- Все понял. Разрешите приступить? - козырнул капитан.
- Давай собирай людей. Я полечу на место на вертолете. Сверху разобраться в ситуации будет сподручнее.
Зайнутдинов вышел из генеральского кабинета. Через пятнадцать минут прилетел вертолет Ми-8. Генерал, взяв с собой четырех спецназовцев Зайнутдинова, отправился на вертолете на юг от города: по данным, поступившим в комендатуру из городского управления милиции, именно с той стороны пришло по открытой волне сообщение о контейнере...
Еще до того, как Иконников оказался в чеченском лагере и увидел воочию все своими глазами, он поначалу подумывал о том, что можно, наверное, попытаться договориться с бдительными ребятами, сорвавшими всю его игру, дать им тысяч десять долларов, и пусть они выдадут себя за наемников, которым он поручил разыграть спектакль с похищением - якобы для проверки боеспособности вверенного ему полигона. Но на месте, увидев больше десятка трупов, он сразу же отказался от этой идеи: на инсценировку похищения все это похоже не было. Тем более трупы, по всей видимости, принадлежали одной из чеченских банд, а афишировать свои контакты с чеченцами даже таким косвенным образом было бы для генерала самоубийственно.
Тогда Алексей Николаевич решил, что раз уж так все получилось, то надо разыгрывать другой вариант, более жесткий: от бдительной пятерки надо как можно быстрее избавляться. Самый простой способ - списать их гибель на внутреннюю разборку между двумя бандами: дескать, да, было какое-то сообщение по открытой волне, но оно не подтвердилось. Никаких контейнеров не обнаружено. Уцелевшие бандиты скрылись в неизвестном направлении, нами найдены только трупы, которые переданы милиции, и сейчас ведется работа по их идентификации...
Иконников, приказав спецназовцам не спускать с команды Пастуха глаз и стрелять по ним при первой же их попытке предпринять какие-нибудь активные действия, отозвал в сторонку капитана Зайнутдинова.
- Посоветоваться с тобой хочу, - сказал он ему. - Не нравятся мне эти пятеро. Они явно темнят: замочили тут кучу народа, сами без единой царапины...
- Да нет, там у двоих есть кое-что. Правда, ранения не пулевые... возразил капитан.
- Вот и я о том же: ну подловили чеченцы этих братков в каком-нибудь гадюшнике, наваляли им по полной. А те их выследили и в отместку из автоматов и покрошили. Типичные бандитские разборки, нам до всех этих бандюг и дела-то быть не должно. Но тут все портит контейнер. Еще не факт, что он с нашего полигона... Да если бы и с нашего, один хрен: он в этих разборках ни при чем, только нам один геморрой... Комиссии понаедут, проверки, то, се... Между прочим, тебя первого шерстить начнут, если выяснится, что контейнер наш, а ты его проворонил...
- Не понимаю я, товарищ генерал-майор, куда вы клоните... Зайнутдинов в досаде дернул себя за кончик уса.
- Поймешь... когда под трибуналом окажешься... - зло усмехнулся Иконников, - ты на ус-то свой намотай: если этих пятерых мы в город привезем, кому от этого лучше будет, а? Тебе? Мне? Или, может быть, простым людям? Ты же чекист, должен понимать, что эти бандюки отмажутся, а мы в дерьме останемся. Образцовая часть округа - вот кто мы были. А теперь станем каждой бочке затычка: нас всякий, кому не лень, будет по поводу и без повода склонять. Службе конец - это как минимум. Уволят подчистую, без содержания, а то и в тюрьму упекут... Ладно, я вижу, ты уже все понял. Кончать надо с этими.
- Как?
- Поставишь их к стенке, возьмешь пару автоматов из тех, что тут валялись, и...
- Да их же все живыми видели!
- Ну и что? Ты повел их на допрос, а они возьми и побеги... Спишем на попытку к бегству. Ладно, хорош тут мусолить. Время не на нас работает. Ну что, ты готов?
Зайнутдинов долго стоял, мрачно глядел в землю, дергал себя за ус. Наконец нехотя выдавил:
- Хорошо, я все понял. Надо - значит надо...
- Ну вот, капитан, правильно сечешь службу. Вперед!
* * *
Ни Пастух, ни его ребята не могли слышать этого разговора. Но сейчас, стоя под дулами направленных на них автоматов, о чем-то подобном они, конечно, догадывались. Все они - все пятеро, без исключения, - не раз сталкивались лицом к лицу со смертью: иногда им казалось, что ситуация безвыходна и спасения нет и не будет. Но всякий раз они находили в себе силы противостоять обстоятельствам и уходить из объятий смерти... В этом была их самая сильная сторона - в силе их духа, который, несмотря ни на что, не позволял им потакать ситуации, позволял переламывать ее - через "не могу" - на свою сторону.
А удача... Ну что удача! Ее, как и женщину, надо завоевывать, давать ей понять, что ты сильнее. Они, все пятеро, знали, как это делать, и, может, потому удача улыбалась им пока чаще, чем кому-то бы ни было еще.
Ведь они были ее солдатами...
4
Перед нами стояли черноусый капитан, командовавший оцеплением, и два его сержанта с автоматами.
- Давай! - приказал капитан.
Сержанты передернули затворы.
"Ну это уж дудки, - подумал я. - Но каковы суки что генерал, что капитан этот! Не армия, а урки какие-то! Полный беспредел!"
Все, дальше медлить было нельзя. Я взглянул на Дока, Док на меня - за столько лет мы научились понимать друг друга с полуслова. Он лихо подмигнул мне и слегка дотронулся рукой до Боцмана. Тот, казалось, только того и ждал: я видел краем глаза, как он весь подобрался, какой вкрадчивой стала вся его повадка. Хотя, наверное, для наших конвоиров он внешне остался все таким же расслабленным увальнем. Боцман не очень натурально кашлянул, и Муха с Артистом, почувствовав, что наступил нужный момент, почти синхронно, через кувырок, полетели кубарем в разные стороны...
И вот уже капитан валяется на земле и задыхается под моим весом, а два сержанта, которые отвлеклись на кульбиты Мухи и Артиста и оттого пропустили мгновенные выпады Дока с Боцманом, надежно вырублены - во всяком случае, в ближайшие полчаса они с земли точно не встанут. А если Боцман не рассчитал, то рыжий сержант, что стоял слева, тот вообще, может, проваляется с месяц в больнице, а потом комиссуют - и домой; небось еще рад будет, что жив остался...
- Капитан, жить хочешь? - спросил я, по-прежнему без всякой жалости вдавливая его румяное лицо в грязную, мазутную землю.
- М-м... - промычал он.
По его интонации я понял, что он не собирается позволять себе лишнего, и чуть-чуть ослабил свой нажим.
- Не надо, ребята... - прохрипел капитан, - разойдемся по-хорошему...
- По-хорошему уже не получится, - хмуро сказал Док. - Говори, почему генерал приказал пустить нас в расход?
- Этот контейнер с объекта, которым он командует. Ему не нужен шум, а вы свидетели... - щупая горло, пояснил капитан.
- А откуда он у чеченцев оказался? - спросил Муха. - Я что-то не понял: эти чеченцы - они что, тоже ваши люди?
- Понятия не имею, что это за чеченцы и как они добыли контейнер. Наверное, купили где-нибудь... Вынести его с нашего полигона невозможно. Я, как начальник охраны...
- Ваша часть, наверное, недалеко, - спросил Док. - Раз вы так быстро сюда прикатили?..
- Да, наш полигон здесь, в области, в часе езды отсюда.
- Ну так чего ты тогда молотишь, капитан! - вскипел Муха. - Где-нибудь купили! Таких совпадений не бывает! Ни за что не поверю, что эту бочку не у вас сперли!
- Возможно, вы правы... Я хотел разобраться, да генерал приказал отставить: незачем, говорит, выносить сор из избы, проведем внутреннее расследование...
- Он, значит, хотел провести расследование, а мы ему помешали, так, что ли? - спросил Док.
- Ну да, я же вам говорю... - пробормотал капитан.
- Все ясно, Сергей, надо делать отсюда ноги. - Похоже, Доку пришла в голову какая-то идея. - С этими ребятами говорить бесполезно. По-хорошему отсюда они нас не выпустят...
- Ну так что, - угрюмо спросил Боцман, - пробиваться?
- Тут голое поле повсюду, не пройдем и ста метров, как нас положат, подал голос Артист.
