Раби Нахман из Браслава

Рассказы о необычайном

Перевод рассказов с идиш - р. Авигдор Ганц

Перевод комментариев с иврита - Арье Ротман

В память о моих предках из семьи Гиссер, браславских хасидах, чьи заслуги защищают их потомков и по сей день.

Светлой памяти Зайцева Валентина Шевельевича

СОДЕРЖАНИЕ

Предисловие

О ТОМ, КАК ПРОПАЛА ЦАРСКАЯ ДОЧЬ

Комментарии р. Адина Штейнзальца

МУДРЕЦ И ПРОСТАК

Комментарий р. Адина Штейнзальца

КУПЕЦ И БЕДНЯК

Комментарий р. Адина Штейнзальца

О СЫНЕ ЦАРЯ И СЫНЕ СЛУЖАНКИ

Комментарий р. Адина Штейнзальца

БААЛЬ ТФИЛА

Комментарий р. Адина Штейнзальца

СЕМЬ НИЩИХ

Комментарий р. Адина Штейнзальца

ПРИМЕЧАНИЯ

Приложение:

1. А. Штейнзальц. ХАСИДИЗМ И ПСИХОАНАЛИЗ

2. Список изданий Института изучения иудаизма в СНГ

3. Таблица к рассказу "Бааль Тфила"

ПРЕДИСЛОВИЕ

Неповторимый и удивительный, ни на кого и ни на что не похожий раби Нахман из Браслава - один из величайших мыслителей хасидизма. Даже на заре этого движения, когда волна духовного пробуждения подняла из глубин народной жизни десятки выдающихся людей, в их плеяде мало кто равен раби Нахману по силе ума, глубине и самобытности. Он прожил недолгую жизнь, полную невзгод и духовных терзаний, успев, тем не менее, создать неумирающие книги и приобрести верных учеников. Хасиды раби Нахмана и по сей день, спустя почти два столетия, всем сердцем преданы своему великому цадику (праведнику) и его учению, которое он им оставил.

Вопреки всем изменениям, принесенным временем, духовное наследие раби Нахмана не утратило жизненности. Оно сохранило свое значение для всех последующих поколений, и для нашего в том числе. Более того: это значение не уменьшилось. Хасиды раби Нахмана берегут его учение как зеницу ока, из поколения в поколение передают беседы своего наставника, воспоминания о нем и его жизни. Тексты, написанные им собственноручно или записанные учениками, толкования Торы, подхваченные с его уст, сплетаясь, создают чарующую картину учения такого же необыкновенного и великого, каким был он сам. Вершиной творчества раби Нахмана - и по оригинальности изложения, и по выразительной силе, и по глубине заложенных идей - справедливо считаются его "Истории о необычайном". Эти истории, облаченные в непритязательные одеяния народных сказок, раби Нахман рассказывал хасидам в последние годы жизни. В них сплавились поэзия и глубокая мысль. Благодаря своей форме они доступны даже ребенку, видящему в них занимательные "старинные сказки", как называл их сам раби Нахман. И в то же время можно вновь и вновь возвращаться к ним, всякий раз открывая новые пласты мыслей, символов, идей.

ЖИЗНЕОПИСАНИЕ РАБИ НАХМАНА ИЗ БРАСЛАВА.

Он родился в весеннем месяце нисане в 5532 году от сотворения мира (1772 год по нееврейскому календарю) в украинском местечке Меджибож. Симха, отец раби Нахмана из Браслава, был сыном раби Нахмана из Городенки, крупного ученого и проповедника, видного деятеля раннего периода хасидизма, одного из выдающихся учеников основателя движения раби Исраэля Бааль-Шем-Това (Бешта). По линии матери Фейги раби Нахман из Браслава приходился Бааль-Шем-Тову правнуком. Его дядья со стороны матери, раби Эфраим из Седилкова и раби Барух из Меджибожа, были видными адморами (1), причем благодаря собственным заслугам, а не в результате династической преемственности.

Еще в раннем детстве раби Нахмана окружающие отмечали его необыкновенную одаренность. Он обладал выдающимися способностями и уже в отрочестве отличался незаурядной остротой ума и познаниями в Торе. Мальчик рос живым и шаловливым, что не мешало ему быть глубоко верующим. Рассказывают, что когда ему казалось, будто он согрешил, его лицо заливала краска стыда.

В ту эпоху были приняты ранние браки, и Нахмана женили в четырнадцать лет. Он поселился в доме тестя, в маленькой деревушке близ местечка Медведевка. Пять лет, проведенные в деревне, раби Нахман посвятил в основном занятиям Торой и молитвам. Однако уже тогда вокруг него начали собираться люди, которых притягивала его необыкновенная личность. Избрав раби Нахмана своим учителем, они готовы были идти за ним. Когда раби Нахман покинул Медведевку, ему еще не исполнилось и двадцати, но многим в округе он уже был известен как хасидский адмор. Тогда и раскрылась самобытность избранного им пути, отличного от путей большинства лидеров разных направлений в хасидизме. Кроме того, несмотря на свой юный возраст, раби Нахман отпускал колкие замечания в адрес уважаемых людей, чем вызывал негодование, которое, накопившись, становилось причиной яростных споров.

В 1798 году раби Нахман внезапно решил отправиться в Эрец-Исраэль. Земля Израиля притягивала его все годы жизни. Он попытался осуществить мечту своего знаменитого прадеда Бааль-Шем-Това и достичь Святой земли. Правнук Бешта оставил семью чуть ли не на произвол судьбы, поручив ее заботам своего первого ученика и слуги, который сохранил верность ему на всю жизнь, и отправился через Одессу и Константинополь в Эрец-Исраэль. Путь туда был вымощен трудностями, изобиловал приключениями и таинственными происшествиями. О них рассказывается в маленькой книжечке, где собраны воспоминания спутников раби Нахмана. Он упорствовал в желании сохранить инкогнито, тем самым навлекая на себя ложные обвинения. Духовные муки и колебания раби Нахмана выражались в странных поступках, непонятных и подозрительных окружающим. В довершение всех бед в Египте высадился французский генерал Бонапарт и вторгся в Эрец-Исраэль, ведя боевые действия против турок.

Вопреки всему путники благополучно достигли своей цели. Однако раби Нахман пробыл здесь считанные месяцы, главным образом в Тверии и Цфате. Пережив головокружительные приключения (так, он попал в плен к туркам, и евреи Родоса выкупили его), раби Нахман вернулся домой. Здесь в начале 1799 года он поселился в Златополе, где и прожил следующие два года. Нам неизвестна причина, вызвавшая враждебность к нему раби Арье-Лейба, "Шполянского старца", жившего в соседнем местечке. Но это было только началом. Пожар вражды полыхал все ярче, охватывая новые места и отравляя жизнь раби Нахмана повсюду до самой его преждевременной смерти. Раби Нахмана обвиняли в заносчивости, приписывали ему лжемессианские амбиции, чуть ли не ересь (наподобие той, которую проповедовали Шабтай Цви и Франк), и другие грехи. Хотя сам раби Нахман по мере сил уклонялся от столкновений, в чем его энергично поддерживали его дядя раби Барух из Меджибожа, "Люблинский ясновидец", официально одобривший его книгу, и раби Шнеур-Залман из Ляд, неприятие его личности и его учения не уменьшалось. Поддерживавшие его адморы находились далеко, сами были поглощены борьбой против митнагдим (2) и не могли оказать ему по-настоящему действенную помощь.

В 1810 году раби Нахман перебрался в Умань, зная, что там ему суждено умереть. Там прошли его последние дни, там в осеннем месяце тишрей он скончался.

УЧЕНИКИ И КНИГИ.

Раби Нахман писал много. Уже в ранней юности он делал для себя записи и всегда чем больше писал, тем больше сжигал. Он сжег собственными руками либо приказал сжечь большую часть написанного им. Из всех рукописей уцелела только одна: небольшая "Сефер hа-мидот" ("Книга нравственных качеств"). Она состоит из коротких высказываний, собранных по тематическому принципу и посвященных молитве, пути праведника, любви, истине и т.п. Эти высказывания по большей части взяты из классических еврейских источников, от Танаха до поздней раввинистической литературы. Однако раби Нахман приводил цитаты не буквально, но изменял их, поясняя, расширяя и обобщая их смысл. Особенно сложна вторая часть книги, выдержавшая множество изданий. Позже несколько ученых браславских хасидов (а также раби Цадок hа-Коген из Люблина) дополнили ее ссылками на источники.