Иван Семенович Седелка, капитан милиции, участковый инспектор поселка Ольхон и его окрестностей, ехал на мотоцикле от своей лывы в сторону конторы. На Лыве он решил побывать для того, чтобы подремонтировать скрадок, подкосить камышей перед ним для лучшего обзора глади этого небольшого искуственного водоема.
Вокруг поселка было несколько озер и десятка два искуственных водоемов - лыв. И если охотники на водоплавающую дичь на природных озерах могли располагаться где кто хочет, то лывы являлись как бы частной собственностью. Делались они довольно просто. В обширной долине реки Ольхон выбиралось заболоченное местечко, желательно невдалеке от дороги. Оно помечалось, по мере возможности ограждалось. Весной на этот участок загонялся бульдозер. Он вкруговую сдирал до вечной мерзлоты верхний слой почвы вместе с деревьями, кустарником, кочкой. Летом солнце и тепло доделывало работу. Верхняя часть мерзлоты под солнечными лучами растаивала, а так как даже жаркого, но короткого, лета не хватало для того, чтобы сильно растопить мерзлоту, то и получались готовые мелкие озерца размером 20х30 метров с постоянно стоящей в них водой. Кто имел в поселке свою собственную лыву, тот за охотничий сезон набивал до ста и более уток. Лывы продавались, обменивались, сдавались в аренду, как, допустим квартира или дом.
Седелка приобрел лыву у отъезжающего на материк старателя только в прошлом году и ему предстоял первый сезон охоты. Поэтому он ездил за семь километров от поселка на лыву, чтобы получше подготовиться к предстоящему охотничьему сезону. Седелко был доволен своим приобретением и, хотя он прожил в этом поселке из своих сорока пяти уже почти 17, свой участок охоты ему достался впервые.
Обычно он ездил с другими мужиками на самое большое в окрестностях поселка озеро - Леженду. Оно хоть и было самое большое, но слыло самым бестолковым. Во-первых, далеко добираться по совершенно разбитой дороге, во-вторых утки плохо садились на него. В-третьих, на берегах было слишком много любителей пострелять впустую. Ждешь-ждешь, пока не плюхнутся в воду с десяток крякв, как тут же со всех сторон раздаются выстрелы. Утки взлетают. Жди потом, когда сядет очередная уставшая стайка.
Но в этом году будет, что надо, думал участковый, неспеша проезжая мимо поселковой электростанции, стоявшей в некотором отдалении от поселка. За электростанцией он объехал домик, где раньше располагалась баня и выехал на главную улицу поселка Ольхона. Была середина дня, и Седелко уже подумывал, не заглянуть ли домой и пообедать, а потом уже двинуть в контору. Но чувство долга убедило участкового заехать все-таки в контору.
Из представителей милицейской власти в поселке, кроме Седелки, несли службу еще два человека - Игорь Сенехов - старшина, он почему-то числился младшим инспектором ГАИ, и подполковник Высоких Владимир Владимирович, он ответствовал в данной местности за сохранность золота и числился особо уполномоченным районного БХСС или, как сейчас называют, УБЭП. И если Игорек Сенюхов находился в оперативном подчинении Седелки, то с Владимиром Владимировичем отношения были сложными. Контора милицейского участка располагалась в одном здании с администрацией поселка. Построенный лет двадцать назад в годы развитого социализма дом поселковой администрации сильно поизносился.
Впрочем, этот населенный пункт, когда-то числившийся в районе среди суперперспективных по разведанным в его окрестностях запасах золота, сейчас медленно умирал. Государству не хватало денег, чтобы развернуть крупномасштабную добычу драгметалла. А старательские артели, их в Ольхоне было целых четыре, довольствовались малым. Им при наибольшей численности работающих в 25-30 человек, наличии 2-3 бульдозеров и одного промприбора удавалось на старых отработанных полигонах намывать за один летний сезон от 20 до 100 килограмм золотого песка. Если председатель артели был пробивным, то он вовремя продавал комбинату добытый металл, рассчитывался за ГСМ, запчасти и платил деньги своим работягам. И хотя это были не такие уж длинные рубли, как в 70-80 годы, их хватало на жизнь. Всего же в этих местах промывочный сезон продолжался 3,5-4 месяца. В остальные восемь месяцев поселок в основном замирал. Правда, круглогодично действовала шахта "Южная", принадлежащая ГОКу. Но в ней работы сворачивались из-за резкого уменьшения разведанных запасов сырья.
Геологи, занимающиеся подсчетами запасов этого сырья, каждый год выдавали противоречивые сведения. По одним данным рудного золота было достаточно для работы шахты еще на 20-30 лет, по другим сведениям они могли закончиться в ближайшую пятилетку. Все это обсуждалось горняцким населением поселка на сто рядов. Постоянно муссировались слухи и о закрытии шахты "Южной". В таком варианте поселок подстерегал бы немедленный паралич, так как и школа и амбулатория, детсад и магазины, и котельная, и электростанция, собственно говоря, вся инфраструктура, лежала на плечах шахты. Ведь старательским артелям ни к чему непроизводственные расходы - содержание всех этих многочисленных предприятий, организаций, нужных людям, но не нужных для непосредственной добычи золота.
На крыльце конторы участкового Седелку ожидал его подчиненный старшина милиции Игорь Сенюхов. Игорь был не один, рядом стоял давний приятель участкового, председатель артели "Витязь" Николай Николаевич Блиндажев, которого все в поселке называли "Окоп", и незнакомый мужчина в новенькой камуфляжной форме и таких же новых болотных сапогах.
- Познакомься, Семеныч, - Окоп протянул руку для приветствия, и одновременно кивая в сторону незнакомца, - Это Ляшкевич, он из Москвы по... Да, собственно, он тебе сам все расскажет.
Окоп еще немного потоптался на крыльце.
- Да, помнишь, - обратился он опять к Седелке - ты мне рассказывал про каких-то туристов-москвичей, которые должны сплавляться по Реке. Так вот, речь о них пойдет.
Чувствовалось, что председатель артели недоговаривает или хочет
сказать Седелке что-то не предназначенное для других ушей.
- Ладно, Николай Николаевич, - решил прийти на выручку своему другу Седелка, - я вот освобожусь, к тебе зайду. Нужно насчет охоты потолковать, говорят, что сроки в этом году раньше объявят. Да и решать нужно что-то с твоими архаровцами-бичами. Опять возле магазина драку устроили.
- Ты моих работяг не трогай, - Окоп засмеялся, - Ты лучше этому коммерсанту - палаточнику раздолбай устрой. Надо же, водку-самопал по стольнику продает. Я ему сам задницу надеру за эти дела. А парни-то резвые были.
Окоп попрощался с москвичом за руку, остальным кивнул головой и направился к "Уралу". Уже залезая в кабину, он обернулся и крикнул Седелке:
- Ты знаешь, я на участок, у меня там бульдозер сломался, отвезу запчасти. Буду дома вечером, тогда и зайду. Ладно.
"Урал" взревел и покатил по пустынной улице. Участок, на котором работали старатели его артели, находился под перевалом Уткан на ручье Сыткан. Дорога из поселка туда была, правда, не очень хорошая, можно сказать, условно-проходимая. Но для мощного "Урала" эта тридцатикилометровая колея по заболоченным марям и террасам долины реки проблем для преодоления не представляла.
Седелка родился и вырос в этом районе, обходил и объездил на вездеходах, лодках все окрестные горы, реку Ольхон и ее крупные притоки и ручьи. Из своих сорока трех лет он надолго покидал Ольхон дважды. Первый раз, когда призвали в армию - Даурию, что в Забайкалье. И во второй раз, когда поступил в школу милиции в столице республики. Год учился в милицейской школе, заодно патрулировал улицы в составе таких же курсантов. Высшее образование он получил, заочно окончив истфак университета там же в городе.
На третьем курсе он познакомился со своей женой. Она тоже училась в университете, правда, на биолого-географическом факультете, и так же, как Седелка, приезжала два раза в год на сессии. Родом она была из соседнего поселка. Сначала он просто "крутил" с ней любовь. Ну а потом, когда Нина забеременела, решилось все само собой. За те семнадцать лет, прошедшие с той поры, как Седелко надел милицейские погоны, он дорос до звания капитана и до должности старшего участкового инспектора. Нина за это время родила ему четырех парней. Старший уже учился в городе в электротехникуме. Трое младших посещали поселковую школу. Помогали Седелке по хозяйству, косили сено для коровы и лошади, собирали ягоды и грибы в урожайные годы. Любили выезжать на "Казанке" по реке на 75 километров ловить рыбу. Все это очень помогало в жизни и пополняло семейный бюджет. Ведь на зарплату участкового в этих местах прожить трудно, тем более Нина уже лет десять не работала, она оставила работу в школе после рождения третьего сына.
