- Что ж, возможно, это правда. Если это тот, о ком я думаю, я, кажется, знаю, о чем идет речь. Уж, конечно, посадочные огни видишь в первую очередь. Каждый радуется возвращению.

- Ну и что бы ты сделал?

- На его месте или на твоем?

- На моем, - сказал командир эскадры.

- Очень просто. Я сказал бы этому пилоту: "Вы прошли медицинское освидетельствование, зрение у вас отличное. Так что постарайтесь видеть посадочные огни, иначе сломаете себе шею".

- Я так и сказал, - поспешно проговорил командир эскадры.

- Ну вот, видишь, не так это трудно. И потом не все пилоты такие, хотя с каждым, да и со мной тоже, случается, что пропадает охота тянуть эту лямку. И с тобой, наверное.

- Чтото не помню, - сказал командир эскадры, машинально приподнимая пепельницу.

- Не помнишь? Мне тебя жаль. После этого становишься спокойнее, как молодой пес после чумки. Да что там говорить, может, ты об этом и не догадываешься, но в какой еще армии найдешь таких пилотов, как твои?

- Конечно. Но все же... Что еще ты хотел мне предложить?

- Слушай, - сказал Адмирал, внезапно становясь серьезным. - Мой штурман устал. Ты просишь, чтобы я полетел в следующий раз, хотя и не моя очередь. Я согласен, но при одном условии: ты даешь мне второго штурмана, и я беру Рипо. Когда мы вернемся, ты вызовешь его к себе. Ты немного поорешь на него - ради принципа, как ты говоришь, - а потом у него на глазах порвешь определение.

- Я не против, - сказал командир эскадры, потирая щеку, - но есть одна сложность. Я ввел в курс дела командира базы. Понимаешь, когда Рипо отказался подписаться, я не знал, как поступить. И я не уверен, пойдет ли на это командир базы.

- Это уж твоя забота. Объясни ему, что с этим покончено, что лучше не поднимать истории, и дело в шляпе.

- Я не против, - повторил командир эскадры. - Ты действительно доверяешь Рипо?

- Как самому себе, и хотел бы, чтобы он стал моим штурманом: парень он уравновешенный и крепкий, а мой штурман нервничает. Дай мне ею на один раз, и все устроится.

- Договорились.

- Вот и отлично, - сказал Адмирал, поднимаясь. - Я сам этим займусь. Привет, шеф.

VI

Адмирал вышел, насвистывая. Он сел на велосипед и покатил к домикам. Накрапывало. Втянув голову в плечи, Адмирал нажимал на педали, и шрам, который не закрывала пилотка, белел на его лбу. "Проклятая страна, бормотал он. - Выйти нельзя без плаща..." Но он был доволен, Люсьен уступил, не зная, как выпутаться из этой истории. Товарищей, которые встречались на пути, Адмирал приветствовал громким ворчанием.

- Все улажено, - сказал он штурману, потирая руки у печки.

- Как?

- Это уж мое дело. Увидишь. Улажено, и все.

- Спасибо, - сказал штурман. - Ты хороший товарищ. Очень трудно было?

- Люсьен немного поупрямился, - ответил Адмирал, - но я привел койкакие аргументы личного порядка и вправил ему мозги. Нет, - закричал он, - видел ты этих господ? Они вздумали объяснять нам, что мы испытываем, когда летим на своих машинах в это пекло! Слышал бы ты, как они читают мораль. Потише, ягнятки мои! Я спросил у Люсьена, как бы он чувствовал себя в штурманской кабине под началом у Ромера. Со мной он хитрить не посмел. Слишком хорошо я его знаю и слишком давно. Как облупленного, ясно? И всегда сумею поставить на место. Раз я здесь, он не посмеет приставать к тебе. Все улажено, - повторил он.

- Спасибо, - ответил штурман, протягивая Адмиралу пачку сигарет. Если бы тебя здесь не было, я, пожалуй, и не выкрутился бы. Но все равно я бы защищался.

- Эх, - вырвалось у Адмирала, - если б я был на месте Люсьена, если б я командовал эскадрой, будь уверен, уж я нашел бы общий язык с ребятами.

- Верю. Но, увы, не ты командуешь.

- Когданибудь буду. Тогда заживем.

- Жаль, - сказал штурман. - Жаль, что я этого не увижу...

- Почему не увидишь?

- Уж слишком это было бы прекрасно. Я был бы счастлив служить под твоим началом, Адмирал.

- Так будет, штурман. Послушай, - продолжал Адмирал уже другим тоном. - Люсьен рассказал мне об одном пилоте, который не видит посадочных огней. Догадываешься, кто это?

- Да, - немного подумав, ответил штурман. - Но что значит не видит?

- Огни плывут у него перед глазами, и он не знает, как приземляться.

- Он устал. Может, стоит отстранить его от поле тов.

- Нет. Если его отстранят, он никогда уже не наберется мужества снова сесть в самолет. Он пропал.

- Еще один, с которым я не хотел бы летать, - сказал штурман. - Разве что, - добавил он, - разве что ему попросту плохо без друга. Может быть, в этом все дело.

- Меня удивляет, - сказал Адмирал, - твоя мания все объяснять на свой лад. Он боится - вот и все. Просто дрейфит.

- А тебе не кажется, что он слишком много размышляет? Чтобы, возвращаясь из Рура, хорошо видеть посадочные огни, нужно разучиться видеть все остальное. Или же нужна чьято поддержка. Ты вот помог мне. Кто знает, что было бы теперь со мной без тебя. Я ведь не отказываюсь летать и бомбить врага, но хочу, чтобы от меня этого требовали повежливей. Когда у меня не будет такого друга, как ты, мне останется одно - исчезнуть.

- Молчи, - сказал Адмирал. - А свою девочку ты уже забыл?

- Я не забыл ее, - ответил штурман, - но заменить все она не может. И летаю я не с ней, а с вами. Она

тоже коечто значит, но это совсем другое. Когда не хватает женщин, друзья служат вам утешением, но если нет друзей...

- ... женщины не могут быть утешением. Ты это хотел сказать?

- Примерно.

- Эх, - сказал Адмирал, - как все сложно! Но я об этом не думаю.

- Везет же тебе. Во всяком случае, этот парень мне нравится, - сказал штурман. - Нравится потому, что вы все на него ополчились, даже ты. Постарайся хоть немного понять. Какие у него отношения с экипажем? Стоящие они ребята или молокососы?

- Не знаю.

- Ну вот, - воскликнул штурман. - Не знаешь. А надо бы знать. Через неделю все будут сторониться его как прокаженного. Можно его спасти или нет?

- Не думаю, - сказал Адмирал.

- Ты не пробовал.

- Он уже на мушке, как куропатка, - сказал Адмирал, делая вид, что целится из ружья. - Продержится еще немного - и готов. Я не первого такого вижу.

- Ну что ж, - сказал штурман, - возьму его на себя. Он летит сегодня?

- Сегодня не будет полетов, - сказал Адмирал. - Видел, какая погода? Верхушки деревьев словно в вате.

- Пойду поговорю с ним.

- Не этого я для тебя добивался, - сказал Адмирал. - Но поговори, если хочешь. Увидишь, я прав, Ромер и тот был меньше отмечен.

- Ты тоже отмечен. Посмотри на себя.

- О, я совсем другое дело, - сказал Адмирал, погладив свой шрам.

Штурман поднялся и вышел вместе с Адмиралом. Туман быстро окутал все вокруг. Он укрывал землю и приглушал все звуки. Точно сквозь запотевшие стекла, смутно угадывались круглые спины соседних бараков. Штурман вздохнул свободнее. Сегодня вечером тревоги но будет, и огромные машины RAF замрут, точно доменные печи, оставшиеся без кокса. На несколько часов летчики смогут располагать своим временем. В сумерках они шумными толпами покинут соседние базы и кто в автобусах, кто на велосипедах ринутся в ближайший городок. Будут распивать пиво и виски в барах и сходят в кино, чтобы отпраздновать передышку.

- Я тебя покидаю, - сказал Адмирал. - Пока. Штурман повернулся к нему и следил, как медленно растворяется в тумане силуэт Адмирала. У Адмирала на душе тоже было легко. Он тихонько мурлыкал. Верно, думал: "И на том спасибо..." Штурман в нерешительности бродил среди домиков, пока наконец не увидел на одной из дверей визитную карточку пилота, которого искал. Он постучал. Пилот был дома и писал письмо. В комнате было очень жарко, и он сидел без куртки.

- Я тебе помешал?

- Нет, - ответил пилот, - напротив. Входи. Рад тебя видеть. Садись.

- В такую погоду чувствуешь себя спокойнее. Ты никуда не собираешься?