- А!.. - Мешинов несколько раз подряд подскочил на стуле - Вернется он из гор, так посмотрим, кто кавалерист, кто демагог, чья душа полна самоотвержения!

Неожиданно пронзительно затрещал телефонный звонок.

- Ну, видно, это тебя в сберкассе хватились! - засмеялся Субханвердизаде, снимая трубку, послушал и кивнул: - Конечно, тебя... Бухгалтер просит срочно прибыть.

- Э, я ж обещал через полчаса! - виновато крякнул Худакерем и, стуча полами кожаного пальто, быстро вышел.

- Постой, а деньги? - завопили в один голос председатель исполкома и прокурор.

Однако Худакерема и след простыл.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ

При содействии услужливого Нейматуллаева дружки все-таки раздобыли к вечеру денег и напились в доме Субханвердизаде вдрызг. Худакерема Мешинова они единодушно решили лишить доверия за неслыханное коварство и при первом же удобном случае вышвырнуть из сберкассы, а заодно и из Общества безбожников.

Время близилось уже к полуночи, когда в разгоряченной коньяком голове Субханвердизаде родилась дьявольская догадка, что прокурора надо привязать к себе не пеньковой веревкой, а стальным канатом.

Достав из кармана почтовое извещение, он предложил небрежным тоном, словно речь шла об очередной рюмке:

- Господин прокурор, извольте здесь расписаться в получении означенных денег..

- К чему тебе моя подпись, Гашем-гага? - с удивлением захлопал глазами захмелевший Дагбашев.

- Как это к чему? Вот это мне нравится! - возмутился Субханвердизаде. Это ж не магазин твоего отца, а государственное учреждение.

- Ну и пусть государственное учреждение, - хихикнул Дагбашев. - Разве мы чужие нашему государству?

- Сейфулла Заманов, во всяком случае, считает, что - чужие! - горько засмеялся Субханвердизаде.

- Пускай болтает на здоровье... Собака лает, а ветер носит! Жернова вертятся, а крылья мельницы трещат. Так было, так и будет вечно.

- Говорят, у Дагбашева была собственная мельница...

- Подумаешь, у семи братьев была одна мельница! Это все равно, что нынешний колхоз, - возразил прокурор.

- Вот и распишись здесь от имени всего вашего колхоза, - разрешил Субханвердизаде, ткнув пальцем в извещение.

- Непременно нужна эта проклятая подпись, Гашем-гага?

- Непременно. Документ без подписи - все равно что замок без ключа.

- Пож-ж-жалуйста! - беспечно сказал Дагбашев и, чтобы отвязаться раз и навсегда, написал: "Пособие получил в размере..."

- Это ж какое пособие? - подозрительно спросил Гашем.

- Не зарплата же... Пособие по бедности!

Наблюдая, как Субханвердизаде аккуратно сложил извещение с его подписью и спрятал в бумажник, Дагбашев протрезвел. "В случае скандала сдеру еще с Нейматуллаева и верну, - решил он. - Напрасно ты, балбес, надеешься, что я подписал сам себе смертный приговор".

- Что же мы будем делать с Баладжаевым? - продолжал Гашем. - Проглотил ровным- счетом двадцать девять тысяч рублей государственных денег... А ты? Где ты был в это время, товарищ прокурор? На глазах у всех жулики расхищают народную казну, а ты получаешь "пособия по бедности" и хлещешь коньяк!..

Дагбашев промолчал.

- Ну, а как обстоит дело Абиша?

- Скверно.

- Это в каком же смысле, а, Дагбек?

- Царапает стены.

- Пусть царапает, - есть же свидетели, что он взломал кассу!

- Какое это имеет значение, если арестант сошел с ума? - лениво промолвил Дагбашев. - А если он рехнулся, то, значит, его нужно поместить в больницу, создать медицинскую комиссию. А приедет из Баку комиссия, установит, что Абиш - невменяем. Вот и придется выпустить его из тюрьмы, прекратить дело! - Он говорил с таким видом, словно ему вконец надоело беседовать с Субханвердизаде.

- Кассу-то в моем кабинете он ломал!

- Потому и ломал, что сумасшедший. - Дагбашев оставался невозмутимым. Вообще я тебе советую, гага, забыть и об Абише, и о Баладжаеве... Ничего не выйдет!

Могучим напряжением воли Субханвердизаде сдержался - не закричал.

- Хор-р-рошо, об этом мы столкуемся завтра... А как бы выставить из района... эту?..

- "Эту"? - с нажимом спросил Дагбашев, злорадно смеясь. - Молодой медицинский кадр? Вот сам и занимайся ее изгнанием, - великодушно добавил он.

- Но это обязанность прокурора! - запальчиво сказал Субханвердизаде, отодвигая стул в тень, чтобы прокурор не заглядывал в его блудливые глаза. Предположим, эта... эта больна, оазносит среди молодежи венерические заболевания... Если бы следователь Алияр установил бы при помощи Гюлейши наблюдение, то, видимо, можно было бы собрать обличающий материал!'Юридическая наука, если не ошибаюсь, учит, что нельзя дожидаться свершения преступления, а надо предотвращать всяческие преступления. Что-с?

_ Как-то я обедал в чайхане с инструктором "КК" Балдыргановым, - задумчиво сказал Дагбек. - Знаешь Балдырганова? Чистейшей души человек!.. И он мне сказал, что "эта", Сач-лы, за считанные недели завоевала любовь и признательность людей. Она не выдает себя за доктора, как твой грязный холуй Баладжаев, но именно она спасла от верной смерти крестьянина в ауле, она и только она исцелила ошпаренную кипятком дочку Мадата.

- Ну, предположим, что это так, - нехотя согласился Субханвердизаде.

- И еще Балдырганов сказал, что в больнице ходят самые разнообразные слухи! Очень странные иногда... Дескать, для чего девушка с пушистыми косами ходит на квартиру к Гашему, * и обязательно тогда, когда уже стемнеет?

Субханвердизаде деланно засмеялся.

- Днем ей приходится лечить крестьян, приходящих из окрестных деревень. Чего тут странного?

- Конечно, ничего странного нету, но почему-то Заманов, уезжая в горы, сказал Балдырганову, что наш председатель исполкома любит охотиться за девицами.

- Разве я матерый волк?

- Нет, ты кроткий ягненок, - успокоил его Дагбашев. - Поэтому Заманов и велел Балдырганову быть начеку и в случае скандала немедленно телеграфировать наверх.

Субханвердизаде порывисто вскинул голову.

- Баллах, куда же все-таки хотят телеграфировать эти интриганы?

- В Москву.

"Капля сливается с каплей, и возникает полноводное озеро, - подумал Субханвердизаде. - Похоже, что Заманов в конце концов утопит меня в этом озере..."

Он тяжело поднялся, прошагал, покачиваясь, к дверям, выглянул на террасу, чтобы убедиться, что никто не подслушивает. Ему было ясно, что Дагбашев близок к покаянию, вот-вот сбежит и предаст...

- А ты не знаешь, эти подрывные элементы Замановы уже написали в Москву или собираются?

- Откуда мне знать!

- Заткнуть рот Заманову сырой землей, - вынес не подлежащий обжалованию приговор Субханвердизаде и подтвердил его ударом кулака по столу. Подумав с минуту, он добавил: - О тебе в Москву напишут в первую очередь.

Дагбашев отступил на шаг, словно увидел в кустах змею.

- Зачем Заманову писать обо мне в столь высокие инстанции?

- В нашем районе беззакония переходят всяческие границы, и Заманов знает об этом.

- Значит, я выпущу из тюрьмы Абиша и не стану затевать дела против Баладжаева, - заявил Дагбек.

- Едва ли это поможет, - охладил его надежды Субханвер-дизаде. - Грехов столько набралось, что тебя обязательно положат на обе лопатки, и ты, несчастный, в расцвете молодости будешь отдан на волю рока!

- Где же твоя преданность, дружба? - спросил Дагбашев, хотя давно уже знал, что искать эти сокровища в душе Гашема-гаги было бы наивным.

Субханвердизаде сосредоточенно смотрел вдаль.

- Где же сейчас Заманов? - понизив голос, поинтересовался он. - Где он, этот амшара, сын амшары?

- Должно быть, в Чайарасы.. - "Лесной друг" придет сюда?

- Обещался утром заглянуть, - отвернувшись, сказал Дагбашев. - А может, и ночевал в городе.

- Надо ж знать, где ночует Заманов.

- Видимо, в доме "ударника" Ярмамеда. В деревне Чайарасы.

- Вот ты и дай этот адрес Зюльмату!