрялся держать руку на пульсе жизни всех структур, ему подчиненных. От его внимания не ускользало ничего, что составляло гигантский механизм военного ведомства. Вся горизонталь им контролировалась.
Однако есть еще и вертикаль. А именно - подчиненные военачальнику войсковые объединения, соединения, части и, наконец, подразделения. Вот тут обычно внимание командующего войсками округа достает лишь до командира полка (редко до командира отдельного батальона). И то далеко не каждого. Квашнин же умудряется при выездах в войска заниматься даже ротой, а то и взводом!
- Ну, чего вы, товарищ генерал, - говорил я ему, - к солдату в окоп лезете? И меня, командующего, туда тащите? Проверять, как солдат окопался и какой у него сектор обстрела - забота взводного и ротного, лейтенантские проблемы. Я из них вырос еще двадцать пят лет назад!
- Как так?! - возмущался Квашнин. - Ты же должен знать, как у тебя оборона построена, какова готовность людей к бою!
- Да я лучше комдива накручу, - отвечаю, - чтобы он научил и проверил комполка, а тот - чтобы научил и проверил комбата... И так вплоть до сержанта - командира отделения... Если я каждого бойца буду учить автомат в рука держать, кто моими войсками будет командовать? Вы или Ванька-взводный?!
- Тебе что, трудно в окоп залезть к бойцу? - не унимался Квашнин. - Как же ты можешь быть уверен в надежности обороны, если лично сам не убедился?
- Да смотрел я все сам, - пытался я убедить НГШ. - Но полагаю, не лучший вариант смотрины превращать в систему работы...
- Принцип должен быть такой, - настаивал Квашнин, - отдал приказ и беги сам вместе с подчиненными его выполнять...
Такого рода споры у нас возникали не раз и не два.
Я привык доверять своим подчиненным офицерам. Если сказал мне комбриг, например, что его люди к бою готовы, значит - готовы, верю. Ну, есть, конечно, и такие, что требуют контроля. Однако это скорее исключение, подтверждающее правило.
Дотошность и даже въедливость Квашнина - одна из главных черт его характера. Иногда это меня просто раздражало, а бывало, наоборот, восхищало.
Помню, когда Квашнина в декабре 1994 года назначили руководить всей чеченской кампанией, "под каток" его дотошности, въедливости попал генерал, возглавлявший группировку одного из направлений. Он регулярно докладывал Квашнину об "успехах".
- Объясни, где твои войска и где ты сам находишься? - запрашивал по радиосвязи командующий.
- Там-то и там-то, - отвечал генерал, называя точку на карте, вблизи передовой.
Квашнин тут же после доклада сел в вертолет и полетел в названный пункт. Приземлился, а там - ни КП, ни войск. Командующий скрипнул зубами, но промолчал.
- Генерал, я нахожусь на том месте, которое ты мне указал! Немедленно прибыть ко мне, - зло выпалил он в эфир...
По прибытии этот генерал тут же был отстранен от руководства, а позже и уволен из Вооруженных сил.
- Он для меня - вычеркнут, - несколько отрешенно сказал Квашнин.
Это страшная фраза в устах Квашнина: не дай бог, кому-либо удостоиться такого отзыва.
Перед самым началом второй чеченской кампании этой беспощадной характеристики "добился" генерал С. Он в свое время достойно показал себя в первую войну, успешно продвигался по карьерной лестнице (кстати, при поддержке того же Квашнина), однако на каком-то этапе то ли голова закружилась от успехов, то ли просто слишком расслабился... Короче говоря, в довершение служебных упущений еще и увлекся алкоголем, а как уже догадывается читатель, Квашнин был непримирим к "друзьям зеленого змия".
- Он для меня - вычеркнут! - отрубил Квашнин и отправил генерала С. куда-то на "задворки армии", во внутренний округ, подальше от Кавказа.
"Чтоб добрым быть, нужна мне беспощадность", - любил повторять Анатолий Васильевич. Эта беспощадность к провинившимся, с одной стороны, вызывает симпатию, с другой - в дрожь бросает от резкости и категоричности.
Не могу не вспомнить еще и об умении убеждать собеседника в своей правоте. У Квашнина это - какое-то от природы врожденное качество. Будучи человеком дальновидным, с четкой системой взглядов, с устоявшимся мировоззрением, Квашнин всегда очень аргументированно и последовательно отстаивает свою позицию, ломая даже самую крепкую "оборону". "Если не мы, то кто?!" - часто говорил он.
Помню, после отражения агрессии бандитов в Дагестане он поставил перед В. Казанцевым - в то время командующим войсками СКВО - задачу на подготовку ввода войск в Чечню. Казанцев, да и не только он, поначалу воспринял это с недоумением.
- В Чечню без письменного приказа не пойдем! - категорично заявили генералы. - Чтобы нас опять называли оккупантами?!
И о фактическом суверенитете Чечни Квашнину говорили, и о договоре Ельцина и Масхадова, и о возможной международной реакции, и об уроках первой кампании... Мы в тот момент не боялись обвинений в свой адрес. Просто предельно честно излагали свои взгляды на такую неожиданную постановку вопроса.
Упирались долго, но... безнадежно. Квашнин своей логикой смял наши позиции, как танк - старый штакетник. Не силой приказа, но аргументами здравомыслия склонил на свою сторону.
- Если не сейчас, когда "они" (незаконные бандитские формирования) вероломно напали на мирных людей соседнего Дагестана, всему свету показав истинное свое лицо, - говорил Квашнин, - то уже никогда больше. Потому что через год с "ними" не справиться. "Они" растерзают не только Россию, но и все соседние страны. Это будет уже нарыв евразийского масштаба. Сюда весь мировой сброд сползется... Вы представляете себе, что в 1944 году наши остановились бы на границах СССР, а американцы с англичанами - на Рейне. Фашисты, возможно, до сих пор терзали бы Европу (и не только Европу)... Похожая ситуация и здесь, на Кавказе... Загноившуюся рану надо вычистить до конца, пока гангрена не началась...
