Дядя и его выдрессировал. Интересно, до какой степени.
- А поминки? - напомнила я коварно.
- Девять дней у меня тоже `гасписаны, на отдельной бумажке.
Мимо.
- А поминки после похорон? - не сдавалась я. Ага, попала!
Фаба оторопел.
- ...Постойте-постойте... - его взгляд, обращенный в прошлое, затуманился, - А ведь действительно были поминки... Но я занимался к'гемацией и как-то... - он в искреннем недоумении развел руками, - Как-то выпустил из виду остальное... А-а!.. - оживился он, - Кажется, я знаю, кто занимался поминками, - ваш сосед, к'гасивый такой па'гень. Знаете? Больше некому. Но как это я, ста'гый дурень, оп'гостоволосился? - он пришел в отчаяние. Его глаза подозрительно увлажнились. Я испугалась, что Фаба заплачет, и бросилась его успокаивать.
- Да как же это я, - не слушая меня, продолжал корить себя Фаба, Такие поминки, почитай, весь го'год соб'гался, одной водки не меньше двух ящиков, да каго'г дамам, да закуска...
Фаба, к моему большому удовольствию, переключился на подсчеты, во что обошлись нашему соседу дядины поминки. Пронесло, однако. Не терплю скупых мужских слез, не выношу тихого мужского отчаяния, - теряюсь.
Женщине что, женщина - тучка. Всплакнула и поплыла себе дальше. На худой конец погремела, посверкала, но - поплыла. По дороге накопила новые слезки, чтобы снова всплакнуть и поплыть дальше... Ах эти женские слезы, сколько их было, сколько их будет... Кто их, скажите на милость, считает?
У мужчин - все иначе: каждая слеза идентифицирована, пронумерована и зарегистрирована. Не позавидуешь.
Покидая в спешке пряничный домик, в котором и так задержалась гораздо дольше, чем планировала, я попросила без надобности не тревожить тетушку настойчивыми расспросами о Максе. Пусть мои подозрения пока останутся при мне. Может, я заблуждаюсь.
***
Я остановилась на Плошке, как упорно, вопреки вывескам и указателям, но не здравому смыслу горожане называли бывшую Советскую площадь, а ныне площадь Согласия. Советы накрылись, до согласия - как вплавь до Кубы, а Плошка - вот она. Маленькая, неудобная - не развернуться по-человечески, и лысая - ни деревца, ни кустика, одни серые камни и старый растрескавшийся асфальт.
Мне предстояло войти в серую, местами облезлую коробку и разыскать Хмурого по скудным приметам, поскольку имени-отчества следователя с перепугу я не запомнила. Что говорить, я предпочла бы и вовсе с ним не встречаться. Для поддержания жизненного тонуса с лихвой хватило бы одного обыска. Но, во-первых, Хмурый все равно узнает, что Макса нет, когда тот не явится в условленный срок отмечаться. И лучше, если органы узнают об этом от меня, чем друг от друга. А во-вторых, Макс, как красота и родина в одном флаконе, требует жертв. Его необходимо найти и вернуть домой, ради этого я готова пойти абсолютно на все. А кому, как не Хмурому, находить и возвращать?
Мне повезло - приметы не понадобились. Дежурный на входе (обаяшка в погонах, - отметила я) любезно подсказал, кто ведет дело Павлика, позвонил, выслушал ответ и выписал пропуск.
По мере моего путаного рассказа брови Хмурого сдвигались к переносице. На мой взгляд, выглядел он хуже, чем в прошлый раз, - мешки под покрасневшими от усталости глазами, нездоровый цвет лица, подрагивающие пальцы. Отдохнуть бы ему, влюбиться и бросить курить.
Я выложила все как на духу. Единственное, что утаила, - это разговор с Фабой.
- Вы предполагаете, - он открыл папку с надписью "Дело "; и порылся в бумажках, - Вероника Васильевна... - он захлопнул папку и отложил ее на дальний край стола, - Что одного вашего родственника убили, а второго похитили?
Что мне нравится в мужчинах - так это способность в двух словах формулировать то, на что мне порой не хватает словарного запаса, обогащенного чтением умных книжек, учебой в университете, работой в издательстве и просто жизненным опытом. Приходится подключать мимику, жесты и способность передавать мысли на расстояние.
- Примерно так, - ответила я и для убедительности тряхнула головой. На грязный пол градом посыпались шпильки. Я бросилась их подбирать. Он дождался, когда я приведу прическу в относительный порядок, и спросил:
- А какие у вас основания?
Тьфу ты, дурак или прикидывается?
Некоторое время я обдумывала ответ.
- Прочитайте еще раз, - предложила я. Раздражение забродило по темному и тесному чреву в поисках выхода, "Не удержу";, - с неизбывной тоской подумала я, а вслух произнесла, - Здесь ясно написано: "Неволнуйтесь, со мной ничего неслучилось";. Неволнуйтесь! Неслучилось! Это самый настоящий сигнал тревоги! А другие ошибки? Вы только вчитайтесь: здесь каждое слово кричит. Уверена, что и казаков-разбойников Макс приплел не случайно. Он дал понять, что его украли бандиты.
Я хотела добавить про неразгаданные Симферополь и буриме, но хмурый посмотрел на меня с чувством глубокого неудовлетворения, товарищи. Такого пренебрежительного взгляда я не испытывала на своей шкурке последние тридцать лет. Жжется, зараза!.. Охота что-то говорить пропала сама собой, и я захлопнула рот.
- А может быть он просто сбежал от правосудия? А? - в голосе следователя послышалась скрытая угроза, - Такая мысль вас не посещала?
- Тогда почему он сделал ошибки, которых раньше не делал? По вашей логике, он сбежал от правосудия и поэтому забыл, чему его учили в начальной школе. Скажите, где вас обучали такой логике? В каком вузе, кто преподаватель? Пойду и плюну ему в глаза, - понесло меня. Интересно, осталась ли в кодексе статья за оскорбление при исполнении? Вот что: плевать на статью, мне нужен Макс - живой и, желательно, здоровый.
- Хорошо, - волна раздражения перекатилась от меня к нему и обратно, Допустим, его похитили. Вам звонили насчет выкупа? Нет, как я понимаю. Тогда зачем похищали? Чтобы любоваться?
- Не знаю.
Выкуп? При чем здесь выкуп? Я инстинктивно прижала барсетку к животу.
- Как по-вашему, с какой целью похитители разрешили ему написать письмо?
- Не знаю... Ой, знаю! Чтобы мы успокоились, что он жив-здоров, и не заявляли в милицию.
- Допустим, - с неохотой признал Хмурый, - Хотя меня ваши доводы не убеждают. Слабые доводы...
Знаете, сколько дел у меня в производстве? Четырнадцать. Че-тыр-над-цать! - произнес он по слогам, - А знаете оперативную обстановку в городе? Только за последнюю неделю двадцать восемь трупов.
Неприятное воспоминание больно клюнуло в печень. Постойте, о чем это я? Но Хмурый не дал времени опомниться.
- Город взбесился. Следователи, оперативники, эксперты, анатомы работают на пределе возможного, по шестнадцать часов в сутки без выходных. Мы падаем от усталости, а вы хотите, чтобы я занимался орфографическими ошибками вашего кузена, - с усталым осуждением произнес Хмурый, - Но в розыск мы его объявим, это я обещаю... Как нарушающего условия подписки и уклоняющегося от следственных мероприятий, - Хмурый переложил бумажки из одной стопки в другую, - У вас есть что-то еще?
И зачем я пришла сюда?.. Дура. Мартышка слабоумная. Чувствовала, что не стоит. Нет, приперлась. Не зря в детстве мама пугала меня дяденьками-милиционерами. Как всегда, она оказалась права. Помощи от них не дождешься. Спасение утопающих - дело рук понятно кого.
Чтобы еще раз я помогла следствию - да ни за что, да ни в жизнь! Лучше уйду в монастырь отмаливать грехи человечества.
- Да нет, у меня все. Не смею отрывать вас от оперативной обстановки.
Я выскочила на улицу и со злостью пнула ржавую консервную банку.
Блям-блям-блям... - возмутилась она.
...Я спокойна, я совершенно спокойна. Все хорошо, все просто прекрасно. Я спокойна. Мои мышцы расслаблены, а помыслы чисты. Я возьму иго его на себя и научусь от него, ибо кроток и смирен он сердцем, и найду я покой душе своей...
Рысью пересекла раскаленную Плошку (какой умник распорядился спилить деревья?) и позвонила.
Прошло не меньше десяти минут, прежде чем мне открыли.