Тем не менее, Управление все ощутимее топчется на месте. Традиционные иерархические структуры, идеально подходившие для решения рутинных проблем, теперь захлебываются под лавиной новой информации. На ее прохождение через все ступени бюрократической иерархии тратится недопустимо много времени. А в эпоху всеобщего ускорения темпов жизни любое запаздывание с принятием решений имеет фатальные последствия. В "Улитке" мы застаем фактически уже агонию административного голема. Тотальная дезорганизация приводит к тому, что на директорском месте оказывается самый неподходящий человек - Перец. По крайней мере никому другому из бесчисленных сотрудником не могла бы прийти столь крамольная мысль: "А Управление-то зачем? Я зачем? Распустить Управление, что ли? Ему стало весело и жутко".

Разумеется, никто ему распустить Управление не даст, но сам позыв симптоматичен. Хаос нарастает. Борьба с ним ведется по всем правилам администраторского искусства, вплоть до попытки включения в сам процесс административной деятельности. Таким образом его надеются если не исключить, то хотя бы "приручить", для чего целенаправленно привносится дополнительный элемент случайности в циркулирующую по Управлению информацию. Для всех расчетов, например, специально используются испорченные арифмометры, руководящие указания рекомендуется интерпретировать при помощи разнообразных стохастических методов... Наконец, готовится "Директива о привнесении порядка", ставящая целью "упразднение случайностей, производящих хаос". Но она так и остается не подписанной - времена изменились, и магия Большой Круглой Печати утратила прежнюю силу.

Возможно, что назначение Переца Директором Управления не так уж абсурдно. Только человек, могущий представить вид на Управление "сверху", способен решиться на его действительную реорганизацию. Со стороны административного голема это, безусловно, акт отчаяния. Чтобы снизить информационное сопротивление, необходимо максимальное сократить количество промежуточных звеньев и предоставить свободу самостоятельного принятия решений на низших. И, по крайней мере неофициально, подобные процессы идут полным ходом: "С утра уже сегодня неразбериха: какие-то люди ходят везде и меняют перегоревшие лампочки, ты представляешь?" Каждому работнику Управления положено иметь личную телефонную трубку, по которой он получает руководящие указания. Но дежурные механики никогда не работающего лифта простодушно сообщают Перецу, что свои телефонные трубки они обрезали. Видимо, за ненадобностью.

"Примечательно, что можно удалить именно вертикальные ступени" [61]. Во всяком случае кабинете Директора Перец обнаруживает отчетливые следы запустения. В современном мире эта тенденция приобретает все более тревожный размах. Героиня "Всех способных держать оружие..." вспоминает сон, где она со своими друзьями летит на огромном самолете. "И вдруг оказывается, что кабина пилотов пуста. Там никого нет, понимаешь?"

Основным достоинством бюрократической структуры всегда была способность подчинить множество человеческих воль для достижения единой цели, неуклонного движения вперед. "Это подобно прокладке шоссе по трассированному участку. Там, где кончается асфальт, и спиной к готовому участку стоит нивелировщик и смотрит в теодолит. ...> Воображаемая линия, идущая вдоль оптической оси теодолита, есть неовеществленный административный вектор" [40]. Деятельность по его овеществлению и составила сущность эры индустриализации, породившей само понятие "прогресса".

Теперь наступает новая, постиндустриальная эра, требующая более оперативных способов управления. Ведь для подавляющего большинства традиционных големов оптимальное время реакции уже не доступно в принципе. Поток решений, как река из берегов, давно вышел за пределы человеческого контроля. Эпоху прогресса сменила эпоха дрейфа [63].

"Вектор истории не застыл, но расщепился. ...> В близящемся к концу столетии мир подошел к некоему кардинальному рубежу, за которым история, по-видимому, круто меняет свое русло" [64]. Мир пока еще движется на автопилоте, но что произойдет, когда шоссе резко свернет в сторону от "оптической оси", задающей направление движения?

Тоффлер пророчит наступление спецнократии: "быстрой, насыщенной информацией, подвижной организации будущего, состоящей из мобильных ячеек и людей". Специалисты-профессионалы, лишенные всех видов привязанностей (даже профессиональных, поскольку решение новых задач часто лежит за пределами узких дисциплин). Искатели приключений, которых не беспокоят перемены (а значит, и их последствия)...

"Но ты знаешь, есть такое мнение, что для того, чтобы шагать вперед, доброта и честность не так уж обязательны. Для этого нужны ноги. И башмаки. Можно даже немытые ноги и нечищенные башмаки... ...> Но все зависит от того, как понимать прогресс. Можно понимать его так, что появляются эти знаменитые "зато": алкоголик, зато отличный специалист; распутник, зато отличный проповедник; вор ведь, выжига, но зато какой администратор! Убийца, зато как дисциплинирован и предан..." [40].

Тем временем абсолютное большинство национальных, государственных и социальных эгрегоров переживают сильнейший за всю свою историю кризис. Чем обернется их крушение - глобальной катастрофой человеческой цивилизации или ее переходом в качественно новое состояние? И вообще, "что за Левиафан намерен всплыть к концу века?" [51].

Глава 13.

Итак, все в сборе, не хватает только Эдварда Келли, шарлатана с отрезанными ушами, искусителя, медиума того, кто сейчас, в нашем веке, тысячекратно размножился, превратившись в злокачественную раковую опухоль, которая продолжает давать ядовитые метастазы, несмотря на то что уже утратила свое Я.

Г. Майринк.

Тенденцию, окончательно обозначившуюся в 90-е годы, историк и социолог Гарольд Паркин назвал Третьей революцией. Две революции человечество уже пережило. Это неолитическая (земледельческая) революция и промышленная революция XVIII - XIX веков. Третью революцию обычно называют информационной.

Но технологический аспект тесно связан с социальным. "Господствующей технологии соответствует социальный слой, контролирующий наиболее важные для нее "редкие" ресурсы. В земледельческом обществе таким ресурсом была земля. В промышленном обществе - "материальные фонды", то есть машины и оборудование. В ходе Третьей революции главными ресурсами становятся интеллектуальные мощности и экспертиза, то есть "человеческий капитал" [65].

Профессиональная элита - высший слой специалистов-профессионалов - в развитых странах уже сейчас демонстрирует свое социально-культурное единство. Эти люди свободно перемещаются между всеми наличными сферами руководства, причем профессионалы из разных сфер работают вместе. Подобная частно-корпоративная олигархия по существу является тоффлеровской спецнократией в чистом виде.

Тоффлер упустил лишь один важный нюанс. Если всего несколько процентов населения обладает устойчивостью к информационной перестимуляции, то рано или поздно данная категория людей займет лидирующее положение во всех областях, связанных с управлением информационными потоками.

"Примерно с начала шестидесятых годов в США началось расслоение общества, выделение из него двух мало смешивающихся групп - с высоким и с низким IQ. В эти годы в Америке повысилась роль образования - переход к более сложным технологиям и системам управления, к всеобщей компьютеризации, что сделало высокую образованность не только престижной, но и необходимой для почти всех видов успеха" [66].

IQ - коэффициент интеллектульности, оценивающий умственные или познавательные способности. По числу основных поддиапазонов на шкале интеллекта общество также можно разделить на пять классов: от первого, куда входят люди с очень высоким значением IQ (125 150), до пятого, где это значение минимально (50 - 75). Поскольку оценка производится по тем критериям, которые приняты в качестве показателей успеха в развитых демократических странах, основным объектом измерения выступает формальная составляющая интеллекта. А мы уже отмечали, что выраженными способностями в этом направлении обладает не более 10 процентов населения потенциальный резерв, из которого формируется группа супер-интеллектуалов. "При высокой наследуемости IQ это создает своего рода самовоспроизводящуюся касту из людей, принадлежащих первому классу". И точно также обособляется пятый класс - группа "новых бедных".