В просторной рабочей комнате оперативного отдела полковник Голубков распределил задания.

Первое. Получить всю информацию о других членах экипажа погибшего "Антея". Проверить адреса. Опросить родственников. Сверить все данные с полетными документами.

Второе. Собрать сведения об экипажах самолетов компании "Аэротранс", совершавших рейсы в Индию, Вьетнам и Китай в последние полгода. Выяснить у членов экипажей, где и когда совершались промежуточные посадки. Опрос проводить скрытно, без прояснения мотивов задаваемых вопросов.

Третье. Запросить исходные материалы по экспертной группе. Приказ о назначении группы. Список экспертов. Места работы, должности, адреса. Проверить в МЧС, кто вылетал на место катастрофы. Получить протоколы рабочих заседаний. Если они не велись, восстановить ход обсуждения по рассказам экспертов.

Приступить немедленно. Всю полученную информацию сообщать срочно, в зашифрованном виде. Уровень защиты А-1.

К двум часам дня поступили первые доклады. Все фамилии членов экипажа "Антея" оказались вымышленными. По указанным в полетных документах адресам указанные лица никогда не проживали.

Сбор информации по второму пункту продолжается.

Еще через час привезли документы из Министерства по чрезвычайным ситуациям. В приказе о создании экспертной группы было девять фамилий. На место ЧП вылетали тоже девять человек. В списке членов экспертной комиссии, подписавших заключение, девятой фамилии не было.

"П.А.Крылов, доктор технических наук, ведущий конструктор Научно-производственного объединения имени Жуковского. В прошлом летчик-испытатель. Проживает по адресу..."

У полковника Голубкова вдруг появилось странное ощущение, что еще чуть-чуть, еще усилие - и будет нащупана точка, удар в которую расколет незыблемый монолит.

Очень странное ощущение. Для него не было никаких оснований.

Но оно было.

Среди документов оказались десять страниц машинописного текста, разреженного математическими формулами и диаграммами. Это было "Особое мнение" конструктора Крылова, почему-то не приложенное к заключению экспертной группы. Голубков внимательно прочитал его. Ничего не понял. Взялся снова, стараясь постигнуть хотя бы самый общий смысл. Понял только одно: эксперт Крылов не согласен с выводами комиссии. Потому что какая-то микроструктура обнаруживает двойственность монохроматической решетки. А еще какая-то холера не полностью согласуется с расчетными данными, приведенными в таблице А-4. Из чего вытекает.

Голубков убрал документы в сейф, спустился во двор управления и сел на заднее сиденье своей "Волги".

- Куда? - спросил водитель.

- В Жуковский.

Начальник бюро пропусков подмосковного Научно-производственного объединения имени Жуковского внимательно изучил удостоверение Главного контрольного управления Президента РФ, предъявленное ему полковником Голубковым, сверил фотографию с оригиналом, потом приказал дежурному выписать разовый пропуск и самолично провел посетителя на территорию НПО. В стеклянной пристройке к серебристому ангару он попросил Голубкова подождать, куда-то ушел и, вернувшись, сообщил, что конструктор Крылов освободится через десять минут. После чего удалился, оставив Голубкова среди инженеров и техников в белых и синих халатах, которые выходили сюда наскоро перекурить.

Дверь в цех свободно открывалась и закрывалась, на входе не было никакого вахтера, и Голубков рассудил, что он не слишком сильно подорвет режим секретности объекта, если заглянет внутрь.

То, что он увидел в ангаре, произвело на него сильное впечатление. Посреди огромного, стерильно чистого зала на высоких стапелях словно бы парил фронтовой истребитель МиГ-29. Голубкову много раз приходилось видеть эти машины и на аэродромах базирования, и в деле. Он даже помнил тактические характеристики: максимальная скорость - 2450 км/час, длина разбега - 600 метров, потолок - 17 000 метров, практическая дальность действия - 1500 км. Но здесь "миг" выглядел совсем по-другому. Он отличался от тех, какие Голубков видел, как автомобиль в уличном потоке отличается от того, что выставлен на демонстрационном стенде в автосалоне.

Это был сгусток бешеной энергии, которая сама определила форму своего существования, выбрав из всех возможных самую оптимальную - со стремительностью стреловидных крыльев, с мощью двух широко разнесенных двигателей, с гордой высотой двухкилевого вертикального хвостового оперения.

В ограниченном пространстве ангара истребитель казался большим и одновременно - утонченно изящным. Часть обшивки была обычного цвета светлого хаки, другие листы - темные, дымчатые. Это придавало машине загадочный, таинственный вид.

Но больше всего Голубкова поразило другое. На месте снятых листов обшивки были обнажены хитросплетения тысяч разноцветных проводов, шлангов, металлических труб и трубочек. Самолет был похож на анатомический муляж человеческого тела, с которого снята кожа и открыто для обозрения сложнейшее переплетение мышц, кровеносных сосудов и нервов.

Полковник Голубков никогда не увлекался техникой. Техника была для него средством. Автомобиль - чтобы ехать, самолет - чтобы лететь, пушка чтобы стрелять. И только сейчас он впервые, может быть, не понял, но почувствовал, сколько же человеческого интеллекта и труда воплотилось в этом средстве передвижения и решения тактических задач в наступательных операциях.

Из состояния восхищенного созерцания истребителя его вывел вопрос:

- Голубков - это вы?

Голубков обернулся. Перед ним стоял невысокий плотный человек средних лет, совершенно лысый, в белом халате, надетом поверх обычного костюма. Лицо у него было жесткое, властное и словно бы слегка презрительное.

- Крылов, - представился он. - Мне сказали, что вы меня ждете,

- Да, жду, - поспешно отозвался Голубков. - Извините, засмотрелся.

- Нравится? - суховато поинтересовался Крылов.

- Да, очень, - кивнул Голубков. - Впечатляющее зрелище. Но вы-то, наверное, к нему давно привыкли.

Лицо конструктора словно бы потеплело.

- К этому нельзя привыкнуть. Как к рождению человека. Создание новой машины и есть акт творения. В сути своей божественный. - Он оглядел самолет, точно бы отыскивая хоть какой-нибудь мелкий изъян, и, не найдя, обобщил: - Что осталось от прошлого века? Радио, паровоз, автомобиль. Что останется после нас? Чудо телевидения, чудо компьютера, чудо самолета.

- И чудо атомной бомбы, - сказал Голубков. Крылов пренебрежительно поморщился:

- Изговнять можно все. Да, и чудо проникновения в тайны атомного ядра. Это останется навсегда. Только это.

- Не только, - возразил Голубков.

- Что еще?

- Дети.

Крылов внимательно взглянул на него и кивнул:

- Вы правы. Да, дети.

- Но это же не новая машина, - заметил Голубков. - Я видел такие еще лет пятнадцать назад. А на одном даже летал. Пассажиром, конечно.

- Как это вы могли летать на одноместном истребителе? - спросил Крылов, и на его лице вновь появилось выражение холодности и словно бы высокомерия.

- Он был двухместный. МиГ-29УБ. Учебно-боевой вариант.

- Тогда могли. Полагаю, это было в Афганистане. Я не ошибаюсь? Первые УБ ушли туда.

- Верно, в Афгане, - подтвердил Голубков. - В Чечне такие машины я тоже видел.

- Да, это изделие принято на вооружение в восемьдесят третьем году, объяснил Крылов. - Поскольку у государства нет денег на новые модели, приходится модернизировать старые. Хотя почему нет денег, этого я понять не могу. Это все равно что у крестьянина нет денег на семена. Нонсенс. Вот и крутимся, чтобы остаться на плаву. Увеличиваем радиус действия, ставим новое вооружение. Ну и пытаемся делать еще кое-что.

- Кое-что - это что? Имеет это отношение к цвету обшивки?

- Вы уверены, что вправе задавать такие вопросы?

- Уверен, - сказал Голубков. - Но это не значит, что вы обязаны на них отвечать.

- Да, мы наносим на модернизированные модели антирадарное покрытие. Пытаемся уменьшить радиолокационную уязвимость машин.