- Коляныча тоже они?
- Ну, не совсем... - Мацис неуверенно поправил на плече автомат. - Коляныча зверюга какая-то утянула. Там это... В подвале, значит, вода, а он близко к ней подошел. Она из воды и выскочила.
- Акула, что ли?
- Да нет, с ногами. Выбежала, тяпнула поперек туловища и назад. Во-Ганг только раз пальнуть и успел. Здоровая, говорит, тварь. С хвостом.
- А этот тогда причем?
- Так молчит же! Его по-доброму спрашивают, кто, мол, и что, а он, паскудник, - ни слова! Знать, мол, ничего не знаю, никого, мол, в подвале нетути.
- Так... Значит, зверюга с ногами и хвостом? Это что-то новенькое! - Павел Матвеевич озадаченно взглянул на старичка. Усохшее существо с воспаленным носом и куцей бороденкой. Ничего примечательного. И конечно же не пурит. Может, и впрямь станционный смотритель. Здесь ведь тоже полагался какой-то штат.
- Ну?.. Что скажешь?
Старик безмолвно пожал плечами.
- Там в подвале еще это... - вспомнил Мацис, - стекло кругом битое, тара пустая. Похоже, винный склад был.
- А среди пуритов пьяные попадались?
- Теперь уже не узнаешь. Кто будет мертвых обнюхивать?
- Были пьяные, куда ж им деваться, - подал голос старик. Неуверенным движением придвинул к себе стул, устало присел. Хотел бы вас поблагодарить за освобождение, да не могу. Помощников своих не прощаю.
- Во дает! - Мацис изумленно вытаращился на пленника.
- Пусть говорит, - полковник разрешающе качнул головой.
- И скажу, - проворчал диспетчер. - Вы меня без помощников оставили, а что я без них? Тут, как минимум, троих надобно. Втроем еще можно справиться. Плюс восстанавливать многое придется. Первый-то литерный на подходе, а кто его встречать будет?
- Ох, и горазд ты врать, дедуля! - Павел Матвеевич хмыкнул. - Я ведь в путевой блокировке тоже кое-что смыслю. И как паровозики по рельсам шкандыбают, приблизительно представляю. Вы тут на крайний случай сидели. А крайний случай пришел, вы и натрескались в зюзю.
- Еще чего!..
- Нишкни! - Мацис тряхнул смотрителя за ворот, поднял глаза на полковника. - Я вот чего не понимаю, - почему их пуриты не шлепнули? Тут отставшие в бараке ютились, так их вместе с операторами перещелкали, а этих не тронули.
- А потому нас не перещелкали, - сварливо забубнил старик, - что место искали под штольню. Где, значит, проход рыть. Я обещал подсказать.
- Обещал, значит?
- А что делать, когда перед носом стволом крутят?
- Мы тоже умеем крутить! - Мацис присел на топчан, автомат выложил на колени, ненароком направив в сторону бородатого диспетчера.
Павел Матвеевич недовольно покосился на разведчика.
- У подвала охрану выставили?
- Там Во-Ганг в засаде. Я ему пулемет дал. Вот он и ждет.
- Ждет, когда тварь вылезет?
- Ага... Парень он терпеливый, обязательно высидит. Мацис ширкнул носом. - Это у него как бы месть. За Злотницкого.
- Ну и зря, - подал голос старик. - ОНО теперь долго может не показываться. Неделю, а то и две. Вы ж его напугали. Тем паче, и человечка вашего утащил, голодать не будет.
- Ну, паскудник! - Мацис вскочил было с места, но полковник успокоил разведчика движением руки.
- Не горячись, малыш. Давай сперва узнаем, о ком нам тут толкуют. Рассказывай, дед! О ком речь ведешь?
- Так черт их разберет. Либо крокодил, либо аллигатор.
- Чего ты мелешь!
- Ничего я не мелю, - старик обиделся. - Или крокодилов не знаете? Такая гадина не только человека, - буйвола под воду уволочь может. Потому и вино в подвале уцелело. Мы-то туда почти не совались, понимали чем рискуем. Это пуриты дурные пронюхали про склад - и ринулись толпой. Что им какой-то крокодил, когда там несколько сот бутылок. Вот и сломали дверь.
- Как же он там живет? Крокодил твой чертов?
- Откуда ж мне знать! Как-то, значит, живет.
- Ага! Кажется, понимаю, - Мацис возбужденно завозился. Подвал-то сквозной! В смысле, значит, наружу выходит - прямо в океан. Вот он там и плавает, наверное. А голодно становится, в подвал прется.
- Крокодилы в океанах не живут, - угрюмо пробормотал смотритель станции. - У них жабер нет.
- Жабер? - Павел Матвеевич усмехнулся.
- Ну жабров, какая разница? Я вам не филолог, чтобы все знать. Только эти твари воздухом дышат, понятно? И среди акул не плавают.
- Есть еще морские крокодилы.
- Они тоже посреди океана не плавают. Только близ рек и побережий.
- Чего же он тогда не выныривает? - Мацис посмотрел на старика возмущенно. - Во-Ганг его ждет там, понимаешь, а ты говоришь - недельку!
- Погоди! - полковник ощутил смутное беспокойство. В памяти зашебуршилось давно слышанное - о заповедной штольне, о способности крокодилов задерживать дыхание, о прочей чепухе. Давай-ка подробнее и с самого начала.
Павел Матвеевич стянул с себя вязанную шапочку, бросил на стол. Возбужденно взъерошил волосы. Он и сам еще не понимал причины своего волнения, но что-то маячило на горизонте что-то, может быть, очень важное, и он чувствовал, что спешить не следует, дабы важное это не спугнуть, как того же крокодила.
- Так что у нас там с подвалом, дед? - он взглянул в серенькие глаза станционного смотрителя.
- Да ничего. Все в образцово-показательном!
- Ты, дед, на нас не злись, сам видел, какая каша тут бурлила. Когда было разбираться, кто свой, кто чужой.
- Могли бы и разобраться! По-человечески!
- Вот я и пытаюсь. А ты помоги.
- Так я же не отказываюсь. Только все равно не поверите.
- Во что не поверим? В штольню пуритов? Так это действительно бред. А вот подвал... С подвалом - сложнее. Откуда там взяться аллигаторам?
- Вот и я у спрашиваю, откуда? - старичок хитро прищурился. - Либо сами догадаетесь, либо и толковать больше не о чем. Вы же меня чокнутым объявите и к стенке следом за Радеком и Митькой поставите.
- Не поставим, слово даю! Мы ведь уже поняли, кто есть кто.
- Поняли они, как же!..
- Так откуда аллигаторы, дед?
- Я уже сказал, с суши. Они на бережку обычно греются, под солнышком. А за добычей в воду ползут.
- Так... И где же твоя суша располагается? - Павел Матвеевич неожиданно ощутил, что начинает обильно потеть. Голова становилась мокрой, словно его сунули в парильное отделение.
- Это уж я не знаю, но только где-то, верно, есть. Может, даже совсем близко. Пуриты считали, что под водой.
- Во, дают! - фыркнул Мацис. - Какая ж там под водой суша? Там - дно!
- Вот и я им про это говорил: дно, мол, там. А они мне объяснили, что со спутников землю тридцать три раза успели просветить насквозь. Потому и рванули из космоса назад. Нет ведь там никого. Молчат станции. Потому как рассмотрели, где и что. Поезда, мол, поездами, а суша - сушей.
- Ничего не понимаю! - честно признался Мацис. Полковник задумчиво продолжал глядеть на "языка".
Застучали шаги, дверь распахнулась. Майор Рушников, отряхивая с капюшона воду, сумрачно доложил:
- Трупы убрали и, кажется, вовремя. Литерный на подходе. Просили передать поздравления. Все довольнехоньки!
- У них есть на это причины.
Майор подсел к Мацису, устало разбросал по спинке дивана руки.
- Сказали, что хотели бы остановиться минут на десять-пятнадцать. Что-то там у них с буксами. Обещали управиться побыстрее.
Полковник взглянул на смотрителя.
- Как тут у тебя с остановками? Держат еще опоры?
- Покуда держали. Один-то состав - еще не страшно.
- Вот и ладушки! - полковник вздохнул. - Тогда вернемся к нашим баранам...
- Каким еще баранам? - с подозрением спросил Рушников.
- То бишь, аллигаторам. У нас тут, майор, интереснейшая темочка проклюнулась! Можешь поучаствовать в беседе. Если, конечно, есть желание...
***
- Почему вы пьете? - Мальвина смотрела на него в упор. Нет, правда, - почему?
Простой детский вопрос, ответить на который вряд ли представлялось возможным. Детские вопросы вообще ставят в тупик. Ибо от частокола взрослых условностей возвращают к главному. А потому особенно тяжело было глядеть девчушке в глаза. Так и видился он вчерашний - багроволицый, слюнявый, с косящими зрачками, блудливыми ручищами. Ей бы, по логике вещей, презирать его, а она сидит рядом, пробует разобраться в чужих бедах. Золотой ребенок! Или, может быть, одинокий? Зачем ей та же собачка? Давно известно, удел всех женщин-одиночек заводить домашнюю живность. Кошечка вместо ребенка, собачка вместо друга. Домашнее животное, домашний приятель... Впрочем, сейчас и домов-то нет. Вагонная жизнь, вагонное одиночество...
