НИЛЬС НИЛЬСЕН

Ночная погоня

- Умные и трудолюбивые стальные муравьи,- воодушевленно говорил профессор Макгатри,- вот что они такое! Когда их станет много, никому не взять над ними верх ни в войне, ни в работе. Потому я и назвал пробный образец "Муравьем". От него произойдут миллионы точно таких же, как он, они расползутся по всей земле на благо человека! Нынешние горы они превратят в плодородные долины, будут дообывать уголь, орошать пустыни, побеждать в войнах, осваивать для людей далекие планеты. Они, мой друг, будут творить настоящие чудеса!

Макгатри, профессор кибернетики Эдинбургского университета, расхаживал взад-вперед по гостиной; его круглое брюшко покачивалось в такт шагам.

Жена профессора Урсула сидела в кресле и следила за мужем кротким, слегка встревоженным взглядом.

- Но, Малькольм...

Голос ее немного дрожал, однако свести мужа с небес на землю было необходимо - кроме своих машин, он уже ни о чем не хотел знать!

- ...не могут ли они стать опасными для людей? - договорила она.-Я хочу сказать только, что... вид у этих тварей - ну, тех, что у тебя в подвале,не очень привлекательный.

- Не очень привлекательный? - Возмущенный, он потер лысину. Глаза его засверкали.- О, эти женщины! "Муравей" ни красивый, ни безобразный, ни добрый, ни злой - внешний вид его не говорит ни о чем вообще! Это всего-навсего машина-самоуправляемый, самовоспроизводящийся и самовосстанавливающийся робот!

- Да, дорогой,- ласково сказала Урсула, понявшая не более половины сказанного, и страдальчески улыбнулась.

Однако профессор остыл. Шаркая, он подошел к окну и устремил задумчивый взгляд на безрадостный ландшафт Шотландии, освещенный красноватыми лучами заходящего солнца - на унылые болота и тоскливые, покрытые вереском пустоши между гранитными отрогами хребта Бен-Аттоу и морским побержьем у Моурей-Ферса. Это мир, которого чурались люди, если не считать неграмотных старых пастухов, сухих и жилистых; им чудеса молодого третьего тысячелетия были столь глубоко безразличны, что они едва подним голову, когда по небу в сгущающихся сумерках, проносились, оставляя огненный след, пассажирские ракеты, летящие откуда-нибудь с Тихого океана в лондонский аэропорт Хитроу.

Но профессор Макгатри безлюдье этих мест очень устраивало. Два года назад по его желанию сюда перенесли при помощи летающего воздушного крана его дом. Вместе с домом, похожим на огромную пластиковую слезу, перекочевала и оснащенная всем необходимым лаборатория. С тех пор он и Урсула спокойно жили здесь вместе со своими детьми, одиннадцатилетними близнецами Робертом и Лилиан. И каждый день, уйдя с головой в какой-нибудь из своих хитроумных кибернетических проектов, он что-то рассчитывал и мастерил у себя в подвале.

По тихому дому рассыпался звонкий детский смех.

Мать и отец прислушались, потом оба заулыбались.

- Смотрят по телевизору "Робинзона Крузо",- сказала Урсула, уже позабывшая о "Муравье".- Ведь им интересно и смешно! Даже сейчас, в 2011 году, дети без ума от этих историй про Робинзона Кру

зо и Пятницу, про Белоснежку и семь гномов! Помнишь, какой был скандал, когда год назад детское телевидение попыталось заменить приключенческие программы занятиями по сборке машин и документальными передачами о Марсе? Все дети Шотландии потребовали, чтобы им вернули приключения!

- Ребенок есть ребенок,- профессор кашлянул, поглощенный своими мыслями.- Знаешь что? К вече

ру на вересковой пустоши я хочу его испытать!

- Его?.. Да, конечно! - и она кивнула с таким видом, будто это очень ее обрадовало: - Но что эта... штука будет делать на вересковой пустоши?

- Видишь ли,- и рука его обвела в воздухе что-то невидимое,- "Муравей" может путем электролиза добывать прямо из грунта алюминий. Алюминий я выбрал из-за его необычайной распространенности - он составляет не меньше семи процентов всей земной массы!

И профессор торжествующе посмотрел на жену.

- Д-а, мой друг,- сказала она таким тоном, каким все жены говорят обычно эти слова своим нетрезвым или рассерженным супругам.

- ...Так что "Муравей" может добывать алюминий в горах и в пустынях и из любой породы - полевого шпата, каолина, глинозема! А алюминиевые сплавы могут быть прочными как сталь, но втрое легче ее!

- Да, мой друг.

Ей уже столько раз доводилось слышать эти малопонятные для нее речи! И через минуту, когда он заверил жену, что его изобретение не опасно для людей, она успокоилась и стала думать об ужине. Не слетать ли на вертолете в Килданан за бифштексами? И, может, стоит прихватить бутылку вина, чтобы отпраздновать удачу Малькольма? Всего семьдесят километров - она обернется за какой-нибудь час...

Тихо жужжа, дом, как подсолнечник, поворачивался вслед за солнцем. Небо над темными вершинами пылало. Между тем Малькольм все говорил:

- ...в электронный мозг вводятся элементарные приказы, и реле этого мозга смогут создавать из них все новые и новые сочетания, практически бесконечное количество сочетаний! В результате получатся миллионы разных линий поведения! И, кроме того, у "Муравья" много органов чувств: радиолокаторы, фотоэлементы, искусственные органы обоняния, микрофоны, которые за десять миль улавливают стреког кузнечика. Его теплоуловители обнаружат на большом расстоянии любой живой организм, если температура его тела отличается от температуры воздуха хотя бы на одну десятую градуса. На своих гусеницах с присосками "Муравей" может передвигаться где угодно: под водой или даже по отвесным скалам.

А питания ториевых батарей, которые дают ему энергию, хватает на десять лет. Торий, кстати, тоже есть на всех континентах!

- Да, дорогой,..

Металлическая рука выдвинулась из стены и подобрала пепел, просыпавшийся с сигареты Малькольма.

Как хорошо, водумала Урсула, что не надо самой следить за порядком. Но что сегодня с Малькольмом?

Таким возбужденным она еще его не видела!

- ...Его металлические мускулы не устают никогда! - уже почти кричал профессор. - Его мозгу не нужен сон! Его реакции мгновенны! Его производительность не укладывается в воображении! Ему нужно два часа, чтобы создать точную копию самого себя, и он совершает для этого сорок тысяч операций! А два "Муравья" тут же начивают делать еще двух! Четыре еще четырех! Знаешь, сколько их станет после двадцати четырех часов удвоения?

- М-мм... сто?

Готовясь отправиться за покупками, она подкрашивала губы.

- Четыре тысячи девяносто шесть! - торжествующе воскликнул он.- А через тридцать шесть часов - двести шестьдесят две тысячи сто сорок четыре!

А через двое суток - много миллионов! Мой "Муравей" - это ком снега, с которого начнется лавина!

- Не... не чересчур ли это много? - слегка испуганно спросила она и, оторвав взгляд от зеркала, посмотрела на мужа.

- В любой момент, отдав приказ, можно остановить самовоспроизводство,-весело успокоил он жену.- Именно это я и сделаю, как только "Муравей" пройдет испытания. Ты только представь себе, как быстро и дешево могут мон "Муравьи" сровнять с землей Гималаи или перенести Великобританию на Северный полюс!

Она рассмеялась.

- Что ты говоришь, Манъкольм! Ведь мы там замерзнем.

- Это просто пример,- ответил он, не обращая внимания на ее смех.- Ну, а каково это оружие... Ты ведь слышала же эти бесконечные сетования на огромные военные расходы? "Муравей" может создать армию из кучи камней! Конечно, с одним "Муравьем" при всей его прочности легко управится противотанковая пушка, но миллиону, который через, два часа станет двумя миллионами, сопротивляться бесполезно!

Стальные челюсти сжуют даже танки, дивизии танков и опустошат территорию неприятеля так же основательно, как полчища настоящих муравьев. Только представь себе, что будет, если двадцать моих "Муравьев" перебросить по воздуху в пустыню Гоби. За сутки их станет там больше восьмидесяти одной тысячи! А если ввести в них инстинкт миграции, они вскоре расползутся по всей Азии!