- Слава Господу, что нам не надо трогать живые деревья. И без этого достаточно наберем. За их спинами Динак сказала Таншару:
- Немедленно верни мне мой облик.
- Госпожа, воистину я бы лучше подождал с этим, - робко ответил Таншар. От того, что на тебе пока личина стражника, может зависеть наша безопасность.
- Я скорее умру, чем останусь такой. - Динак вновь расплакалась.
Волшебство Таншара превратило ее рыдания в глухие стоны страдающего мужчины.
Абивард бросил охапку хвороста на землю и полез в кармашек ременной сумы за кремнем и огнивом. Таншар просительно посмотрел на него:
- Какова твоя воля, о повелитель? Снять чары?
- Если моей сестре они до такой степени ненавистны, то, пожалуй, сними, ответил Абивард. - Хотя с чего бы ей так ненавидеть...
- У нее есть на то причина, уверяю тебя. - Шарбараз подбросил сучьев и веток поверх кучи, собранной Абивардом.
Его поддержка не успокоила Динак, а напротив, заставила еще сильнее разрыдаться. Абивард отвлекся от кропотливого занятия по добыванию огня и кивнул Таншару. Прорицатель достал хрустальный диск, которым пользовался, придавая Динак облик охранника Шарбараза. Вновь он подвесил диск в воздухе между собой и Динак. На этот раз заклинание было несколько иным. Если тогда диск ненадолго засветился, то теперь он, казалось, вбирал в себя темноту наступающей ночи. Когда тьма покинула диск, Динак вновь стала самой собой.
Абивард подошел к ней и крепко обнял:
- Все прошло. Теперь ты не кто-то другой, а ты, как тому и следует быть.
Она задрожала в его объятиях, а потом вырвалась.
- Я никогда уже не буду такой, какой следует быть, как ты не понимаешь! крикнула она. - Ту, которой мне следует быть, я навсегда оставила в Налгис-Краге.
- Ты хочешь сказать, что оставила там жену Птардака? - насмешливо спросил Абивард. - Этот проклятый предатель недостоин тебя.
- Это так, - согласился Шарбараз. Он хотел сказать что-то еще, но Динак остановила его, резко рубанув рукой в воздухе:
- То, что ты говоришь о Птардаке, справедливо, но не имеет отношения к делу. В крепости я оставила не только свое замужество. Я еще и честь там потеряла.
- Помогать Царю Царей против тех, кто незаконно держал его в заточении, не бесчестье, - сказал Абивард. - Ты... - Он не договорил. Наконец он понял, почему Динак ударила лежащего в беспамятстве охранника, почему для нее было так мучительно носить его облик. Он пристально посмотрел на нее:
- Неужели он?..
Они?.. - Продолжить не было сил.
- Он. И все они, - мрачно ответила она. - Такую цену они назначили за то, что позволили мне обслуживать законного Царя Царей. На разрешение Птардака им было наплевать; они заявили, что служат одному лишь Смердису. А если я скажу об этом кому-нибудь хоть слово, Шарбараза найдут в его темнице мертвым. Я знала, как и ты, что он - единственная надежда Макурана, и поэтому я... отдалась им.
- Что сделано, то сделано. Было и прошло. - Слова выходили из уст Абиварда пустыми и бессмысленными. Сделано-то сделано, но прошло ли? И никогда не пройдет. Ему сделалось совсем не по себе. По какой бы причине Динак ни совершила свой поступок, как ему теперь смотреть на нее, зная о нем?
И Динак это понимала. Она покачала головой:
- И всю дорогу с вершины Налгис-Крага я мечтала лишь об одном: набраться мужества и броситься со скалы. Что я без моей чести?
Абивард не знал ответа на этот вопрос. Не знал его и Таншар, который сидел у костра, сгорбившись от усталости. Не знал и Шарбараз. Точнее, не знал лишь несколько минут, пока не встал на четвереньки и не начал рыться в земле. Через несколько минут он с торжествующим возгласом поднялся и показал им то, что держал в руках, - три черных камешка.
- Как законный Царь Царей, я имею некоторые права, которых не имеют другие, - объявил он и бросил на землю один из камешков, которые только что подобрал.
- Динак, я развожу тебя с Птардаком. - Он еще дважды повторил эту формулу, тем самым сделав развод окончательным. Динак это не утешило.
- Я знаю, что ты поступил так из добрых чувств, величайший, но для меня это ничего не меняет. Птардак несомненно тоже бросит камешки и разведется со мной, когда избавится от твоего облика и выберется из темницы. Но какой мне от этого толк?
- Госпожа, даже Царь Царей не имеет власти - хотя иные из них на это претендовали - просить руки женщины, находящейся замужем за другим, - сказал Шарбараз. - Поэтому мне и нужно было освободить тебя от этого брака.
- Но... величайший! - Слова вылетали из Динак но одному, иногда по два: Тебе... тебе ли не знать... как я... лишилась своей чести... в коридоре... перед твоей темницей...
Шарбараз покачал головой:
- Я знаю, что ты обрела там большую честь, беззаветно жертвуя собой ради меня, ради Макурана. Если ты ничего не знаешь обо мне, знай - я всегда помогаю тем, кто помогает мне, и наказываю тех, кто обходится со мной плохо. Когда я верну себе трон в Машизе, ты будешь сидеть подле меня как моя главная жена.
Клянусь Господом и Четырьмя Пророками!
Абивард так и не понял, кто первый простерся ниц перед Шарбаразом - он или Динак. Сестра его продолжала всхлипывать, но теперь на совсем иной ноте будто вопреки всем ожиданиям ее жертва и то унижение, которое она испытала, были оправданы.
- Утраченная честь есть честь обретенная, - сказал Шарбараз. - Встань, Динак, и ты, Абивард. Нам предстоит еще многое сделать, прежде чем я верну свой трон в Машизе.
- Воистину, величайший. - Поднимаясь, Абивард покосился на Таишара, который доставал хлеб и финики из седельной сумы. В его сознании звучало второе пророчество старика: честь, утраченная и обретенная в башне на холме. Он это видел собственными глазами - и в большей степени, чем мог вообразить.
Где же он увидит сияние серебряного щита над узким морем? И что оно принесет с собой?
Глава 6
Годарс научил Абиварда многому - ездить верхом, управлять наделом, думать не о завтрашнем дне, а о грядущем годе. Одному он не научил сына - как быть мятежником. Абивард знал, что отцу его и в страшном сне не могло привидеться, чтобы надел Век-Руд противился власти Царя Царей в Машизе.
Поэтому все приходилось делать самостоятельно, не опираясь на воспоминания о советах и предостережениях отца. Ах, как ему не хватало этих советов! Он давно уже свыкся с мыслью, что у Годарса на все имелся готовый ответ и что достаточно найти этот ответ - и все в порядке. Но в игре, которую он вел сейчас, все обстояло иначе.
Но он не мог просто отсиживаться в сторонке, взвалив на Шарбараза все бремя ведения войны против Смердиса. Это было бы недостойно царского зятя ибо Шарбараз сдержал свое слово и женился на Динак, как только ступил на землю Век-Руда. К тому же Абивард знал большинство приграничных дихганов намного лучше, нежели его монарх.
- Старая история, - пожаловался как-то вечером Шарбараз, жуя кашу с кедровыми орешками и бараниной в кефирном соусе с мятой. - Я знаю наделы и знаю о тех, кто владел ими до того, как наше войско отправилось на Пардрайю; но кто из этих людей сегодня жив? Один-два, не более. А места большинства ныне заняли их сыновья, внуки, племянники, то есть люди, нрав и привычки которых я не изучал. Тогда как ты...
- Воистину, с одними из них я охотился, с другими играл в мяч на праздниках и тому подобное, но не могу утверждать, будто хорошо их знаю. По большей части я имел с ними дело уже после своего возвращения с Пардрайи.
- Сейчас эти-то дела и есть самые важные, - сказал Шарбараз. - Если мы не сможем поставить северо-запад под мое знамя, то лучше бы ты оставил меня замурованным в Налгис-Краге - ведь тогда окажется, что Смердис, будь он проклят по всей Бездне, выйдет из нашей схватки заведомым победителем.
Абивард поднялся с кухонной скамьи и принялся расхаживать взад-вперед.
- Если мы составим списки противостоящих сил на пергаменте, наш окажется намного короче, чем список сторонников Смердиса, даже если все дихганы северо-запада перейдут на твою сторону, - сказал он. - Как нам преодолеть его преимущество?
