В панике я услышала собственные оправдания:
– Но она же – его жена.
Лео напрягся, заставив распрямиться, свои скрюченные плечи и сгорбленную спину. Каждое его слово полыхало гневом, когда он отвечал:
– Как... и ты... моя! – а затем горько добавил. – Несмотря на обстоятельства нашей свадьбы. – Лео замолчал, но только на мгновение, и вновь обвинил меня: – Ты разрешила ему видеться с Флорой.
– Он... он ее... – я не смогла закончить фразу, но невысказанное слово тяжело повисло в воздухе между нами.
– Она – моя дочь! – выкрикнул он. – По закону она моя! Я признал ее. У него нет никаких прав на нее. У них нет законного родства... – он оборвал речь, его лицо побагровело, потому что мы оба знали, что это неправда. По закону моя дочь была сестрой Фрэнка. Лео вдруг повернулся и заковылял прочь, хлопнув за собой дверью. Он даже не взглянул на Розу.
Меня трясло, не от его слов, а от силы его гнева. Я снова слышала ярость в его голосе, когда он кричал: «Она – моя дочь! По закону она моя!» Так и было, было – потому что он был моим мужем. Но я не переставала любить Фрэнка, как бы дурно это ни было. Вина отягощала и давила меня, потому что я поступила дурно, очень дурно – грешно. И этот грех был искуплен единственным человеком, который протянул руку помощи, чтобы спасти меня – человеком, который стал моим мужем.
Лео, не зашел ко мне вечером, но мисс Аннабел зашла. Она безостановочно двигалась по комнате, то, расправляя занавески, то, переставляя вазу с деревянными щепками для камина.
Наконец я нарушила молчание.
– Я очень сожалею, ужасно сожалею о том, что сказала ему, если вы не хотели, чтобы он знал...
Она обернулась ко мне.
– О, конечно, ты не удержалась, ты же влюблена в него до безумия. Ты всегда была от него без ума. Тем не менее, я не понимаю, как ты решилась уступить ему тогда. Ты никогда не была ветреной, не так ли, Эми? Я помню, мама одобрительно отзывалась о твоем поведении, пока не... – ее лицо застыло.
– Я знаю, что поступила дурно, – покорно согласилась я, – но, мисс Аннабел, в конце концов, я же не нарушила ни одну из заповедей. То, что я сделала – внебрачная связь, а не прелюбодеяние, не нарушение супружеской верности.
Голос мисс Аннабел звучал жесткой насмешкой, когда она отпарировала:
– Ты предала свое скромное происхождение, Эми. А к этому греху общество относится гораздо менее снисходительно.
Я вздрогнула, но продолжала защищаться.
– Но это же была всего одна ночь. И если бы вы не поссорились, если бы вы не вернули ему обручальное кольцо, я никогда бы не позволила ему сделать то, что он сделал тогда.
Ее лицо чуть смягчилось, затем она сказала уже спокойнее:
– Пожалуй, ты не позволила бы.
– А прежде, в Лондоне, – настаивала я, – я думала, что он ухаживает за мной. Я не знала тогда, что он был вашим лордом Квинхэмом – он разыгрывал меня, назвавшись мистером Дунном. Я была дурочкой и поверила – позже он говорил мне, что думал, будто я догадываюсь о правде.
– Правда? Он так сделал? – недоверчиво спросила она. – Как я уже говорила, Эми, ты доверчивее, чем я. По-моему, он наслаждался каждым мгновением этого обмана. Теперь, когда ты сказала мне это, я поняла, что он провел целое лето, подсмеиваясь исподтишка над нами обеими.
Мисс Аннабел подошла ближе.
– Эми, давай не будем из-за него ссориться. В конце концов, мы обе расплатились за то, что любили его. Теперь я чувствую только одно – мы не должны и дальше расплачиваться за это. Я-то, конечно, не буду – я усвоила урок. Любить Фрэнсиса больно, это ранит больше, чем я могла даже вообразить. Поэтому я никогда, никогда не повторю этой ошибки. – Я едва выдержала ее взгляд, когда она воскликнула: – Да, я любила его, но теперь я ненавижу его! – ее голос стал тише, она добавила: – Если у тебя есть разум, сделай то же самое.
– Нет! Я не могу...
– Даже после того, как он бросил тебя в беде?
– Нет, он никогда не намеревался этого делать, потому что знал, что я была помолвлена с Джо, Джо Демпстером, – я горестно покачала головой. – Он не предполагал, что я расскажу Джо правду. Он думал, что я выйду замуж за Джо как можно быстрее, – и Джо, не догадается, откуда взялась Флора.
– Так вот какое будущее ожидало бедняжку Флору! Он подвел и свою собственную дочь, – гнев внезапно исчез из голоса мисс Аннабел. – Жизнь порой бывает очень странной, не так ли? Я думала, что буду ненавидеть Флору, но этого нет. Наверное, потому, что она похожа на Фрэнсиса, когда тот был еще юным и невинным, – она улыбнулась – прежняя, юная мисс Аннабел на мгновение предстала передо мной. – Я рада, что Леонидас женился на тебе, чтобы спасти ее. Леонидас – хороший человек, Эми. От своей жены, он заслуживает большего, чем преданность. Я надеюсь, что ты поймешь это.
Когда она ушла, я заплакала рядом со спящей Розой.
Лео пришел ко мне вскоре после ужина. Он был задумчив и сердит, и даже отказался от кофе, который я робко предложила ему. Тогда я подала ему Розу, он немного подержал ее на руках и ласково поговорил с ней. Возвращая ее мне, он сказал, что я, уеду в Истон сразу же, как только закончится мой послеродовый месяц. Я не возражала, потому что теперь в Лондоне я боялась за своих дочерей.
Я боялась за них из-за того, что мне рассказала этим утром миссис Джонстон, домоправительница. Она невзлюбила меня с тех пор, как я впервые появилась в Истоне служить горничной у леди Квинхэм. Миссис Джонстон издавна вела дом в своей манере – медленно и лениво. Кроме того, она обожала выпить – поэтому ей не понравилось, когда на сцене появилась мисс Аннабел. А когда я вернулась туда, как леди Ворминстер, она вознегодовала еще больше – она и ее закадычная подруга миссис Проктер, повариха, которая умела хорошо стряпать, но обычно не утруждала себя этим.
В это утро миссис Джонстон настояла, чтобы ей позволили зайти ко мне в комнату, под предлогом, что ей нужно посоветоваться со мной, хотя никогда ранее со мной не советовалась – она слишком презирала меня. Более того, однажды, заметив, что я поблизости, она сказала миссис Проктер: «Во времена первой леди Ворминстер, святые времена – та была настоящей леди, та была...» – а затем обернулась ко мне в притворном удивлении: «Ох, я и не видела, что вы вошли. У вас ко мне дело... – и после долгой паузы нарочито подчеркнула: ...моя леди?» Поэтому я удивилась, что она пришла, и не сразу поняла, зачем.
– Немецкие цеппелины опять были здесь – они убивают людей каждую ночь с тех пор, как родилась дочь его светлости, – сказала мне миссис Джонстон.
– Как, в Лондоне?! – воскликнула я.
– Они бомбят Лондон, – покачала головой она. – Один из них даже был сбит нашими стрелками и упал в море, весь в огне. Несомненно, они прилетят опять, – она злорадно наблюдала за мной, потому что знала, что я трусиха.
Позже я спросила мисс Аннабел, правда ли это.
– Безусловно, – подтвердила она. – Они летают и в другие места – Шотландию, Норфолк. Восточная Англия пострадала больше – видимо, границы Восточной Англии, уязвимее. Но Леонидас взял с меня клятву молчать и приказал миссис Чандлер и остальной прислуге не говорить тебе ни слова. Он думал, что ты можешь испугаться.
– Я испугалась, – вздрогнула я.
– Боже, Эми, в Лондоне четыре миллиона человек, – засмеялась мисс Аннабел. – Почему ты воображаешь, что немцы попадут в тебя? – ее улыбка увяла. – Вспомни, насколько хуже несчастным раненым солдатам, которые даже в собственной столице не чувствуют себя в безопасности. Но тебе нечего беспокоиться, как только твой послеродовый период закончится, ты вернешься в Истон. Леонидас заботится о детях, и правильно – их незачем зря подвергать опасности.
– Он тоже вернется в Истон?
– Наверное, нет. Он записался добровольцем в Красный Крест и не может просто так порвать с ним.
– Но розы, его розы, они ведь скоро начнут расти...
– Эми, как ты можешь думать, что Леонидас бросит свое дело для того, чтобы провести лето, ухаживая за розами! – резко сказала мисс Аннабел. – Разве ты его совсем не понимаешь? По семейным традициям, если бы он был нормальным, то пошел бы служить в армию, едва став взрослым. Если бы даже он вышел в отставку по возрасту, то немедленно вернулся бы туда, как только разразилась эта война. Прошлым вечером, когда мы беседовали за ужином, он показал мне длинный список имен, где были все, с кем он учился в Итоне. Сейчас они все в униформе. Некоторые даже на десять лет старше его – они могут быть только в запасе, но и они сейчас служат королю и отечеству. Все, кроме бедного Леонидаса. Мне так его жаль! Какое унижение для человека с его родословной – не поддержать короля в такое время.
