11 июля 2029 года в Даркхоул, тюрьме особого режима, гордости правоохранительных органов города Лос-Анжелеса, штат Калифорния, всё шло своим чередом. В окружённом двадцатифутовой стеной огромном дворе, предназначенном для того, чтобы особо опасные насильники и убийцы не слишком тосковали в камерах, было весело и шумно. Около четырех сотен уголовников играли в волейбол, качали мышцы на тренажёрах, смеялись, ругались, играли в карты, дрались и занимались непотребством разных видов.

Начальник тюрьмы, семидесятипятилетний Вуди Корнуэлл выглядел гораздо моложе своих лет. Уроженец штата Джорджия, лысеющий загорелый блондин со здоровенной морщинистой шеей, весящий к тому же 250 фунтов, он мало чем отличался от своих подопечных. Даже его внешность типичного гангстера образца 1934 года убедительно говорила о том, по какую сторону решётки он должен быть. Его нос и уши пережили столько проблем, что их можно было менять местами без ущерба для внешнего вида, а глаза напоминали дырочки для шнурков. За тридцать девять лет работы на этой должности он лично убил разными способами одиннадцать заключённых, выбил тысячи четыре зубов и три глаза, а из сломанных им рёбер можно было бы выложить на площади перед Капитолием текст гимна Соединённых Штатов Америки.

Его клиенты, которых на сегодняшний день насчитывалось около полутора тысяч, знали об этом, но ни один из них не рискнул бы дать показания на суде. Даже самые отпетые уголовники предпочитали не вступать с ним в пререкания, потому что это могло закончиться в лучшем случае лазаретом. Конечно, это был тот ещё экземпляр, однако на такой должности никто другой не то, чтобы не продержался, а просто бы не выжил.

В этот несчастный для него вечер мистер Корнуэлл вышел на балкон, торчавший над “площадкой молодняка”, как окрестили тюремный двор заключённые, и, как всегда, злобно уставился вниз, опершись могучими граблями на стальные перила балкона. И сразу же увидел, как в углу двора, освещённого склоняющимся к горизонту солнцем, огромный негр, глупый убийца из Сан-Франциско по прозвищу Бэтмен вышибал дух из своего собрата несколько меньшего, чем он сам, размера. Этот Бэтмен получил своё прозвище, когда однажды вечером, соорудив из подручных материалов жалкое подобие наплечного планёра, он спрыгнул с водонапорной башни тюрьмы с явной целью приземлиться за охраняемой территорией. Однако порывом ветра крылатого недоумка отнесло совсем в другую сторону и он, врезавшись в стену строящегося корпуса “F”, соскользнул по ней прямо в опалубку со свежезалитым в неё быстротвердеющим бетоном. В этот момент он был уже без сознания и пришёл в себя только через час, а утром заключённые-строители обнаружили торчащего по пояс из полностью затвердевшего бетонного блока устало ругающегося чернокожего Икара с летательным аппаратом за спиной.

Мистер Корнуэлл остался доволен происшествием и решил не наказывать неудачника. Он просто отложил вызволение несчастного идиота на четверо суток. Лишь потом пришли заключённые с кувалдами и клиньями и весь день выковыривали Бэтмена из высококачественного монолита, несколько раз чуть не угробив его своими инструментами.

А поскольку герой национального американского эпоса Бэтмен более известен среди простых ребят, чем античный Икар, то так его и прозвали.

Его жертва, колумбиец Лолита, сидевший по традиции за наркотики, кокетливо прикрывался от ударов Бэтмена подвернувшимся под руку заключённым Лански, попавшим в тюрьму особого режима за любовь к мёртвым мальчикам, которых он сам же и делал мёртвыми. Мистер Корнуэлл ненавидел весь мир, а в особенности негров и педиков. Так что этим ребятам сегодня не повезло. Мистер Корнуэлл удовлетворённо крякнул, развернулся и убрался с балкона в кабинет. Там можно было найти многое. В том числе и весьма оригинальные образцы холодного оружия, изготовленные заключёнными с целью эффектной расправы над себе подобными. Эти экспонаты употреблялись по адресу, но только уже мистером Корнуэллом, а не местными умельцами.

Мистер Корнуэлл был простым мужиком и предпочитал увещевать расшалившихся уголовников куском дюймового резинового шланга, засыпанного дробью и прочно заткнутого с обоих концов. Такой незамысловатый инструмент весил около восьми фунтов и был очень убедительным аргументом в воспитательном процессе. Вооружившись этим надёжным оружием, начальник тюрьмы запер за собой кабинет и, почёсываясь, отправился во двор. Для этого ему пришлось спуститься с четвёртого этажа по металлической лестнице, находящейся в каменном колодце шириной в полтора ярда.

При появлении начальства веселящиеся во дворе заключённые несколько приутихли. Но в основном лишь те, которые находились вблизи зловещей дубинки в руках Корнуэлла. Выйдя во двор, он направился прямиком в юго-восточный угол, где изнывающий от восьмилетнего безделья Бэтмен продолжал небрежно лупить то Лолиту, то Лански. Все трое были так увлечены, что не заметили подкравшегося к ним Корнуэлла.

Первым узнал об этом сюрпризе Бэтмен. Корнуэлл огрел его своей дубинкой точно вдоль позвоночника, и Бэтмен выпучил белки, как морской окунь, поднятый на палубу из морской пучины. Лолита получил форменным ботинком по яйцам, а Лански, бросившись прочь не глядя, налетел мордой на корявый угол небрежно сваренного бака для мусора и, застонав, прилёг отдохнуть. Начало было неплохим. Адреналин приятно гулял по жилам мистера Корнуэлла.

— Ну что, сукины дети, допрыгались? — риторически спросил мистер Корнуэлл и принялся охаживать проказников шлангом из разных позиций. Вокруг собрались заключённые, которые болели, как на футбольном матче. Такие понятия, как чувство солидарности, не приветствовались в их среде. Не такие это были ребята, чтобы переживать из-за пустяков. Да и сам наказуемый не имел претензий к зрителям, одобряющим бесплатное развлечение, так как знал, что завтра, если дело не дойдёт до лазарета, он будет так же орать и свистеть, наблюдая, как резиновый шланг гуляет по спине какого-нибудь другого бедолаги.

А мистер Корнуэлл, который в юности баловался спортом, получал простое и незамысловатое удовольствие от одобрительных криков нескольких сотен болельщиков.