Родители юноши были счастливы и искренно надеялись, что это приключение навсегда вышибло из головы их непутевого сына всю дурь. Но сын на этом не успокоился. Он тут же ринулся в новую авантюру: нанялся боцманом на шестнадцатипушечную галеру "Сенк пор", капитаном которой был знаменитый в ту пору морской волк - Уильям Дампьер.

Собственно, Дампьер командовал двумя кораблями - галерой, на которой служил боцманом Селькирк, и двадцатишестипушечным бригом "Сент Джордж". Капитаном "Сенк пора" был другой человек, который вскоре умер. И вместо него Дампьер назначил командиром судна некоего Томаса Стредлинга, человека крутого, вспыльчивого и жестокого. С новым капитаном отношения у Селькирка не сложились. Они часто ссорились, и дело в конце концов дошло до того, что Селькирк вынужден был покинуть корабль. В судовом журнале было записано: "Боцман Александр Селькирк списан с судна по собственному желанию". Но как оно там было на самом деле, мы не знаем: не исключено, что его высадили насильно на необитаемый остров Мас-а-Тьера (архипелаг Хуан Фернандес), где ему было суждено прожить в полном одиночестве долгих четыре года.

Какие-то самые необходимые для жизни вещи у Селькирка были: немного одежды, белья, кремневое ружье, фунт пороху, пули и огниво, несколько фунтов табака, топор, нож.

Но одежда быстро сносилась. Да и остальные припасы скоро иссякли.

Все шло к тому, что Селькирк на своем необитаемом острове должен был либо умереть с голоду, либо сойти с ума от одиночества и тоски.

Однако не произошло ни того, ни другого.

Селькирк в этой необыкновенной ситуации проявил просто чудеса выдумки, изобретательности, терпения и трудолюбия. Когда одежда его пришла в негодность, он из простого гвоздя смастерил швейную иглу и сшил себе из козьих шкур новую одежду. Он выстроил себе две хижины из бревен и листьев и оборудовал это свое жилье всяческой - тоже самодельной - утварью...

Вряд ли стоит продолжать этот рассказ об одинокой жизни Александра Селькирка на необитаемом острове. Ведь вы уже, конечно, узнали книгу, в которой были описаны все эти его необыкновенные приключения. Разумеется, не с документальной точностью. В романе эта подлинная история обросла множеством придуманных писателем, иногда совершенно фантастических подробностей. Кое в чем она была даже довольно существенно изменена.

Какими бы серьезными и какими бы реальными ни бы ли причины, привлекшие внимание Даниэля Дефо к истории Александра Селькирка, сама по себе эта история, натолкнувшая писателя на создание романа о Робинзоне Крузо, была все-таки в высшей степени неординарна.

Немало было на свете и других, столь же неординарных историй, случившихся в жизни и именно этой своей не ординарностью привлекавших внимание писателей.

Я мог бы припомнить и назвать десятки знаменитых книг, в основу которых легли подлинные истории, каждая из которых выходит далеко за пределы повседневности, поражает воображение своей фантастичностью.

Однако на свете немало и совсем других книг, авторы которых вовсе не стремились к тому, чтобы рассказать о событиях необыкновенных, из ряда вон выходящих, а, наоборот, хотели рассказать как раз самую что ни на есть обыкновенную историю.

У одного русского писателя есть даже роман, который так прямо и называется - "Обыкновенная история".

Так вот: как обстоит дело с книгами, сюжетную основу которых образуют события самые что ни на есть обыкновенные, даже заурядные? Неужели авторы и этих книг тоже ищут (и находят) свои сюжеты в полицейской хронике или в различных житейских историях, происходивших с их друзьями и знакомыми?

Вот несколько примеров, наглядно показывающих, как чаще всего это бывает.

После жестокого провала, который постиг его книгу "Искушение святого Антония", Гюстав Флобер вместе с друзьями, горячо ему сочувствовавшими, провел бессонную ночь. О том, что случилось потом, рассказал ближайший друг Флобера Максим Дю Кан.

ИЗ КНИГИ МАКСИМА ДЮ КАНА

В продолжение дня, который следовал за этой ночью без сна, мы сидели в саду и молчали, погруженные в печаль. Вдруг Буйлэ сказал:

- Почему бы тебе не написать историю Делонэ?

Флобер поднял глаза и с радостью вскричал:

- Вот это мысль!

Человек, которого Максим Дю Кан называет Делонэ (на самом деле его звали не Делонэ, а - Деламар), стал прототипом Шарля Бовари, героя одного из самых знаменитых романов Флобера "Мадам Бовари". А сюжет романа, как считают многие исследователи, воспроизводит историю, приключившуюся с Деламаром, просто с поразительной точностью.

ИЗ КНИГИ БИОГРАФА И ИССЛЕДОВАТЕЛЯ ТВОРЧЕСТВА

ГЮСТАВА ФЛОБЕРА - РЕНЕ ДЕШАРА

Остается неопровержимым, что сюжет "Мадам Бовари" взят из реальной действительности и что он совершенно не выдуман. Уже сумели восстановить с большим приближением к реальной правде, с тщательно зафиксированными деталями, подлинную житейскую драму, разыгравшуюся в провинции. Ее героем был Эжен Деламар, который отбывал практику студента-медика выпускного курса в руанском госпитале под руководством отца писателя, Ахилла Клеофаса Флобера. Семья Флобера поддерживала знакомство с Деламаром и после того, как последний устроился в Ри, в нескольких лье от Руана.

Через год после смерти первой жены Деламар вторично женился на Веронике Адельфине Кутюрье. Усердная читательница романов, любительница роскоши и туалетов, Адельфина от безделья вскоре начала обманывать своего мужа. Сначала она избрала своим любовником некоего Луи Кампиона, который жил в замке Кресенвиль недалеко от Ри. Это - Рудольф Буланже романа. Потом Адельфина стала любовницей клерка одного нотариуса, который умер в 1890 году в Бовэ. Падая все ниже и ниже, увязая в долгах, ввергнутая в нищету, заброшенная, она отравилась 6 марта 1848 года мышьяком.

А вот история еще одного знаменитого сюжета.

ИЗ ДНЕВНИКА Л. Н. ТОЛСТОГО

Декабрь 1889 года

Мысли о коневском рассказе все ярче и ярче приходят в голову. Вообще нахожусь в состоянии вдохновения 2-й день.

11 февраля 1890 года

Гулял очень долго, думал о коневской повести.

"Коневский рассказ" или "коневская повесть" в дневниках и письмах Толстого того времени упоминается постоянно.

Под этим "кодовым названием" подразумевалась история, которую рассказал Льву Николаевичу его добрый приятель Анатолий Федорович Кони, бывший в то время прокурором Петербургского окружного суда.

Однажды к нему пришел молодой человек "с бледным выразительным лицом и беспокойными горящими глазами, обличавшими внутреннюю тревогу. Его одежда и манеры изобличали человека, привыкшего вращаться в высших слоях общества". Как потом выяснилось, он принадлежал к старой дворянской семье и кончил курс в одном из высших привилегированных учебных заведений.

К прокурору он обратился с просьбой передать письмо одной арестантке. Она была проституткой из публичного дома самого низкого пошиба. В тюрьму попала, потому что украла у одного своего "гостя" сто рублей. Звали ее Розалия Они.

В своем письме молодой человек просил руки Розалии. В разговоре с Кони он выразил надежду, что та примет его предложение и они "скоро смогут перевенчаться".

На вопрос изумленного Кони, откуда он знает Розалию и где они познакомились, молодой человек отвечал, что видел ее в суде, где она сидела на скамье подсудимых, а он был присяжным заседателем.

Кони, разумеется, стал его отговаривать, справедливо говоря, что из такого брака не может выйти ничего хорошего. Но тот твердо стоял на своем. От Розалии тоже пришло безграмотное письмо, в котором она выражала свое согласие вступить в брак.

Венчание так и не состоялось: Розалия вскоре умерла от сыпного тифа, а странный молодой человек куда-то сгинул. Больше Кони никогда его не встречал. Но причина его загадочного поступка разъяснилась. Смотрительница женского отделения тюрьмы, в которой находилась Розалия, рассказала Анатолию Федоровичу ее историю, которую она знала с ее слов.