Конец этой истории вряд ли пришелся бы по душе американским сценаристам. Рахумовский закончил жизнь в полной безвестности и даже неизвестно когда. Гохман, в отличие от Шапира, стреляться не стал и после революции эмигрировал в Германию. Вскоре в одной частной берлинской коллекции появился серебряный позолоченный ритон с рельефными фигурками скифов. После войны газеты сообщили, что Лувр приобрел новый "памятник античной торевтики первостепенного значения". На этот раз отрезвление наступило мгновенно. Из Москвы пришло сообщение А. Передольской, что аналогичный ритон хранится в Историческом музее в коллекции подделок.

жения на обоих ритонах скопированы с всемирно известной вазы из кургана Куль-оба.

Весьма вероятно, что и к продаже ритонов приложил руку вездесущий Гохман.

__________...ПО СОВЕСТИ__________

Летом 1931 года директор музея естественной истории в Нью-Йорке, набирая телефон центрального полицейского управления, продолжал другой рукой держаться за голову, бессильный совладать с собой. Шутка ли! Из музея украли почти 400 экспонатов древнеиндейского сакрального обихода. Тут впору не за голову, а за пистолет хвататься, чтобы сохранить в этих святых стенах хоть честь ученого.

- Скажите охране музея, чтобы никого не выпускали из здания, и ждите, - предупредила дежурная по городу.

Эрасмуссен расследовал кражи произведений искусства и вернул на место уже не один украденный холст (собственно, единственным темным пятном в его послужном списке был хвост карликового динозавра, вероятно, отломанный не в меру ретивым школьником). Новое дело представлялось ему элементарным: невозможно украсть такое количество реликвий и уйти незамеченным; рано или поздно, а что-нибудь всплывет на подпольном рынке. Еще только собираясь на место происшествия, он отрядил двух подчиненных проверять алиби самых активных охотников за музейными древностями. А подъезжая к музею, послал других осмотреть здание снаружи.

Но эти меры оказались напрасными. Поздоровавшись с директором, Эрасмуссен попросил отвести его к

406

В. БАЦАЛЕВ, А. ВАРАКИН

ТАЙНЫ АРХЕОЛОГИИ

407

краденным витринам. Директор же в ответ протянул список на 20 страницах и объяснил, что классического ограбления с битьем стекол и отключением сигнализации не было. В музее проводилась плановая ревизия запасников, во время которой и обнаружилась "недостача" в особо крупных размерах, причем исключительно в отделе индейских древностей,

Эрасмуссен пробежал взглядом список.

- Что-то не пойму: эти вещи вовсе не из первого ряда. В музее можно было бы поживиться куда как лучше. Впрочем, преступник или преступники, вероятно, не желали привлекать внимание похищением известных вещей. Такие и обнаружить быстрее и продать сложнее.

- Наверное, вы правы, - вздохнул директор.

- Когда была предыдущая ревизия экспонатов?

- Десять лет назад.

Глаза Эрасмуссена потухли. С таким "долгим" грабежом он еще не сталкивался, хотя уже было понятно, что вор - один из сотрудников музея со стажем, ибо вынести за один раз столько предметов невозможно: требовался, по крайней мере, до верху груженый пикап. Значит, выносили постепенно.

- А вы проверяли, - спросил Эрасмуссен, - в витринах у вас сейчас подлинники?

- Не все, - помялся директор, - самые ценные экспонаты мы от греха подменяем копиями.

-Х Ну, пойдемте в закрома.

Подземное хранилище-запасник состояло из множества пеналов, защищенных металлическими дверями. Директор распахнул одну из них. Эрасмуссен прошелся по длинной комнате. Стены были заставлены стеллажами и коробками с археологическими и этнографическими находками, которые внутри лежали вповалку. Взять отсюда предмет не составляло труда, можно было бы даже оставить бумагу, создавая иллюзию непотревоженного объема.

- Тут находки из резервации племени пима, - объяснил директор. - При ревизии не досчитались 163 предмета.

- А остальные?

- Это в соседней комнате, - сказал директор, - культура племени мерикопа.

- Что общего у этих племен?

- Считается, что они потомки культуры хохокам - бесследно исчезнувших.

- А есть ли что-нибудь общее у исчезнувших экспонатов?

- Большая часть их как будто предназначалась для священнодействий. Но точно это не докажешь: на данном этапе исследований редко можно сказать наверняка, связан орнамент на конкретном сосуде с культом предков или нет. А индейцы в некоторых вопросах религии на сотрудничество не идут: боятся мести духов.- Вот когда археолог находит предмет прямо в киве, тогда другое дело, тут все ясно. Кива это круглая полуземлянка, в которой собирались индейцы рода и священнодействовали, - пояснил директор.

- Примерная стоимость похищенного? - спросил Эрасмуссен.

- Это невозможно посчитать. Многие имеют только научную ценность, но никак не рыночную. Вот, например, N 191: "Амулет заклинательницы Киналик, начало нашего века. Плетеный круг, на котором размешены: отшеп с приклада убитого бледнолицего, обрывок тетивы, лоскут от шапки умершего брата, вырезанная картинка с табачной бандероли, ухо белки..." Такие продают туристам по два доллара за штуку. Ценность нашего только в том, что он настоящий и ни один индеец его не продаст, побоявшись мести духа Киналик. Кстати, амулет мы посылали три года назад на выставку декоративного искусства, то есть он еще был на месте.

Li

408

В. БАЦАЛЕВ, А. ВАРАКИН

ТАЙНЫ АРХЕОЛОГИИ

409

- А вот N 36: глиняный расписной сосуд в виде толстого мужчины, около 1000 года? - спросил Эрасмуссен.

- Это, безусловно, ценная, но не очень дорогая вещь. Полгода назад, если мне не изменяет память, ее фотографировали для какого-то художественного альбома. Специализирующиеся на этом издательства финансовое подспорье музею.

- Получается, у вас тут не хранилище, а проходной двор.

- Ну знаете! Это чересчур.

Эрасмуссен уже не сомневался, что вор у него в кармане.

По крайней мере, основной, так как могли быть и проходные "любители сувениров", вроде фотографов.

- Пойдемте-ка в ваш кабинет, - сказал Эрасмуссен, - и составим список всех, кто за последние десять лет имел доступ в эти две комнаты.

- Начинайте с меня...

Директор не только сумел представить список работавших, но и снабдил его собственными комментариями на полях, а к списку украденного добавил фотографии...

Сидя в своем кабинете над бумагами, Эрасмуссен первым делом поразмыслил над версией: может, воровали только те веши, которые путешествовали по выставкам? Таких еле набралось на четверть. Версия отпала.

Потом он сходил в отдел, "курировавший" нетрадиционные церкви и секты: ведь эта публика без ритуальных и освященных штучек, как бойскаут без рюкзака и галстука в походе.

Но и тут получил от ворот поворот: новоявленные пророки и ясновидящие, объяснили ему, сами мастерят амулеты и талисманы; это их бизнес. Не родился еще в среде черно-белых магов такой дурак, который бы позарился на

истуканов вымершего народа, ведь они уже проиграли более могущественным духам. Наш контингент покупает только египетские мумии по 30 долларов за унцию в базарный день.

Впрочем, копию со списка похищенного сняли на всякий случай.

Эрасмуссен вернулся к себе вполне довольный: у него оставались только две версии - клептомания и коллекционирование. А на этом он собаку съел.

Из работников музея Эрасмуссен решил в первую очередь заняться Кеннеди и Саккетом - этнографом и археологом, занимавшимися культурой хохокам. К ним он добавил их ассистентов и двух лаборанток. Получилась шайка грабителей национального достояния.

Поразмыслив, Эрасмуссен вычеркнул из списка Саккета. Зачем ему сначала выкапывать вещь, везти в музей, вносить в опись, класть на полку и потом - воровать?! Он бы прекрасно мог сунуть ее в карман прямо в раскопе, как поступил Шлиман с Троянским кладом.

Но тут взгляд Эрасмуссена наткнулся на приписку директора. Последний характеризовал Саккета как типичного ученого, то есть не от мира сего. Например, приезжая на городище, Саккет стрелял из лука и там, где падала стрела, начинал копать и, как правило, ничего путного не находил. Но не расстраивался, потому что проповедовал теорию разумного ожидания.