- А разве ты не опустил письмо в ящик?
- Как не опустил! Только я опустил письмо, как появился вдруг этот гяур, каким-то образом открыл ящик, взял письмо и ушел.
- А в ящике разве не было других писем?
- Как не было! Было много писем, он все и забрал... Хан расхохотался.
- Нет, Новрузали! Расскажи-ка все подробно, от начала до конца: как ты отнес письмо, как опустил его в ящик и как по-дрался с этим русским.
- Дорогой хан! - начал Новрузали.- Взял я твое письмо и прямехонько отправился к канцелярии начальника. Нашел тот самый дом, о котором ты рассказывал. Подошел и поднял крышку ящика на стене. Хотел опустить письмо, но не решился. Взглянул на письмо, на ящик, задумался, - прогневить тебя страшно. Стою и не знаю: бросить письмо в ящик или нет. Запамятовал, как быть после того, как опущу письмо в ящик, вернуться обратно или стоять там. Подумал: если опустить письмо и дожидаться, то до каких же пор? Ведь сам ты видел, хан, что я оставил во дворе голодного осла, связанных цыплят, мешки с мукой. Они до сих пор еще там; позволь, хан, позвать слугу и перенести мешки в дом, а то пойдет дождь, намочит муку.
- Оставь, Новрузали, без тебя все сделают. Рассказывай, что было дальше.
- Не решился я опустить письмо. Закрыл крышку ящика, отошел, стою в стороне. Хотел было вернуться, переспросить тебя. Но, говоря по правде, испугался твоего гнева. Боялся, что ты подумаешь обо мне: "Экое животное этот Новрузали, какой ишак!" Ну, присел я на корточки у стены отдохнуть немного. Вдруг смотрю какой-то мальчик-армянин, вот та-кой, лет двенадцати-тринадцати, идет прямо к ящику, подни-мает крышку и бросает туда письмо, похожее на твое. Закрыл крышку и ушел. Сколько я ни звал этого бессовестного маль-чишку, сколько ни спрашивал, как же он оставляет письмо и уходит, он ничего не ответил... Не понял меня, что ли, даже не оглянулся. Не успел отойти мальчик, как быстро подбежала русская женщина, тоже опустила письмо и ушла. Тогда я осме-лел, думаю: видно, письма и должны остаться в ящике. И так расхрабрился, что, прочитав молитву, смело подошел к ящику, поднял крышку и опустил письмо. Повернулся, чтобы идти на-зад. Но в это время к ящику подошел какой-то русский. Сначала я подумал, что он тоже хочет опустить письмо, но, смотрю, не-ет! У плута совсем другие намерения: он запустил правую руку в ящик. Тут я смекнул, что каналья хочет утащить письма... Прости меня, хан, я надоедаю тебе болтовней... Прикажи слуге отпустить меня, уже поздно, не поспею к вечеру домой.
- Да куда я отпущу тебя? Рассказывай дальше!
- Хан, пусть мои сироты будут принесены в жертву ради твоего блага! Чтоб мне ни одного дня не прожить без тебя! Да... вижу, этот плут, не стесняясь, выгребает письма из ящика. Потом закрывает ящик и хочет улизнуть. Тут я подскочил к нему, схватил за руку и говорю: "Ты куда это, голубчик, та-щишь письма? Люди оставили их здесь не для того, чтобы ты уносил: сейчас же без всяких разговоров положи их на место, не то!.. Новрузали еще не умер, не позволит, чтобы ты украл письмо его господина. Нехорошо поступаешь. Зачем тянуться к чужому добру? Разве в вашем шариате воровство не считается грехом?.." Хан, прошу тебя! Отпусти меня, а то уже поздно, темнеет.
- Да не спеши, успеешь. Рассказывай, что было дальше...
- Да... на чем же я остановился? Да... Эй, эй! Держи, дер-жи! Осел переломает виноградники...
Новрузали кинулся было к ослу, но хан удержал его.
- Так на чем я остановился? Да... Как ни уговаривал я его, как ни просил, ни умолял, как ни уверял, что хан убьет меня, как ни требовал, чтобы он вернул хоть письмо хана, уперся, проклятый, ни за что не хочет отдавать... Вижу: решил он убе-жать с письмами. Гнев ударил мне в голову. Схватил я гяура за плечи и так грохнул о землю, что у него кровь изо рта пошла. Бросились на меня люди из канцелярии начальника, стали избивать, потом потащили в тюрьму. Чтоб мне погибнуть у твоих ног! Не миновать бы мне Сибири, если б ты не заступился. В тюрьме еще несколько арестованных сидело. Они, мне сказали, что я избил русского чиновника. Ну, а что мне было де-лать?! Суди сам, виноват ли я...
Хан долго смеялся, долго и раскатисто хохотал.
Было уже темно.
Новрузали, голодный, кинул пустые мешки на голодного осла, и, погоняя его кизиловой палкой, поплелся обратно домой.
На третий день хан получил из Эривани телеграмму: "Письмо получил. Квартира готова". Хан собрался и уехал в Эривань.
Через полтора месяца Новрузали вызвали в суд и за оскорбление государственного чиновника при исполнении служебных обязанностей присудили к трем месяцам тюремного заключения. Своей вины Новрузали не признал. Прошел еще месяц, и это известие дошло до Эривани. Узнав о происшедшем, хан немного призадумался...
