Существует, следовательно, другая и более абстрактная проблема. Нам нужно понять особенности и патологические черты всей римско-палестинской системы. Вот об этом мне интересно поговорить. Я не собираюсь защищать ни римлян, ни палестинцев - ни косу, ни камень. Я хочу рассмотреть динамику всей той традиционной патологии, которой мы захвачены и с которой останемся до тех пор, пока будем продолжать сражаться в том старом конфликте. Мы просто кружимся и кружимся в старых предпосылках.
К счастью, наша цивилизация имеет третий корень - в Греции. Конечно, Греция также была втянута в довольно похожую неразбериху, однако там все же оставалось достаточно ясного холодного мышления, изумлявшего своей "непохожестью".
Позвольте мне подойти к проблеме исторически. Начиная со святого Фомы Аквинского до восемнадцатого века в католических странах и до Реформации у протестантов (поскольку при Реформации мы выбросили значительную часть греческой утонченности), структура нашей религии была греческой. В середине восемнадцатого века биологический мир выглядел следующим образом: наверху лестницы находился верховный разум, который являлся базовым объяснением всего располагавшегося ниже. В христианстве верховный разум был Богом. Он имел различные атрибуты на различных стадиях развития философии. Лестница объяснения дедуктивно шла сверху вниз от Всевышнего к человеку, к приматам и так далее вплоть до инфузории.
Эта иерархия представляла собой набор дедуктивных шагов от наиболее совершенного к наиболее грубому или простому. Она была жесткой. Предполагалось, что все виды неизменны.
Ламарк (вероятно, величайший биолог в истории) перевернул лестницу объяснения вверх ногами, заявив, что она начинается с инфузории, а изменения ведут вверх к человеку. Этот переворот в таксономии - один из самых поразительных среди когда-либо совершенных подвигов. Для биологии он был эквивалентом революции, произведенной Коперником в астрономии.
Логическим результатом опрокидывания таксономии явилось то, что изучение эволюции могло бы объяснить появление разума.
Вплоть до Ламарка разум был объяснением биологического мира. Однако теперь, как чертик из коробочки, возник другой вопрос: является ли биологический мир объяснением разума? То, что было объяснением, теперь само стало тем, что требуется объяснить. Около трех четвертей "Философии зоологии" Ламарка (Philosophie Zoologique, 1809) представляют собой очень грубую попытку построения сравнительной психологии. Он выработал и сформулировал несколько очень современных идей: никакому существу нельзя приписывать психологические способности, для которых у него нет органов; ментальный процесс всегда должен иметь физическую репрезентацию; сложность нервной системы соотносится со сложностью разума.
На этом дело остановилось на 150 лет, главным образом потому, что в середине девятнадцатого века над теорией эволюции взяло верх даже не католическое, а протестантское мракобесие. Как вы помните, Дарвину оппонировали не искушенные Аристотель и Аквинат, а христианские фундаменталисты, чья искушенность заканчивалась на первой главе Книги Бытия. Эволюционисты девятнадцатого века постарались исключить вопрос о природе разума из своих теорий, и он больше не подвергался серьезному рассмотрению вплоть до окончания Второй мировой войны. (Я несколько несправедлив по отношению к отдельным еретикам, попадавшимся по пути, - главным образом Самюэлю Батлеру, а также другим.)
Во время Второй мировой войны было открыто, какой вид сложности влечет за собой появление разума. С момента этого открытия мы знаем, что, где бы во Вселенной мы ни столкнулись с этим видом сложности, мы будем иметь дело с ментальным феноменом. Такова мера нашего материализма.
Попробую описать этот порядок сложности, который до некоторой степени является техническим вопросом. Рассел Уоллес (Russell Wallace) послал Дарвину из Индонезии свое знаменитое эссе, в котором объявил о своем открытии естественного отбора, совпадавшем с открытием Дарвина. Часть его описания борьбы за существование представляет интерес.
Действие этого принципа [борьбы за существование] в точности подобно принципу паровой машины, которая отмечает и исправляет любые погрешности почти до того, как они станут заметными; подобным же образом в животном царстве никакой несбалансированный дефицит не может достичь различимой величины, поскольку он даст себя почувствовать на самых первых стадиях, сделав существование трудным, а последующее вымирание почти неизбежным.
Паровая машина с центробежным регулятором - это просто циркулярная последовательность каузальных событий, имеющая где-то в своей цепи звено такого рода, что чем больше оно становится, тем меньше становится нечто другое в контуре. Чем шире расходятся шары регулятора, тем меньше становится подача топлива. Если каузальные цепи с такой общей характеристикой снабжаются энергией, то в результате возникает (если вам повезет и все уравновесится) самокорректирующаяся система.
Уоллес фактически предложил первую кибернетическую модель.
В наши дни кибернетика имеет дело со значительно более сложными системами этого общего типа. Когда мы говорим о прогрессе цивилизации, об оценке человеческого поведения, человеческой организации или о некоторой биологической системе, мы знаем, что имеем дело с самокорректирующимися системами. Принципиально важно то, что эти системы всегда консервативны по отношению к чему-либо. Как в машине с регулятором подача топлива изменяется ради сохранения (поддержания постоянства) скорости маховика, так и в других подобных системах изменения всегда возникают ради сохранения истинности некоторого описательного утверждения, некоторого компонента status quo. Уоллес видел вопрос правильно: естественный отбор действует главным образом ради сохранения видов неизменными, однако он может действовать и на более высоких уровнях ради сохранения постоянства той сложной переменной, которую мы называем "выживанием".
Доктор Лэинг (Laing) отмечал, что людям бывает очень трудно увидеть очевидное. Это происходит потому, что люди - это самокорректирующиеся системы. Они самокорректируются против беспокойства, и если это "очевидное" не таково, что его можно легко ассимилировать без внутреннего беспокойства, то их механизмы самокоррекции срабатывают так, чтобы это отодвинуть, спрятать, а если необходимо, то и закрыть глаза или отключить другие звенья процесса восприятия. Беспокоящая информация может быть окружена фреймом, после чего она уже не причиняет неудобства. Все это делается в соответствии с представлением самой системы о том, что есть неудобство. И это тоже (т.е. предпосылки, определяющие, что же именно будет причинять неудобство) есть нечто, что было выучено, а затем стало воспроизводиться или сохраняться.
По сути дела на этой конференции мы имеем дело с тремя такими невероятно сложными системами (конгломератами) консервативных петель. Одна из них - человеческий индивидуум. Его физиология и неврология сохраняют температуру тела, химизм крови, длину, размер и форму органов в процессе роста и эмбрионального развития, а также все остальные характеристики тела. Это есть система, которая сохраняет описательные утверждения, касающиеся человеческого существа, тела или души. Ведь то же верно и для психологии индивидуума, где происходит обучение сохранять мнения и компоненты status quo.
Во-вторых, мы имеем дело с обществом, в котором живет индивидуум, а общество - это опять система того же общего вида.
В-третьих, мы имеем дело с экосистемой, естественным биологическим окружением человека как животного.
Позвольте мне начать с естественной экосистемы вокруг человека. Английская дубовая роща, тропический лес или участок пустыни - это сообщества существ. В дубовой роще совместно живут более 1000 видов; в тропическом лесу это число, возможно, в десять раз больше.
Я могу сказать, что очень немногие из вас когда-либо видели подобную нетронутую систему, их осталось не так много. Большинство из них Homo Sapiens привел в беспорядок. Он либо уничтожил некоторые виды, либо привнес другие, ставшие сорняками и паразитами. Либо он изменил водоснабжение. И так далее. Разумеется, мы быстро разрушаем все естественные системы в этом мире, все сбалансированные естественные системы. Мы просто делаем их несбалансированными - однако по-прежнему естественными.
