- Шланг! - заорал он.- Это же резиновый шланг, а не удав!
Теперь и я и мама с Наташкой убедились, что это действительно был не удав, а шланг для поливки папиной машины. И мы все вскочили на ноги и подняли крышку стола. А мама схватила бесстрашно в руки чёрный шланг и громко закричала в сторону соседней дачи:
- А разговоры подслушивать нехорошо! И шланги выдавать за удавов тоже нехорошо! Это же даже не уж! А шланг!.. - С этими словами мама подняла ещё какую-то жёлтую трубку и крикнула: -И вот ещё шланг!
- А это как раз не шланг, а уж! - поправил её Мишка.
К счастью, крик, который вырвался одновременно из маминой, папиной, Наташкиной и моей груди, заглушил пикирующий вой пожарной сирены, раздавшийся за оградой нашей дачи. Затем к пожарной сирене присоединили свой голос сирена неотложки, подлетевшей на всех парах к нашим воротам, трели милицейских свистков и звонкие удары чем-то железным о рельсу: дон! дон! дон! дон! фррр! фррр! трррр! тррр! у-у-у-уу! у-у-у-у-у!
Что выясняли между собой участковый милиционер и папа, откуда отряд пожарников извлёк остальных трёх Мишкиных ужей, что всё это время кричала соседка, почему брандмайор снова записал наш телефон, какие слова говорил нам с Мишкой лейтенант милиции, зачем папе сунули в руки какую-то квитанцию, за которую он заплатил деньги,-я рассказывать не буду, потому что лично мы с Мишкой всё это выдержали стойко и мужественно, как и полагается всё выдерживать настоящим путешественникам. Только один раз наши ряды с Мишкой $`.#-c+( и пришли в замешательство-это когда приехавший на "скорой помощи" врач, осмотрев нас и заметив на наших руках подозрительные царапины, покачал головой и предложил нам снять штаны.
- Это ещё для чего? - возмутился Мишка.
- Для уколов! - пояснил врач.
Против чего-чего, а уж против уколов Мишка взбунтовался принципиально, а за ним принципиально взбунтовался и я. Мишка кричал, что он ещё нигде не читал, чтобы путешественнику, воспитывающему змей, вкатывали бы за это уколы!
- Во-первых,-кричал папа, стаскивая с Мишки штаны,-настоящий путешественник воспитывает змей у себя дома, а не в гостях!.. Во-вторых,- кричал папа, сдирая с меня штаны,- настоящий путешественник согревает змей только на своей груди, а не на груди своего двоюродного брата!.. Вкатите ему, пожалуйста, двойную порцию! Я вас очень прошу! - сказал папа, указывая доктору на Мишку и направляясь к двери.
Потом доктор перешёл со своими инструментами на мамину половину и начал там делать уколы Наташке.
А потом на нашей даче наступила полная тишина. Все разошлись по своим комнатам и улеглись спать. И только изредка доносившееся "ой" из Наташкиной комнаты говорило о том, что и Наташка так же, как и я, всё ещё не спит.
А я лежал, свернувшись калачиком, под тёплым одеялом и, потирая слегка место укола, испытывал, как всегда, в присутствии Мишки в одно и то же время два противоречивых чувства: с одной стороны, я был рад, что я сплю один, без всяких там ужей... за компанию... а с другой стороны, может быть, было бы не так уж плохо, если бы рядом лежал, свернувшись калачиком, такой жёлтенький симпатичный и безвредный ужик...
С этими мыслями я и уснул, а когда проснулся, то Мишки на даче уже не было. Я потёр спросонья место укола и от неожиданности и боли ойкнул. Затем повернулся на другой бок и увидел, что на моей постели сидит моя сестра Наташка. И такая грустная-грустная!
- Ой! - сказал я громко, потом помолчал и добавил: -"Ой, цветёт калина в поле у ручья..."
Потом я сунул руку под подушку и нащупал там записку. Записка была, конечно, от Мишки. Я загородился подушкой от Наташки и стал читать.
"Всё в порядке! - писал Мишка.-Подготовка к отважным путешествиям продолжается! Жди указаний!"
- Слушай, Валька,-сказала Наташка, думая о чём-то неизвестном,-а может быть...
- Что-может быть?-переспросил я её быстро. Тянет всегда слова как резину.
- А может быть... тридцать шесть и шесть... это ненормальная температура?..
- А какая же нормальная? - спросил я подозрительно.
- Тридцать шесть и девять... - с таким вздохом ответила Наташка, что я наконец-то сразу же понял, о чём... то есть, "%`-%%, о ком она думает... Тогда я протянул ей Мишкину записку. Может, ей от этой записки станет веселее, тем более что ведь ничего не кончилось, а всё только началось... Нача лось и продолжается. Теперь только бы скорее пришли от Мишки указания.
