Абивард спешился, скормил коню несколько фиников и прошелся по нему скребницей. Он старался не обращать внимания на воинов, наблюдающих за ним из-за груды камней, как и на тех, которых он уже миновал и которые могли помешать ему возвратиться к своим. Это было нелегко и с каждой минутой становилось все тяжелее.
Он посмотрел вверх, на склон, становившийся круче по мере приближения к крепости. Наконец его терпение было вознаграждено: он увидел двух человек, медленно едущих в его сторону. Несколько минут спустя в одном из них он узнал воина, который отправился доложить Птардаку о его прибытии. Потом он узнал и самого Птардака.
Его бывший зять перелез через разделявший их каменный вал и приблизился.
За заграждением стояли люди Птардака с поднятыми луками. Если бы Абивард попытался что-то сотворить с Птардаком, его бы тут же начинили стрелами.
Поскольку ничего похожего у него на уме не было, он поклонился Птардаку и сказал:
- Дай тебе Господь доброго дня. Ты передвигаешься хорошо. Я рад, что нога зажила должным образом.
- Она меня больше не беспокоит, во всяком случае не мешает двигаться, ответил Птардак. - Но когда надвигается дождь или непогода, я чувствую это на день раньше всех остальных. - Он окинул Абиварда подозрительным взглядом:
- Но ты приехал сюда не затем, чтобы разговаривать о моей ноге.
- Это так, - сказал Абивард. - Я приехал сюда, чтобы потребовать именем Шарбараза, Царя Царей, да продлятся его дни и прирастет его царство, ныне являющегося моим зятем через сестру мою Динак, которую ты несомненно помнишь, отдать нам узурпатора Смердиса.
- Я на все требования Шарбараза и гнилого, финика не дам, - сказал Птардак и щелкнул пальцами, Тем самым выражая свое презрение. - Он всего-навсего отступник, а истинный Царь Царей - Смердис. И за тебя я гнилого финика не дам. Чем скорее ты полетишь в Бездну, тем счастливее я буду. Ты что, забыл, что между нами война до ножа?
Только твой щит перемирия и мое великодушие удерживают меня от того, чтобы приказать убить тебя немедленно.
Он выпятил грудь, несомненно уверенный, что напугал Абиварда. Однако Абивард уже видел, как Птардак распускает хвост, так что воинственные речи бывшего зятя не произвели на него сильного впечатления. Он сказал:
- Шарбараз, Царь Царей, готов пощадить тебя, хоть ты и держал его в темнице, но при условии, что ты выдашь узурпатора. Если же не выдашь, за это заплатит твой надел - и ты, когда начнешь умирать с голоду.
Птардак вновь щелкнул пальцами:
- Плевать мне на Шарбараза и его угрозы, так ему и передай. Если он предполагает взять крепость Налгис-Краг штурмом, что ж, остается пожелать ему всяческой удачи.
- Но крепость Налгис-Краг - это еще не весь надел, - ответил Абивард. Он рассказал Птардаку, что задумали они с Шарбаразом, и добавил:
- Когда мы закончим заниматься твоими землями, вороне, пролетающей над ними, придется нести с собой провиант. Предупреждаю тебя, прислушайся к моим словам.
Лицо Птардака потемнело от ярости. Теперь Абивард ощутил страх - страх, что Птардак разъярится настолько, что забудет о щите перемирия и о своем великодушии, о котором распинался несколько минут назад.
- Смердиса я не отдам, - прохрипел Птардак. - Я принес ему клятву верности, которую, в отличие от некоторых, соблюдаю.
- Но условия этой клятвы были лживы, - сказал Абивард, - поскольку Шарбараз, Царь Царей, не уступил свой трон добровольно. Следовательно, клятва ни к чему тебя не обязывает.
- Ты говоришь как видессиец, вроде тех, которым Шарбараз продал душу за возможность похитить престол, - сказал Птардак. - Меня твои утверждения не интересуют. Смердиса я вам не отдам.
- Твой надел заплатит за твое упрямство, и ты тоже, когда в конце концов подчинишься воле Царя Царей, - предупредил Абивард. - Дважды, трижды подумай о своих действиях, Птардак.
Ему не хотелось чрезмерно давить на бывшего зятя, чтобы не поставить его в совсем уж безвыходное положение. Поэтому он говорил со всей возможной мягкостью - в тех пределах, которые поставил ему Шарбараз. Но этой мягкости оказалось недостаточно. Птардак завопил:
- Отправляйся к своему хозяину и скажи, что я никогда не надену ливрею его лакея!
Абивард не смог удержаться от прощального укола:
- А почему, собственно, тебя это так волнует после того, как пару дней ты носил даже его облик? - Он развернул коня и начал спускаться с горы, сопровождаемый проклятиями, которые выкрикивал ему вслед Птардак.
Когда Абивард вернулся ни с чем, Шарбараз опечалился:
- Если этот надутый осел думает, что я блефую, придется показать ему, насколько он не прав. Очень мне это не нравится, ведь его подданные - это и мои подданные. Но я получу от него Смердиса, получу любой ценой!
Абивард отправился с отрядом, которому было поручено сжечь деревню у подошвы Налгис-Крага. Тамошние жители были заранее предупреждены, и, когда воины вошли в деревню, большинство из них уже вышло на дорогу, унося с собой все, что могли. Но несколько человек все же задержались в деревне. Одна из них, старуха, погрозила бряцающим доспехами конникам кулаком.
- Да проклянут вас Господь и Четыре Пророка за то, что творите зло тем, кто вам никакого зла не сделал, - громко прошамкала она беззубым ртом.
- Давай, бабуля, ступай отсюда, - сказал Абивард, изогнув левую ладонь, чтобы отвести проклятие. - Вини во всем своего дихгана, который не выдает Шарбаразу. Царю Царей, беглого преступника.
- Если виноват дихган Птардак, Так и жгите дихгана Птардака, - огрызнулась старуха. Но этого-то войско Шарбараза и не могло: в крепости Налгис-Краг дихган был неуязвим, и поэтому вместо Птардака должны были страдать его подданные.
Продолжая ругаться и оплакивать свою судьбу, старуха подняла на плечо сделанный из одеяла узел с жалкими пожитками и поплелась вслед за остальными жителями деревни.
- Не завидую я этим людям, - сказал Абивард. - Если Птардак упрется, нам придется жечь их жилища снова и снова.
Один из конников раздал факелы. Другой разжег костер посреди рыночной площади. Когда затрещал огонь, Абивард сунул в пламя головку факела и помахал им в воздухе, чтобы получше разгорелся. Он поднес факел к соломенной крыше ближайшего дома. Сухая солома занялась мгновенно. Пламя поднялось до конька крыши, горящая солома посыпалась вниз, поджигая все, что было внутри дома.
На площади, вблизи костра, разожженного воином,. сидели несколько собак.
Они безутешно выли, прерываясь лишь на чиханье и фырканье, - дым от костра становился все гуще. Абивард наблюдал за тем, как воины жгут деревню. Одни делали это с неподдельным удовольствием, вбегали внутрь и выбегали с кувшинами вина или побрякушками для прибившихся к войску шлюх, а потом с радостными воплями поджигали только что ограбленные дома. Другие же просто поджигали дом и шли к следующему.
В конечном счете Абивард решил: "А не все ли равно, как ведут себя воины?
Деревня-то горит".
Кашляя, со слезящимися от дыма глазами, он выехал вместе с остальными поджигателями из деревни. Столб черного дыма от оставшегося на ее месте погребального костра поднимался над вершиной Налгис-Крага. Ветер рвал и теребил его и наконец развеял, но запах гари не мог не достигнуть крепости.
Однако Птардак и не думал выдавать Смердиса.
Когда настало утро, Шарбараз отправил Абиварда с другим отрядом конников сжечь еще одну деревню, стоящую примерно на фарсанг севернее Налгис-Крага.
Когда они подъехали, их встретил град стрел. Двое воинов и конь получили ранения. "Вперед!" - крикнул Абивард. Воины ворвались в деревню, исполненные мрачной решимости. Их еще раз обстреляли, ранив одного коня. В таком бою кони были почти бесполезны, чего не скажешь о воинах в доспехах. Стоило им сломать несколько дверей и перебить скрывавшихся за ними защитников, и остальной деревенский люд быстро утратил боевой дух.
И все же Абиварду с большим трудом удалось удержать своих воинов от массовой резни.
