В таком случае путь к полюсу будет сокращен примерно на 100 миль, что существенно упростит задачу.
В следующей экспедиции, на обратном пути с полюса, я, вероятно, намеренно сделаю то, что сделал ненамеренно в прошлый раз, а именно: направлюсь к северному побережью Гренландии (по диагонали в сторону движения льда), вместо того чтобы стремиться достичь северного побережья Земли Гранта (по диагонали против движения льда). Новым моментом этого замысла явится то, что первый из вспомогательных отрядов, возвращающихся на судно, должен будет устроить склад на крайней северной оконечности Гренландии".
Основные моменты похода я изложил следующим образом.
"Во-первых, использование пролива Смит, или так называемого "американского" маршрута, который на сегодняшний день должен быть признан лучшим для решительного натиска на Северный полюс. Преимущества этого маршрута: наличие материковой базы, находящейся на 100 миль ближе к полюсу, чем любые другие точки на всей периферии Ледовитого океана, длинная полоса побережья, удобного для возвращения, и, наконец, безопасная и хорошо мне знакомая линия отступления, не требующего помощи извне, в случае аварии судна.
Во-вторых, устройство зимней базы, которая господствовала бы над более обширным пространством Центрального арктического бассейна и прилегающими к нему участками суши, нежели любая другая база в Арктике. Мыс Шеридан практически равно удален от Земли Крокера [5], от неисследованной части северо-восточного побережья Гренландии и от крайней северной точки, достигнутой мной в 1906 году.
В-третьих, использование саней и эскимосских собак. Человек и эскимосская собака являются единственными механизмами, способными удовлетворить широким требованиям и трудностям путешествия в Арктике. Воздушные корабли, автомобили, дрессированные белые медведи и тому подобное - средства на сегодняшний день преждевременные, годные разве только для привлечения внимания публики.
В-четвертых, участие жителей Крайнего Севера (эскимосов Китового пролива) в качестве рядовых членов санных отрядов. Нет нужды распространяться о том, что люди, из поколения в поколение живущие и работающие в данном районе, представляют собой наилучший материал для комплектования состава серьезной арктической экспедиции.
Такова моя программа. Цель моей работы - решить или хотя бы наметить в общих чертах ряд крупных нерешенных проблем [6] американского сектора Арктики и завоевать для Соединенных Штатов великий мировой трофей, являвшийся предметом устремлений и соревнования между практически всеми цивилизованными народами на протяжении последних трех столетий".
План этот изложен так подробно потому, что точность, с какой он был осуществлен, является, быть может, единственным в своем роде рекордом в анналах арктических исследований. Сравните его, если угодно, с тем, как он был претворен в жизнь. Как и было запланировано, экспедиция отплыла из Нью-Йорка в начале июля 1908 года, точнее говоря, 6 июля. 17 июля она покинула Сидни, 18 августа - Эта и прибыла на мыс Шеридан, место зимовки "Рузвельта", 5 сентября, примерно в то же время, - разница составляла четверть часа, - что три года назад. Зима прошла в охоте, небольших разведочных вылазках, налаживании санного снаряжения и переброске припасов с "Рузвельта" вдоль северного побережья Земли Гранта на мыс Колумбия исходную точку собственно похода к полюсу.
Санные подразделения покинули "Рузвельт" между 15 и 22 февраля 1909 года, встретились на мысе Колумбия, и 1 марта экспедиция покинула мыс, взяв курс на полюс через Ледовитый океан. 18 марта была пересечена 84-я параллель, 23 марта - 86-я, на следующий день был побит итальянский рекорд [7], 2 апреля была пересечена 88-я параллель, 4 апреля - 89-я, и в десять часов утра 6 апреля был достигнут Северный полюс. Я провел 30 часов на полюсе с Мэттом Хенсоном [8] и Ута - преданным эскимосом, дошедшим со мной в 1906 году до 87°06' северной широты, в то время нашего крайнего северного предела, и тремя другими эскимосами, также участниками моих прежних экспедиций. 7 апреля мы покинули заманчивую "девяностую северную" и 23 апреля вернулись на мыс Колумбия.
Следует отметить, что, если поход к полюсу с мыса Колумбия занял 37 дней (хотя маршей мы проделали только двадцать семь), с полюса до мыса Колумбия мы добрались всего лишь за 16 дней. Необычайная быстрота обратного продвижения объясняется тем, что мы шли по уже проложенному следу, а не прокладывали новый, и еще тем, что нам посчастливилось идти без задержек. Отличное состояние льда и хорошая погода также были нам на руку, не говоря уже о том, что окрыленность успехом придавала силы нашим натруженным ногам. Однако эскимос Ута смотрел на это иначе. Он сказал: "Черт или спит, или ссорится с женой, не то мы бы не вернулись так легко обратно".
В этой связи следует отметить одно-единственное существенное уклонение от плана: мы вышли на сушу у мыса Колумбия на побережье Земли Гранта, а не восточнее, у северного побережья Гренландии, как это было в 1906 году. На то были свои причины, которые я изложу в соответствующем месте. Лишь одна тень легла на экспедицию - трагическая тень. Я имею в виду гибель профессора Росса Марвина, начальника одного из вспомогательных отрядов; он утонул 10 апреля [9], четыре дня спустя после достижения полюса, в сорока пяти милях к северу от мыса Колумбия, возвращаясь с 86°38' северной широты. За этим печальным исключением история экспедиции ничем не омрачена. Мы вернулись, как и отплывали, на собственном судне, измученные, но невредимые, в добром здравии и с полной победой.
Из всего этого можно извлечь урок - урок настолько очевидный, что, быть может, излишне останавливать на нем внимание. План экспедиции, столь тщательно разработанный и осуществленный во всех деталях, состоял из ряда элементов, и отсутствие хотя бы одного из них могло оказаться роковым для успеха. Мы едва ли добились бы успеха без помощи наших верных эскимосов и, более того, без знания их работоспособности и выносливости, без их доверия ко мне, которому их научило наше многолетнее знакомство. Мы вне всякого сомнения не добились бы успеха без эскимосских собак, которые составляли тягловую силу наших саней и дали нам возможность быстро и надежно перебрасывать припасы там, где нам не могла служить никакая другая сила на свете. Возможно, мы не добились бы успеха без саней усовершенствованного типа, которые мне удалось сконструировать; они совмещали в себе прочность и легкость, их легко было тащить, чем сильно облегчался тяжелый труд собак. Возможно даже, мы потерпели бы поражение, если бы не такая простая вещь, как усовершенствованный кипятильник для воды, который мне посчастливилось изобрести. С его помощью мы получили возможность растапливать лед и готовить чай за десять минут. В наши прежние экспедиции на это требовался целый час. Чай совершенно необходим в стремительных санных переходах, и это маленькое изобретение позволяло нам ежедневно экономить полтора часа в том броске к полюсу, когда каждая минута сбереженного времени была залогом успеха.
Да, наш труд увенчался успехом, но независимо от того мне доставляет истинное наслаждение сознавать, что, даже если бы мы потерпели поражение, я бы не мог упрекнуть себя в каком-либо недосмотре. Были предусмотрены все возможные случайности, ожидать которых научил меня многолетний опыт, каждое слабое место защищено, приняты все меры предосторожности. На протяжении четверти века я вел игру с Арктикой. Мне было 53 года - возраст, в котором, быть может, за единственным исключением Джона Франклина [10], никто не пытался продолжать работу в условиях Арктики. Я уже прошел период полного расцвета сил, мне, возможно, несколько недоставало подвижности и жара юности, я был в том возрасте, когда большинство людей предоставляют все, требующее напряжения сил, молодому поколению. Но эти минусы, быть может, полностью компенсировались тренированностью, закалкой и выносливостью, знанием себя и того, как рассчитать свои силы. Я знал, что это моя последняя игра на великой шахматной доске Арктики. На этот раз предстояло либо победить, либо быть окончательно побежденным.
