- Кстати, - спросил Пастух, - а что это не видно моего усатого приятеля из собственной безопасности Управления? Я думал, что еще придется от них побегать.
- Соскучился?
- Что-то вроде того...
- Я же тебе сказал, что к делу подключилось ФСБ, и теперь распоряжаются они, поскольку в Управлении не все в порядке с личным составом... Одного убили, а ты вот в бегах... Так что твой усатый приятель за тобой теперь бегать не будет... Ладно, мне пора. Ну что, Сережа, мы договорились?
- Договорились, Константин Дмитриевич. Только еще одна просьба.
- Ну?
- Попробуйте выяснить, в какой порт направляется научно-исследовательское судно "Марианна".
Голубков внимательно посмотрел Пастуху в глаза, а потом усмехнулся и покачал головой.
- Нет, тебя, дурака, ничем не прошибешь, - беззлобно констатировал он.
- Ну так как?
- Ладно, попробую...
На этом они расстались.
Голубков не оборачиваясь пошел к станции метро, а Пастух и Муха - к машине. Док с Артистом уже ретировались чуть раньше и теперь ждали своих в "шестерке". И когда все снова собрались в салоне доковского автомобиля. Артист тут же задал несколько расплывчатый вопрос: "Ну, что?" - и Муха тут же на него ответил: "Да так, ничего интересного. Мы тут посоветовались с полковником и решили объявить войну НАТО..."
А Константин Дмитриевич Голубков шел ко входу на станцию метро "Кузнецкий мост", и его мозг, словно электродрель, сверлила очень неприятная мысль.
Он думал о том, что не далее как вчера вечером ему удалось прояснить все, что происходит вокруг "китайской" темы, и понять неожиданную агрессивность подполковника Гумно. Все оказалось именно так, как они с Нифонтовым и предполагали. Начальник службы собственной безопасности Управления, имевший давние знакомства в руководстве Главного управления охраны Президента, докладывался туда о ходе дела. В ГУО узнали не только о проблемах Нифонтова с Крупицей и Пастухом, но и о параллельном расследовании крымовских дел в контрразведке. Узнали и решили сыграть на этом, чтобы попробовать прибрать Управление к рукам. А подполковником Гумно они просто манипулировали в этих целях. Это именно они предложили объединить дела контрразведки и Управления по Крымову, причем руководство должна была принять на себя контрразведка, ФСБ. Сначала Голубков подумал, что это даже к лучшему. Во всяком случае, лично его от темы не отстраняют, а вот самостоятельность Гумно резко ограничивается, отчего немного уменьшается нависшая над Пастухом и его ребятами опасность.
Но сейчас, после разговора с Пастухом, Голубков вдруг подумал, что ситуация только ухудшилась. А что, если и в самом деле Крымов ведет свою игру? Что, если в ФСБ есть осведомители, которых намеренно подсунул Крымов для дезинформации? Что, если он действительно диктует правила игры и кандидатуры предателей? Ведь тогда Пастух оказывается совершенно прав - это опасно не только для него, это опасно и для самого Голубкова, к которому обязательно потянется ниточка предательства. Это может запросто завалить все дело!
А эти в ФСБ, между прочим, совершенно уверены в своей версии и в своих силах...
8
Алексей огляделся по сторонам и юркнул в подъехавшую к нему черную тридцать первую "Волгу". Всем видом он давал понять, что чувствует себя не очень уютно и хочет как можно скорее закончить этот разговор. Устроившись на заднем сиденье, он нервно вздохнул.
- У меня мало времени. Довезете меня до Мая-ковки. Там я на метро, своим ходом.
К нему с ухмылочкой обернулся человек, сидевший рядом с водителем. Этот человек, рыжеватый и лысеющий, и был тем самым штирлицем, о котором так презрительно отзывался вчера Андрей Сергеевич Крымов.
- Это мы еще посмотрим, где тебя высадить, - сказал он Алексею.
- С ума сошли? Если только Крымов обнаружит мое отсутствие...
-Ладно, ладно, не трясись... Ты сказал, что у тебя есть важная информация для нас.
- Да.
- Хочешь сдать мне Крымова?
- Я хочу выйти из игры. Мне все надоело. Если вы мне обещаете...
- Сначала посмотрим, что ты расскажешь.
- Расскажу все, что надо. В обиде не будете.
- Я слушаю.
- Значит, так, - Алексей изобразил адскую сосредоточенность человека, который боится забыть даже самую незначительную деталь, - свой канал переброски по России гонконгского героина Крымов все-таки задействовал. По-моему, он решил перегнать последнюю партию наркоты, перед тем как свалить в Европу... Ну, сами понимаете, в Европе он получит свою долю, чтобы было на что там разворачиваться. А свалить он, кстати, хочет капитально, с концами. Я не знаю, какие у него там дела, но лично я в это больше играть не хочу...
- Это я уже понял, - оборвал штирлиц, - что с каналом?
- Значит, так, маршрут прежний, через Эстонию. Машина уже в пути. Двадцать третьего июля она будет в Ивангороде. Таможня там уже подмазана, так что проблем здесь Крымов не ждет. Дальше из Нарвы она транзитом пойдет в Финляндию. Там ее будут встречать... Ну, как всегда.
- Груз оплачен?
- Оплачен.
- Значит, в Москве никаких расчетов не будет?
- Свои деньги он собирается, как всегда, получить после того, как груз перегонят в Голландию. Правда, на этот раз он отправится за деньгами сам. Я же вам говорю: он что-то затевает в Европе и поэтому обратно оттуда уже не вернется...
- Но какие-то расчеты он ведет в Москве? Алексей посмотрел на штирлица, как на ненормального.
- А я откуда знаю? Вы что думаете, он мне рассказывает такие вещи?
- Ладно, - зло оборвал его штирлиц, - значит, двадцать третьего машина проходит и он сваливает, так?
- Да, как только его команда дает сигнал, что груз прошел, он отчаливает и встречается с ними уже где-то в Европе... Где - не знаю.
- Команда? Что еще за команда? Разве не ваши люди контролируют транспортировку наркотиков по России до границы?
- Так в том-то и дело! - с жаром подался вперед Алексей. - Я чего прибежал-то? Раньше всегда наши вели машину до Нарвы. И суеты не было. Передали через таможню - и гудбай. А теперь он все отменил, где-то откопал других ребят, сам линять собирается... Я так думаю, что он обязательно кончит нас всех. Зачем ему лишние свидетели? А он на это дело быстрый. Вот я и...
- Что за команда?
- А хрен его знает! Я видел только одного из них, да и видел-то один раз, когда привез Крымова на переговоры с ним...
- Когда это было?
- Несколько дней назад. На Манежной площади.
- Кто он такой? Ты его знаешь?
- Да каким боком я его могу знать!
- Этот? - Штирлиц неожиданно выхватил откуда-то фотографию и сунул Алексею в нос.
- Точно, этот... О, Андрей Сергеевич Крымов! Где это вы их обоих щелкнули?
- Не догадываешься?
Алексей прекрасно обо всем догадывался. Более того, он ждал именно эту фотографию, поскольку на ней была запечатлена та самая встреча Крымова и Пастуха на Манежной площади у четырех задниц, о которой Алексей сейчас намекнул. Тогда Андрей Сергеевич намеренно подставил этого самого Ковбоя под объективы слежки. И вот теперь фотография понадобилась. А раз понадобилась, значит, расчет Андрея Сергеевича оказался верен - Пастухом заинтересовались. Теперь надо, чтобы они схавали и все остальное.
- Манежка, что ли?! Ну, вы даете... Секунду! Значит, вы и без меня все знали?
- Не твое дело, что мы знали, понял?
- Но вы обещаете мне свободу?
- Посмотрим... Команда, значит?
- Да.
- А почему? Ведь сам говорил, что груз обычный, что Крымов просто рискнул взять очередную партию.
- Ну как сказать...
- В чем дело?
- Я точно не знаю, но партия не совсем обычная, это точно. То ли самой наркоты больше, то ли заказчик изменился... Короче, темнит что-то Крымов. Машина другая, охрана новая, своим ребятам он ничего не сказал, а сам собирается уходить...
