Разъезжались далеко за полночь. С этого дня для них началась новая жизнь. Суток катастрофически ие хватало. Все были настолько захвачены идеей, что спали едва ли три-четыре часа. Дни и ночи проводили то в институте, то в клинике у Зобова. Уже первые результаты оказались более чем обнадеживающими. Вначале удалось вырастить почку младенцу, родившемуся с патологией мочеполовой системы. Затем избавить от атрезии кишечника новорожденную девочку. Ребенку, на спину которого опрокинулся бак с кипящей водой, удалось вырастить новую кожу, а двум детям и женщине, попавшим в аварию, вырастить части удаленных конечностей. Зобов вообще перестал ходить домой: спал в кабинете. Дома его съедала такая тоска, что хотелось выть от душевной боли. Три года назад погибла его жена. Погибла нелепо, случайно. Она была альпинисткой. Зобов боготворил эту маленькую хрупкую женщину. Она была для него всем, и такая неожиданная смерть! Хотя она всегда приходит нежданно. Но, как говорится, кому суждено погибнуть от жажды, тот не утонет. Однажды поздно ночью Зобов сидел в кресле, близко придвинув его к стене. Он дико, чудовищно устал. Спать не хотелось. Видимо, здорово разошлись нервы. В дверь тихо постучали. Он удивленно посмотрел на часы: два тридцать пять! "Однако, - подумал он, - кто бы это мог быть? Он всех отпустил, за исключением дежурных. А они, как правило, не особенно рвались в кабинет главного, зная его крутой характер. Не зря же медсестры звали его между собой "сухарем". Дело в том, что главный хирург для своих сорока пяти лет неплохо сохранился. И мечтой многих медсестер да и, что греха таить, молодых врачей было составить неплохую партию с интересным вдовцом, благо, детей у него не было. А Зобов никого не замечал. Правда, больше всех преуспела его секретарша Любочка. Во-первых, она старалась не допускать под грозные очи начальства своих потенциальных конкуренток, во-вторых, делала ему замечательный, по его словам, кофе и, в-третьих, - постоянно строила глазки. Что касается ее белого халатика, то он давно был укорочен выше допустимой нормы и в полной мере позволял шефу и посетителям любоваться стройными ножками миловидной секретарши. - Войдите, - громко сказал Зобов, собираясь устроить разнос. В кабинет вошла Любочка. Она держала поднос с чашечкой ароматного кофе. У Зобова даже защекотало в носу. Хотя ему и было приятно, он, грозно поглядев на девушку, рявкнул: - Ну что там, в чём дело? Почему не дома? Почему здесь? Давно пора спать. - Вы извините, Константин Петрович, я не хотела вас беспокоить, но слышала ваши шаги, вздохи. Подумала, что вам все равно не спится, а чашечка кофе вам не помешает, - смущенно лепетала девушка. - Ладно, давай сюда. Поставь на стол и иди, - сухо произнес Зобов. - Константин Петрович, позвольте задать один вопрос, - обратилась к нему Люба. - Ладно уж! - он махнул рукой. - Задавай. - Понимаете, я учусь на втором курсе медицинского. Мы .изучаем сейчас патогенез. Ну и мне не совсем понятна вирусная теория происхождения рака. - Что здесь непонятного? - удивился Константин Петрович.-Ты знаешь, что рак-в сущности неконтролируемый рост клеток. А вирус - это частица ДНК или РНК, то есть химический материал, контролирующий рост и деление нормальных клеток. В общем, как это попроще объяснить, нуклеиновые кислоты как бы несут в себе план новой клетки. Вирус проникает в клетку и подключается к ее генетическому коду. Контроль над делением клеток становится беспорядочным. По существу это и есть рак. Понятно? - Ой, Константин Петрович, вы так просто и понятно объясняете такие сложные проблемы, что даже я, тупоголовая дурочка, все поняла. - Ну-ну, - оттаял Зобов. - Лучшего секретаря я бы не хотел. - Я так рада, Константин Петрович, что вы такого хорошего обо мне мнения, а то ведь уходить собралась. - Как? Зачем? - встрепенулся Зобов. - Почему? - Ну, мне казалось, что вы терпеть меня не можете. - Что ты, что ты... Как раз наоборот! - Ой, правда? - Любочка по-детски непосредственно захлопала в ладоши. Подскочила к Константину Петровичу, прижалась теплыми губами к его небритой щеке и, смущенно покраснев, выскочила из кабинета. - М-да! - задумался Зобов и потер щеку. - Этого еще не хватало... А впрочем, почему бы и нет? Люба - совсем не глупая девушка и, судя по поцелую, далеко не равнодушна к "старику". "Старику" ли? Он встал, подошел к зеркалу: потрогал мешки под воспаленными, красными от бессонницы глазами, пригладил волосы. Неожиданно сам себе подмигнул и принялся с удовольствием допивать кофе. Затем прилег на диван и задумался. Не заметил, как уснул. Разбудил его переливчатый сигнал телефона. Вскочив с дивана, взял трубку: - Зобов слушает! Звонила дежурный врач. Привезли останки лауреата Нобелевской премии академика Ивана Ильича Алферова. Самый молодой академик в истории Академии: ему было всего 27 лет. Он вылетел вертолетом на расследование аварийной ситуации на одном из химических заводов. По неизвестной причине вертолет рухнул на землю. Все члены экипажа и пассажиры погибли. Останки академика привезли в клинику по просьбе профессоров Личинского и Платова. Вскоре они сами появились в кабинете Зобова. - Костя, - обратился к нему Платов, - ты понимаешь, что произошло? Погиб гений! Он мог принести человечеству неоценимую пользу. Не-оцени-мую. И такая нелепая смерть... - Действительно, это ужасно, - бормотал стоявший рядом Личинский. - Костя, а что, если попробовать снова? - заговорил Платов. - Ты понимаешь, ведь такой шанс выпадает не часто. От академика ничего не осталось, кроме нескольких костей и кусков плоти. Давай рискнем! Представляешь, из клеток гения вырастить гения. Гений по заказу! Это ведь переворот в науке, в истории. - А чем мы гарантированы, что он после возрождения сохранит свои интеллект, духовность, моральный облик? - Пока ничем, но разработаем программу, а потом, если что, разберемся... - Ты тоже "за"? - обратился Зобов к Личинскому. , - Да-да, - поспешно закивал тот. - А Аркадий Иванович? .-,. - Так он первым натолкнул нас на эту мысль! - Что ж, друзья, давайте попробуем возродить гения. Ну, если что случится, отвечать будем вместе. Как положено, по закону. - Кончай, Костя, тень на плетень наводить. Я ж тебя не первый год знаю. Если что, ты ведь первый в петлю полезешь. Но мы тебя не пустим. Я за риск! - Я тоже, - раздался голос Личинского. - И я, я с вами, - услышали они голос внезапно появившегося в кабинете Линдо.

Прошло четыре года.

Зобов в очередной раз зашел навестить своего подопечного. Перед ним на кровати с подключенными к компьютерному устройству многочисленными датчиками лежал мальчик лет двенадцати. - Ну, как? - спросил он дежурного врача. - Все установили. Система должна работать нормально. - Ну что, сегодня решающий день? - Да, решающий, - согласился дежурный. " '" ' - Личинского и Линдо вызвали? - Да, уже едут сюда. - А Платова? - Платов немного задержится, но просил без него не начинать. - Что ж, если система Личинского подействует, выведет его из этого состояния, тогда мы на коне, если нет, то... - Константин Петрович махнул рукой. - Не переживайте, все будет хорошо. Поле строго рассчитано. Ошибки быть не может. Первыми приехали Личинский и Линдо. Платов почти не опоздал. - Ну, начнем, - сказал Платов, потирая руки. Затем подошел к Зобову, крепко сжал его руку и сразу отвернулся. Линдо нажал кнопку. Раздалось характерное потрескивание и вокруг больного образовалось светящееся электромагнитное поле. Поле ширилось, росло. Светящийся ореол охватил всю фигуру мальчика. Вдруг где-то заискрило, ореол вокруг кровати исчез, раздался глухой удар и погасло освещение. - Что там случилось? - закричал Зобов, и, размахивая руками, в темноте бросился из палаты, требуя наказать виновников. Платов и Линдо бросились его успокаивать. Но он вырвался и ощупью идя вдоль стенки, добрался до своего кабинета; попытался найти графин с водой, но лишь опрокинул вазу с цветами; после чего успокоился и сел на диван. Когда свет зажегся снова, оказалось, что произошло короткое замыкание. Зобов хотел встать и снова пойти в палату, но его остановил вошедший в комнату Платов. - Костя, посиди здесь. Сейчас все будет ясно. Да не дрожи ты так! Инфаркт заработаешь. Верь мне, все будет в порядке. Не зря мы его мозг три года держали под компьютерной информацией. Он так напичкан знаниями, что должен соображать быстрее самой быстродействующей ЭВМ. - А вдруг все зря и, несмотря на этот поток знаний, останется дебилом или еще хуже - превратится в какого-нибудь негодяя-монстра... Через несколько секунд в комнату ворвались улыбающиеся Личинский и Линдо. - Ура, победа! Победа! - Что? Как? - Зобов и Платов вскочили. Личинский, подняв правую руку вверх, торжественно произнес: - Слушайте, слушайте, говорит клиника профессора Зобова... Говорит клиника Зобова... Сегодня, 24 июля, состоялся грандиозный эксперимент. Алферов-2 заговорил. За одну минуту он решил проблему озоновой дыры, предложил оригинальное продолжение теоремы Виоры-Толигоди и в десять раз быстрее компьютера нашел решение предложенного уравнения. - А дальше, что он сделал дальше? - нетерпеливо перебил его Зобов. - Дальше... Дальше ничего особенного. Он встал, извинился за свой внешний вид и поцеловал руку дежурному врачу Вере Сомовой, поблагодарив ее за прекрасный уход...