- Прекрасно, - сказал подполковник Тимашук, хотя пока ничего прекрасного не было. Он извлек из кейса еще один шприц-тюбик "Ангельского пения" и проинформировал почтеннейшую публику о чудодейственных свойствах препарата. Почтеннейшая публика восприняла сообщение без всякого энтузиазма. Только флюидов прибавилось.

"Ангельское пение". Ну, суки.

Тимашук наклонился над креслом. С моего места мне были видны лишь плечи и затылок Дока. Судя по движениям, Тимашук распорол на руке Дока гимнастерку. Выпрямился. Держа шприц-тюбик на уровне глаз, снял защитную оболочку, осторожно сдавил стенки тюбика до появления жидкости на конце иглы. Снова наклонился над Доком.

Пустой шприц-тюбик упал на бетонный пол. Тимашук отошел в угол бокса и включил видеокамеру.

Представление началось.

Подполковник Тимашук почувствовал, как сгустилось и словно бы насытилось опасностью пространство бокса. Он внимательно огляделся. Уголок Дурова. Скорей - манеж. Хищники на полу вдоль стен. Обездвиженные, не представляющие опасности. Опасность была в самой атмосфере. Но это не имело значения. Никакого.

Тимашук понимал, что идет на определенный риск, решая провести допрос не один на один, а в присутствии всех арестованных. Это было вынужденное решение. У него не было времени растягивать процедуру на всю ночь. Понятно, что на миру и смерть красна. При обычном допросе это было недопустимо. Но допрос с "Ангельским пением" - не обычный допрос. Он мог дать неожиданный и сильный эффект. Наемники. Работают вместе не первый год. За бабки. За большие бабки. Маленькие бабки уравнивают, большие разъединяют. Между ними столько всего накопилось, что ой-ой-ой. И если это выплеснется. А это выплеснется.

Даже досадно, что цель допроса такая элементарная.

Плечи Перегудова расслабились, голова откинулась на спинку кресла.

Можно было приступать к работе.

- Как вы себя чувствуете, Перегудов?

- Тепло. Волны шумят. Океан.

- Что вы слышите?

- Чайки. Музыка. Вы мне мешаете,

- Вы среди друзей. Я ваш друг, Док.

- Вы не можете быть моим другом. Я не могу быть вашим другом. Я ничего не сделал для вас. Вы ничего не сделали для меня.

- У нас все впереди. Мы будем большими друзьями. А сейчас мы просто поговорим. Вам же хочется поговорить?

- Да.

- Что такое УПСМ?

- Теперь я одинокая свеча. И грустный танец ча-ча-ча. Я танцую сгоряча.

- Что такое УПСМ? Вы понимаете, о чем я вас спрашиваю?

- Понимаю. Яхта. Другая музыка. Очень громкая.

- Не напрягайтесь. Не мешайте себе. Вы знаете, что такое УПСМ. И скажете мне.

Приоткрытый рот. Остановившиеся зрачки.

Тимашук понял: сейчас скажет.

Но в это время у стены завозились, звякнуло железо на железе - цепочка наручников на трубе, раздался голос Злотникова:

- Не ломай человеку кайф, подполковник. Спроси меня.

Тимашук повернулся к нему:

- Говорите.

- А камеру? Тебе же нужно, чтобы это было на пленке.

Тимашук перевел объектив видеокамеры на Злотникова.

Разбитая губа и ссадины на лице были не лучшим украшением кадра. Но эта запись предназначалась не для суда.

- Назовите себя.

- Рядовой запаса Злотников.

- Вы знаете, что такое УПСМ?

- Так точно.

- Что?

- Управление по проведению спортивных марафонов.

Тимашук извлек из кобуры ПМ и взвел курок.

- Если кто-нибудь. Еще. Скажет хоть одно. Слово. Пристрелю.

- А ты стрелять-то умеешь? - нахально спросил Злотников.

Тимашук выстрелил. В замкнутом пространстве бокса звук выстрела ударил по ушам. Пуля выкрошила бетон над самой головой диверсанта.

- Ты что делаешь?! - удивился он. - А если бы попал? Камера же все пишет!

Ворвался встревоженный Сивопляс с охранниками, ощетинились автоматами.

- Все в порядке, - кивнул им Тимашук. - Всем выйти.

- Вы бы поаккуратней, товарищ подполковник, - посоветовал Сивопляс. - Баловство с оружием еще ни к чему не приводило.

- Выйди, - повторил Тимашук. - Не заходить, не стучать, никого не впускать. Ни под каким видом.

- Да не зайдет никто, не зайдет. А я побуду.

Так-то оно спокойней. Занимайтесь, товарищ подполковник, а я посижу как рыба об лед.

"Черные" вышли. Сивопляс присел на корточки у двери. Привычно, как сидят на Востоке. С носилок приподнял голову Мухин:

- Палят? Или мне снится?

- Снится, - ответил ему Хохлов. - Ты спи, спи.

Мухин затих.

- Это было предупреждение, - произнес Тимашук. - Первое и последнее. Я умею стрелять. Злотников, хотите проверить?

- Артист, заткнись, - вмешался Пастухов. - Уберите ствол, подполковник. Я отвечу на ваш вопрос.

- Позже. Сейчас я разговариваю с Доком.

- Спрашивайте, - сказал Перегудов. Тимашук нахмурился. Клиент не должен реагировать на окружающее. Выстрел помешал действию препарата. Девять минут потеряно. Ладно, ничего страшного. "Ангельское пение" свое возьмет.

Тимашук убрал пистолет и вернул камеру в прежнее положение. Подошел к Перегудову, наклонился над ним:

- Говорите, Док. Вы знаете, что такое УПСМ. Что это?

- Управление по планированию специальных мероприятий.

- Каких мероприятий?

- Не знаю.

- Это спецслужба?

- Да.

- Где ее управление?

- Где-то в Москве. В центре. В старом особняке.

- Вы бывали там?

- Только один раз. Меня привозили туда. В закрытой машине.

- Опишите особняк.

- Во дворе фонтан. С купидоном. Мраморная лестница, В кабинете черные балки, камин. Высокие узкие окна.

- Что за окнами?

- Не знаю. Я был там поздно ночью.

Тимашук отметил, как переглянулись арестованные. Понял: горячо, на нерве, попал на нерв.

- Это был кабинет начальника управления?

- Да.

- Вы знакомы с ним?

- Да.

- Кто он?

- Генерал-лейтенант Нифонтов.

- Ваши друзья знают его?

- Да. Мы познакомились два года назад. Тогда он был генерал-майором.

- Кому подчиняется УПСМ?

- Точно не знаю. Думаю, президенту.

- Какому президенту?

- Президенту России.

- Президенту России? Вы уверены в этом?

- Мне так кажется.

- Почему?

- В кабинете был телефон АТС-1. И еще один аппарат. С российским гербом. И с красной надписью "Президент".

Вот так дела. Спецслужба президента? Если так, ясно, почему Г. дергается. "Дай доказательства. Мне нужны доказательства. Прямые, а не косвенные". Что же происходит?

Г. всегда был в команде президента. А теперь вдруг повел игру против службы хозяина? Или это УПСМ выступило против президента? Вряд ли. В этом случае Г. не понадобилось бы никаких доказательств. Достаточно намека. В Кремле - как в разведке. Подозрение равноценно событию.

Ничего не понятно.

- Вы работали на УПСМ?

- Да.

- Вы и сейчас работаете на УПСМ?

- Яхта. Очень громкая музыка.

- Почему вы работаете на УПСМ?

- Миллион.

- Вам обещали заплатить миллион? Миллион рублей? Миллион долларов?

- Миллион алых роз. Из окна видишь ты. Кто влюблен и всерьез.

- Вы предполагали, что вас будут допрашивать?

- Да.

- И поэтому накачались попсой?

- Да.

- Это вам посоветовали ваши заказчики?

- Да. Их психологи.

- Кто ваши заказчики?

- Центр.

- Управление по планированию специальных мероприятий?

- Зайка моя, я твой зайчик.

Подполковник Тимашук посмотрел на часы. Через шестнадцать минут препарат перестанет действовать. Доза оказалась слишком маленькой для массы Перегудова. Нужно было сразу делать второй укол.

...- Почему вы взорвали "Мрию"?

- Приказ.

- Когда вы получили этот приказ? Вы не могли получить его в Москве. Где вы его получили?

- Здесь.

- Вам передали его по рации?

- Да. Я выходил на связь с Центром ночью. Когда все спали.

- Как был сформулирован этот приказ?