АА вспоминала опять приход Н. С. с Г. Ивановым к ней перед вечером "Петрополиса". Подробности этого у меня уже записаны раньше. АА добавила только, что она была очень тогда расстроена смертью брата и что она совершенно не понимает, как мог Н. С. усиленно звать ее пойти с ним в дом Мурузи - в веселое место и обижаться, что она отказалась. Должен же он был понять, что, получив такую печальную весть, веселиться не ходят. АА добавляет: что, конечно, разговор велся бы в иной форме, если б не присутствовал Г. Иванов. Присутствие Г. Иванова и очень стесняло разговор, и очень раздражало АА.
А на вечер "Петрополиса" 11 июля АА пришла, но Н. С. ушел оттуда до ее прихода. Она помнит, что к ней подошла группа девочек - учениц Гумилева (кто именно, АА не помнит - может быть, среди них были и Наппельбаумы). Девочки сказали ей, что Гумилев обещал их познакомить с ней сегодня, но вот его нет, и поэтому они решили сами познакомиться.
АА шутила по поводу "девушек", удивлявшихся в 1921 году воспитанности Н. С. "Они никогда не видели вежливых людей! И до сих пор они удивляются Лозинскому: им странной кажется его воспитанность. Они недоумевают: что он, нарочно такой? Неужели нарочно так держится?!"
АА думает, что Н. С., так ясно чувствуя враждебное отношение к себе блоковской компании, вероятно, подсознательно относил к этой компании и АА. В действительности, конечно, этого не было, АА не была ни в каких "компаниях" вообще, держалась очень обособленно от всех и вела очень замкнутый образ жизни.
Ко всем этим разговорам нужно поставить в примечании то, что Николай Степанович боялся АА - всегда как-то боялся ее...
22.12.1924
АА: "Волошин рассказывает, что он встретился в Крыму с Николаем Степановичем и помирился. Оставим это под вопросительным знаком...
Оттуда вывез с собой, собственно, спас от смерти (какая-то перестрелка), инженера Микридина, он был в Цехе Поэтов..."
14.11.1925
Я у К. И. Чуковского. Переписывал... Он отрывался от своей работы, давал пояснения.
Рассказал такой случай: "Николай Степанович должен был редактировать собрание сочинений А. К. Толстого... Гумилев, большой поэт, был в то же время совершенно неспособен к прозе, в частности к какой бы то ни было историко-литературной работе. Я не знаю ни одного поэта, кроме, впрочем, Анны Ахматовой, который был бы более неспособен к такой работе. Когда собрание было им проредактировано, он дал его мне на просмотр..." Дальше Чуковский рассказал, как ужасно оно было отредактировано. Некоторые стихотворения были помечены датой немыслимой, потому что Толстой за два года до этих дат умер. Чуковский говорит, что все ошибки такие он исправил и при встрече сказал о них Николаю Степановичу... Тот сделал сердитое лицо и сказал: "Да... Я очень плохой прозаик... Но я в тысячу раз лучше вас пишу стихи!" Оба рассмеялись, а потом Николай Степанович благодарил Чуковского за "спасенье".
Я польстил Чуковскому, сказал, что его сообщения будут мне очень ценны, потому что самыми близкими Николаю Степановичу людьми в последние годы были Лозинский и он. Чуковский честно ответил: "Я нисколько не претендую на какую бы то ни было близость или дружбу с Николаем Степановичем... Нет... Это было бы совершенно неверно... Наши встречи были чисто "физические"... Мне очень много приходилось с ним встречаться и разговаривать, много ходили вместе. Но это и все..."
3.11.1925
Черновик Канцоны ("Бывает в жизни человека..."), который я дал АА вчера, натолкнул ее на целую систему мыслей о Бодлере. Она снова стала "изыскивать" в Бодлере. И сегодня, положив на стол принесенную ею из Мр. дв. книгу "Les fleurs du mal" ("Цветы зла". - В. Л.), стала мне рассказывать все свои соображения. А они такие: в последние годы Николай Степанович снова испытывает влияние Бодлера, но уже другое, гораздо более тонкое. Если в 7 8 годах его прельщали в стихах Бодлера экзотика, гиены и прочее, то теперь более глубокие мысли и образы Бодлера.
То, что у Бодлера дается как сравнение, как образ, у Николая Степановича выплывает часто как данность... Это именно и есть влияние поэтическое, а не "эпигонское слизывание"...
По-видимому, в последние годы Н. С. читал Бодлера, как АА читает его сейчас...
11.11.1925
...АА просила дать ей "Огненный столп". Разговор о стихах Н. С. и о влиянии Бодлера на стихи из "Огненного столпа". Я прочитал ей первый вариант "Леопарда", АА заметила, что Н. С. хорошо сделал, сократив это стихотворение, что в сокращенном виде оно страшнее, потому что нет ненужных отвлечений, и подробностей, вроде:
Раб бежавший возвратился,
И поправился твой мул...
Я дал АА листок с названиями ненаписанных (или пропавших) стихотворений Н. С., все его списки и планы периода "Огненного столпа". АА долго их штудировала, сопоставляла, устанавливала последовательность написания стихотворений, чтобы уловить момент максимального - во времени - сближения Н. С. с Бодлером. Ей это удалось. "Канцона" и "Заблудившийся трамвай" стоят рядом всюду. По-видимому, это есть разыскиваемая точка. Ее порадовала эта находка...
АА сидела в кресле, подложив под себя ногу, так, что носок туфли едва виднелся...
Мысль ее работала быстро, с каким-то внутренним энтузиазмом... Она просила меня дать ей то одно, то другое, так, что я не успевал и путался в материалах по Н. С. Не прерывая разговора и отказавшись от второй чашки чая, АА встала, подошла к печке и прислонилась к ней спиной, выпрямившись во весь рост. На ярко-белом, блестящем белизною фоне - еще стройнее, еще изящнее казалась ее фигура в черном шелковом новом платье... Чувствовалось, что АА радуется теплу, так непривычному для нее...
...Села опять к столу, разбирала опять материалы... Подчеркнула некоторые строчки в моем экземпляре "Огненного столпа".
Это те, в которых сказывается влияние Бодлера. Много говорила о "Заблудившемся трамвае". АА не считает его лучшим, вообще не причисляет его к лучшим стихотворениям Н. С. Считает его попыткой, вполне оправданной и понятной, но не удавшейся. И конечно, оно биографическое. Больше даже, чем все другие...
"Через Неву, через Нил и Сену..." - все три названия рек выбраны из знакомых ему, из его жизни.
Про строфу "В красной рубашке..." и т. д. АА вскользь говорит: "Вот здесь смерть... А здесь - уже слабое воспоминание" - и АА указала на следующую строфу: "Голос и тело...". Строку "Только оттуда бьющий свет..." АА подчеркнула, упомянув, что есть то же самое у Блока. Отчеркнула слева: "И сразу ветер...".
АА: "Это смерть".
И, перелистав несколько страниц, заметила, что у Н. С. не однажды в "Огненном столпе" смерть является в виде ветра. "И повеет с неба ветер странный". И там - как и здесь - рядом: "Зоологический сад планет", там "Это Млечный Путь расцвел нежданно садом ослепительных планет..."
...И, читая последнюю строфу, АА сказала: "И этот трудный голос свидетельствует о болезни сердца, о сдавленности дыхания человека, сжатого жизнью, каким был Н. С. в последние годы".
Я спросил АА: какое же стихотворение Н. С., по ее мнению лучшее в "Огненном столпе"? АА ответила, что очень любит третье стихотворение "Души и тела" - стихотворение "подлинно высокое"... И заметила о том, как характерно для Н. С. последних лет это разделение души и тела... Тело, которое предается земной любви, тело с горячей кровью, - и враждующая с телом душа.
Заговорила о Бодлере... Обратила мое внимание на то, что Н. С. не перевел ни одного из экзотических стихотворений Бодлера, что доказывает, что экзотика Бодлера в эти годы не трогала Н. С.
Я говорю АА, что ей не следует ограничиваться такими изысканиями только для себя. Что она должна, во всяком случае, написать хоть конспект статьи, если не самую статью. "Не ограничивайтесь одним сравнением схожих мест у Бодлера и у Н. С."
АА на это возразила: "Я не для того и делаю это. Это было бы слишком неинтересно. Такое сравнение каждый может в течение двух часов сделать!.."
