– Он только формально числился там, пока не началась война. Молодой Парри, способный юноша, одной рукой, можно сказать, справлялся со службой в Пеннингсе, но он одним из первых записался в добровольцы, поэтому Селби был вынужден снова взяться за дела. Теперь, когда, я уезжаю, ему придется взвалить на себя и внутренние дела Истона. Арнотт на домашней ферме – способный парень, но у него тоже масса дел, ведь столько людей ушло в солдаты. Кроме того, у Арнотта очень хороши практические способности, но счета домашней фермы проверяет Селби, в дополнение к основным обязанностям, – взяв ложку, Лео погрузил ее в ароматный заячий суп миссис Картер.

Вспомнив, что домашняя ферма в Борреле всего лишь снабжала поместье, я предложила:

– Может быть, я помогу мистеру Селби с этими счетами?

Ложка Лео застыла на полпути к губам.

– Со счетами домашней фермы? – удивился он.

– Да, эти домашние фермы не такие уж большие.

– Истонская домашняя ферма, занимает более двадцати одной тысячи акров, – сказал Лео, проглотив суп.

Я уставилась на него, увеличивая в уме десятиакровое боррельское поле в две тысячи сто раз – просто невообразимо.

– Разве ты не догадывалась, что под моей рукой большая часть Истонского графства? – с улыбкой спросил Лео.

– Под рукой? – озадаченно повторила я.

– Фермы Пеннингса сдаются внаем, но на истонских все иначе. У меня только восемь арендаторов, остальными фермами я управляю сам.

– Но я думала, что у богатых землевладельцев всегда есть арендаторы.

– Ешь суп, Эми – остынет. Да, это обычная практика, так было и в Истоне в восьмидесятых годах, пока не разразилась депрессия.

– Депрессия? – растерялась я.

– Разве ты не слышала об... – Лео оборвал фразу. – Конечно, не слышала – ты слишком молода, – он замолчал.

– Я услышу об этом, если ты мне расскажешь, – громко сказала я.

– Что?

– Ты сказал, что я не слышала об этом. Но как я об этом услышу, если ты мне не расскажешь?

– Ты хочешь, чтобы я рассказал тебе? – Да.

– Я просто не знаю, с чего начать.

– А ты выпей бренди... Лео покачал головой.

– Мне не нужен алкоголь, чтобы помочь разъяснению состояния сельского хозяйства Британии, – тем не менее, он не начинал.

– У сэра Гарри в Борреле были арендаторы, – подсказала я.

– У меня в Пеннингсе они тоже есть, потому что западная часть графства меньше подверглась депрессии, и ренты там остались стабильными.

– Ренты – ты имеешь в виду те, которые фермеры платят владельцам земли? – догадалась я. – Что-то вроде возмещения землевладельцам.

– Да, верно.

Я так увлеклась, что не заметила, как тарелки с супом были убраны и заменены отварной треской.

– Но ренты в Истоне снизились?

– Они снизились по всей южной и восточной Англии – на пахотных землях, где растет пшеница. Но в Истоне был еще жив мой отец, и он отказался снизить ренты.

Я ухватилась за эту информацию и сделала вывод.

– Следовательно, он не нашел никого, кто взялся бы следить за его фермами, потому что в других местах было дешевле, – Лео кивнул. – Но почему ренты упали повсеместно? Разве случилась забастовка, и фермеры отказались платить?

– Не совсем – они были не в состоянии заплатить.

– Но почему?– я напрягла голову, в поисках ответа. – Им нужно было суметь продать пшеницу. В конце концов, все едят хлеб, каждый день.

– Правильно, – Лео внимательно наблюдал за мной.

– Но они не продали много? – он кивнул. Я вспомнила овощные ларьки на рынках, набитые до отказа, и предположила: – Значит, откуда-то появились излишки?

– Какая ты догадливая, Эми, – слегка улыбнулся Лео. – А теперь скажи, откуда, по-твоему, они могли появиться?

Я вызвала в памяти карту мира, которая висела на стене моей школы.

– Канада? Это новая страна. Он обрадовался моему прогрессу.

– Да... и Америка, и Россия.

– Но Россия – старая страна. Оттуда могли ввозить и раньше.

– Зерно тяжелое.

– Может, тогда в России построили железные дороги?

– Гораздо позже, – рассмеялся Лео. – Фактически, их еще строили, когда разразилась эта проклятая война.

– Но сейчас у них на пути Германия, поэтому они не могут везти пшеницу поездом. Выходит, цены поднялись снова? А корабли из Америки – их ведь топят? Значит, нужно распахивать больше полей, но все мужчины ушли в солдаты, а вспашка – это их работа, – я встряхнула головой. – Ничего удивительного, что мистер Селби забегался, – взглянув в тарелки, я увидела, что почти не тронула рыбу, а Лео уже заканчивал свою. Я подхватила вилку.

Пока я поспешно, едва не давясь, доедала свою треску под голландским соусом, Лео тихо сказал:

– Знаешь, Эми, трудно поверить, что ты оставила школу, когда тебе не было и двенадцати, – я зарделась от удовольствия, услышав одобрение в его голосе.

За цыплячьими котлетами я спросила его:

– Но почему ты сразу же не снизил ренты, когда вступил в наследство?

– Потому что был молодым и глупым. В любом случае даже снижение рент в тот период привлекло бы мало фермеров, особенно на мелкие фермы. Поэтому я решил сам заняться фермами. Хоть я еще был несовершеннолетним, отец Джорджа Бартона – один из моих опекунов – уговорил другого опекуна предоставить мне распоряжаться этими делами.

– Но... – я запнулась, но улыбка Лео подбодрила меня, – но если фермеры не могли продать пшеницу с прибылью, как это удалось тебе? – затем мой разум зашевелился. – Ты, наверное, знал, как, вырастить ее подешевле?

– Это была новая идея – я решил, что большая ферма позволяет вести хозяйство более экономно, путем покупки лучшей техники, например. Я купил механические плуги и молотилки.

– Это все равно, что швейная машина вместо того, чтобы делать каждый стежок от руки? Не нужно много рук, поэтому меньше денег идет на зарплату.

– Точно. Еще одной из причин, почему я связался с управлением фермами, было то, что если бы я ничего не сделал, у людей графства не было бы работы, – Лео положил на стол нож и вилку. – Мой долг землевладельца требует обеспечивать людей работой, а в результате покупки машин выявилась забавная ситуация – я одновременно и сэкономил рабочую силу, и обеспечил работой людей, которые в противном случае остались бы без дела.

Лео позвонил в колокольчик, и вошел мистер Тимс с бифштексом.

– В результате моих реформ домашняя ферма заработала и обновилась, как мой розовый парк. Каждая оросительная канава была расчищена, каждая изгородь подновлена, каждый сорняк удален. В добавление к этому, мои другие, более дикие и глупые, планы обеспечили людям дополнительную занятость. Осушение части Низины, например, заставило множество мужчин копать каналы, а затем обеспечило работу другим, когда весь этот план был отменен. Затем был истонский конный завод – дорогостоящая никчемная прихоть! Я слышал, что нечто подобное сделал в своем графстве лорд Вонтэдж, но дело в том, что нельзя успешно заниматься разведением лошадей, если не любишь этого по-настоящему, а я не любил. Теперь эти строения – самая дорогая, наверное, овчарня в стране! – Лео засмеялся, а я подумала – как будет жалко, если он уедет сейчас, когда только начал разговаривать со мной, как с равной.

– Однако, ты поступал правильно, – заметила я, когда он доел бифштекс. – Людям была нужна работа.

– С моей стороны это было незрелостью, – пожал он плечами. – К счастью, я не унаследовал закладных и получил в наследство недвижимость в Лондоне, за последние годы очень поднявшуюся в цене. Я мог себе позволить такие проекты. Кроме того, как я уже говорил тебе, ренты в Пеннигсе сохранились на прежнем уровне.

– Почему там получилось по-другому? – спросила я его за бисквитами.

– Потому что... – Лео улыбнулся и оборвал фразу. – Нет, Эми, используй свой острый ум и догадайся сама. Я дал тебе все ключи.

Это было похоже на задачку по арифметике, и я принялась ее решать.

– Наверное, там выращивали не пшеницу, а что-то другое. И что-то такое, что не может расти в Канаде, – я заметила, как брови Лео нахмурились, и поспешно поправилась, – или это нельзя перевозить, – складка на его лбу исчезла. – И люди должны потреблять это постоянно и помногу, – я вспомнила магазины в Ламбете. – Овощи?