- Это все? - спросил Голубков.

- Нет. В тот же день Люси Жермен уехала из Терскола. С вещами. Вероятно, вернулась в Москву. В Терскол вызван другой тренер. Теперь все.

- Спасибо, свободны. Лейтенант вышел.

- А ты говорил - мудак! - укорил Голубков шефа. - В нашем деле мудаков не бывает.

- Ладно, не мудак. Но откуда этот доброжелатель знает все раньше нас?! И кто он, так его перетак?

Этот вопрос и Голубкова очень интересовал, но сейчас его мозги были заняты совсем другим.

- Генрих Струде, - проговорил он и повторил, словно бы пытаясь поймать все время ускользавшую мысль: - Генрих Струде. Журналист, которого никто... Стоп! Звони в МИД, Александр Николаевич. Срочно! Лучше по "вертушке". Своему ангольскому другу. Пусть немедленно выяснит, поступал ли к ним запрос о Струде. Кроме нашего. И когда.

Генерал-лейтенант Нифонтов был не из тех, кому нужно разжевывать сказанное. Он быстро соображал. Он стремительно вышел из кабинета, но тут же вернулся:

- Бегом в экспедицию! Если досье Пилигрима не вернули в ФСБ - забери. Если успели - немедленно затребовать и привезти к нам. Срочно, спецкурьером. Это приказ!

III

Через пятнадцать минут, когда генерал-лейтенант Нифонтов вновь появился в кабинете начальника оперативного отдела, на столе перед Голубковым лежал соответственным образом упакованный и засургученный пакет, подготовленный для курьера правительственной связи. Увидев его, Нифонтов удовлетворенно кивнул и тут же осуждающе покачал головой:

- Вот засранцы! Еще неделю назад должны были отправить! Будет у нас хоть когда-нибудь нормальная исполнительская дисциплина?

- А зачем? - благодушно спросил Голубков.

- То есть как - зачем?

- Знаешь, Александр Николаевич, был у меня сосед, еще в бывшем Свердловске, инженер-строитель. Он говорил так. Что вы возмущаетесь? Бесхозяйственность, косность! Социализм им не нравится! А между тем в социализме огромные запасы энергии! Энергии бесхозяйственности, энергии косности, энергии бюрократизма. Только эту энергию нужно уметь обернуть себе на пользу, а не во вред.

- И он умел? - поинтересовался Нифонтов.

- Научился. Правда, не сразу. Сначала отсидел пять лет за приписки в особо крупных размерах.

- А ты говоришь!

- Зато сейчас ему принадлежат два банка и крупнейшая на Урале строительная фирма. Так что и нам сегодня перепало чуток от энергии всеобщего совкового раздолбайства. Я чуть ли не на пороге перехватил досье. Его срочно затребовали из ФСБ. И даже прислали спецкурьера. Сидит сейчас в экспедиции, ждет.

- Ух ты! - восхитился Нифонтов.

- Вот именно, - подтвердил Голубков. - Что у тебя? Был запрос о Генрихе Струде? Впрочем, это я и так знаю. Весь вопрос - когда?

- Вчера вечером. По факсу из Грозного.

- Что ответили из МИДа?

- То же, что и нам.

- Вчера вечером, - повторил Голубков. - То есть уже после того, как Пилигрим был доставлен в Грозный. Я вроде бы сказал, что в нашем деле мудаков не бывает? Я ошибся. Бывают. И особенно приятно, когда они - на той стороне.

- И не один, а целых двое, - уточнил Нифонтов. - Маленький, но очень приятный подарок судьбы.

- Первый - помощник чеченского постпреда, - согласился Голубков. Вместо того чтобы навести справки о Генрихе Струде в Москве, он помчался сломя голову в Грозный. Ну, понятно, хотел обрадовать шефа возможностью международного паблисити. Я так думаю, что Рузаев откручивает ему сейчас яйца. Или уже открутил. А кто второй?

- Ну, Константин Дмитриевич! - разочарованно протянул Нифонтов. - А я-то думал, что ты умней!

- Полковник не может быть умней генерала.

- Но должен, - возразил Нифонтов. - А вот показывать это - да, ты прав, показывать этого не стоит.

- А я и не показываю. Но если ты имеешь в виду Пилигрима, то он не мудак. Он просто плохо знает Россию.

- А не знаешь - не лезь. Представляешь, что сейчас происходит в Грозном?

- Скорей, в Гудермесе или возле него, - поправил Голубков. - База Рузаева там.

- Пусть в Гудермесе, - кивнул Нифонтов. - Пилигрим, конечно, сразу объявил Рузаеву, что никакой он не Генрих Струде. Рузаев запрашивает местное МВД. А там лишь голая ориентировка Интерпола. Со старым снимком. Пилигрим требует запросить из Москвы его полное досье. Полное, понимаешь? Он человек западного склада ума и вкладывает в слово "полное" западный смысл. Рузаев запрашивает. Через то же МВД, допустим. И что он получит? А вот что.

Нифонтов вскрыл подготовленный к отправке пакет и вытащил оттуда все снимки Пилигрима, сделанные "наружкой". После чего вызвал начальника экспедиции и вручил ему досье в его первозданном виде.

- Запечатать, зарегистрировать и передать спецкурьеру.

- Слушаюсь.

Начальник экспедиции вышел.

- Понял? - спросил Нифонтов.

- Красивая комбинация, - оценил Голубков. - И если бы проблема заключалась только в Пилигриме, она была бы уже закрыта. Вряд ли в Чечне найдутся эксперты класса наших. Да и не будет проводить Рузаев никаких экспертиз. Он просто пристрелит Пилигрима - и это лучшее, на что тот может рассчитывать. Но Пилигрим лишь часть дела.

- А может, этим и ограничимся? - помолчав, спросил Нифонтов. - В конце концов, какой приказ мы получили? Решить проблему Пилигрима. Мы ее, считай, решили. Руками Рузаева. Не нарушив при этом ни одного закона. Ни людского, ни Божьего. Он сам сунулся к Рузаеву. И евреи не смогут выставить нам никаких претензий. Нет Пилигрима. Исчез. Мы всей душой рады бы вам его выдать, да не можем - отсутствует такая субстанция в сфере влияния российских правоохранительных органов.

- "Ваш доброжелатель", - напомнил Голубков.

- Да и хрен с ним! Кто бы он ни был! Мы свое дело сделали!

- Это ты меня уговариваешь? Или себя? - поинтересовался Голубков. Не будет Пилигрима, найдется другой. И мы можем узнать о нем слишком поздно. Мы же обо всем договорились.

- Знаешь, что я тебе, Константин Дмитриевич, скажу? Ты мелкий и тщеславный человечек! Ты родил хороший план. Классный, ничего не скажу. И понятно, что тебе хочется его реализовать и стать генералом. Так вот, не станешь ты генералом! Плевать всем на твои планы. Даже если все получится, как надо. А если не получится, так с нас даже те звездочки, что есть, сдерут! Понял?

- А у нас что - задача сохранить звездочки? - спросил Голубков. Тогда командуй. Операция отменяется. Хозяин - барин. Ты начальник - я дурак.

- Змей ты, Дмитрич! Уж и помечтать не даешь о спокойной пенсии. С рыбалкой, грибами, с этими - как их? - патиссонами!

- Что такое патиссоны? - спросил Голубков.

- Понятия не имею. Овощ какой-то. Вроде огурца, только плоский. Ладно, бери ручку, пиши:

"Москва, директору ФСБ генерал-полковнику..." Написал? А дальше так: "Направляем Вам полученные оперативным путем фотоснимки секретного агента отдела 12-С Деева..." Как его там?

- Геннадия Степановича.

- "...Геннадия Степановича, а также копию только что поступившего к нам экспертного заключения об идентификации его личности как..."

- Мы получили заключение две недели назад, - напомнил Голубков.

- А что такое две недели по сравнению с семью годами, которые Пилигрим мирно лежал ребром между столами? Миг! Так что не придирайся. "...Как находящегося в розыскных списках Интерпола международного террориста Карлоса Перейры Гомеса по кличке Пилигрим, или Взрывник". С новой строки, продолжил диктовать Нифонтов. - "...Считаем необходимым приобщить эти материалы к находящемуся в архиве ФСБ досье". Все. За моей подписью. Перепечатай на нашем бланке на машинке. Сам. Никаких вторых экземпляров. Черновик сразу сожги. Завтра утром отвезешь пакет в приемную директора ФСБ. Лично. Ты там кого-нибудь знаешь?

- Не имел удовольствия.

- Тем лучше. Подойдешь к одному из референтов, представишься и спросишь, кому ты должен передать пакет. Он спросит, что в пакете. Ты скажешь.

- А если не спросит?