на кровать. Она была плотно приставлена к стене, и тиковый
полог бордового цвета....отделял ее от кухни....полог....об
ычно был закинут за карниз,Дуня опускала его только на ночь.
В столовой, где обои были как дубовые доски и в углу
стояла гофрированная золотая печка (мы были уверены, что она
всамаделишная золотая), а в центре - большой стол под вися
чей лампой, самой замечательной вещью были стенные часы: не
большая рогатая головка оленя украшала их,...."(О.Берггольц,
"Дневные звезды",стр.235-239)
Керосиновая лампа висела на трех бронзовых цепочках.
Слева, у кухонной стены - диван. В левом переднем углу тем
ные, почерневшие иконы сурового северного письма. Слева, ме
жду иконами и диваном - буфет. У передней стены между окнами
- трюмо, а справа от окон, в углу книжный шкаф со стеклянны
ми дверцами.
Рядом со шкафом вход в узкую проходную комнату с одним
окном, около него письменный стол, за которым сестры Бергг
ольц делали уроки. В задней части комнаты, отгороженной зан
авесками кровать Христофора Фридриховича и Ольги Михайловны.
Напротив входа в эту комнату выход в третью комнату, где жил
до женитьбы сын Федор, потом после 1921 г. сестры Берггольц
до тех пор пока старшая Ольга не вышла за поэта Корнилова и
не поселилась с ним вместе в этой комнате.
Комната эта имела три окна - два по фасаду и одно - на
торце дома. Посередине - стол, направо от входа- кровати се
стер, слева - стеклянная горка с наиболее ценными вещами. В
левом переднем от входа углу большая икона Николая-угодника
с лампадой.
Вход в кабинет Федора Христофоровича был в правом торце
коридора через маленькую кухню-прихожую. В кабинете также 3
окна - два в сторону сада, а одно - на торце. Около него,пе
рпендикулярно к стене с окном - большой рабочий стол.Над ст
улом на стене картина Р.А. Берггольца. У стен кровати. Здесь
жил Федор Христофорович с молодой женой и маленькими детьми
до революции. После революционного "уплотнения"он спал с же
ной на диване, в столовой. А после смерти матери и отца - в
их комнате. Описание эксттерьера и интерьера жилья Бергголь
цев сделано по воспоминаниям моей матери - Марии Федоровны
Берггольц.(см.рис.10, с.104)
151
В 1902 г. прадед становитися личным почетным гражданин
ом г. Петербурга по представлению хозяина - фабриканта Паля.
Жили Берггольцы достаточно обеспечено. В соответствии
с адрес-календарем "Весь Петербург" Христофор Фридрихович во
всяком случае в 1898-1909 годах (ранее сведений нет так как
Невская застава вошла в состав г.Петербурга только с 1898г.)
- был управляющим всего недвижимого имущества заводчика К.Я.
Паля, а после его смерти остался управляющим только жилыми
домами до 1915 г. Из его управления выбыла сама фабрика. С
1916 года и до самой смерти он работает строительным техник
ом на должности мастера дворового цеха то есть он был знато
ком всех подземных коммуникаций предприятия и всей прилегаю
щей территории Невской заставы. Дополнительным доходом была
сдача внаем всей остальной площади (кроме занимаемой семьей
Берггольцев) в доме и флигеле.
Заработки прадеда позволяли обучать сына в реальном уч
илище Гуревича, где плата за учебу (согласно рекламе в спра
вочнмке "Весь Петербург" за 1903 г.) составляла 150 рублей в
год, да обязательный пансион в младших классах также соста
влял еще 500 рублей - деньги по тем временам немалые. Приме
рно в 1890 г. он с женой выдал замуж дочь Ольги Михайловны
от ее первого брака Марию Николаевну Королеву. В приданое за
дочерью они купили дом на улице паралельной Палевскому прос
пекту (ныне ул.О.Берггольц), наискосок направо от задов соб
ственного владения. Позже он оплачивал своекоштную учебу сы
на в Тартусском университете и Военно-Медицинской академии,
а также с 1910 года до 1914 года содержал невестку с двумя
дочерьми.
Так 17.10.1912 г. его сын пишет своей жене:
"Поблагодари папу и маму за присылку денег на "книги".На
эти деньги куплю Акушерство и гинекологию..., а если хватит
то и Хирургию"...,
а 26.02.1913 г.
"Кроме того прибавь долги, просьба денег у отца, мне еще
надо заплатить 60 руб.в Универ. и 20 руб. за квартиру."
============================================================
"IV.Петербург XI/99 - II/900
С начала ноября я уже работал на Невском механическом
заводе (бывший Семянникова), что за Невской заставой. Кварт
ира моя была на Московской улице возле Михаила Архангела, в
20 минутах ходьбы от завода.
Вставать утром надо было около шести часов. С громким
гудком Александровского завода (6,5 часа) я выходил из дома.
Быстро шагал я вдоль Московской улицы любуясь отражени
ем электрических фонарей на густом инее, нависшем на ветвях
деревьев на нашей улице. Шагал по коночному расчищенному пу
ти мимо Спасской и Петровской манафактур, уже гудевших, шип
152
ящих всеми своими станками, уже смотревших всеми своими ярк
ими окнами.....
Вереницы идущих со мною людей все увеличивались, целый
хор гудков сливается в воздухе в какую-то какафонию.
Толпа вливается в ворота, скользит мимо досок, в дырки
которых проваливаются номера, и тихо направляется в разные
стороны по мастерским. Приятно прийти за несколько минут до
гудка, с розвальцем пройти по двору, остановиться, оглядеть
ся....(далее описана производственная и агитационная деяте
льность внутри предприятия до конца дня)....
За десять-пятнадцать минут до гудка рабочие, получив
свои номера, идут у воротам. Толпа становится гуще и гуще,
задние ряды напирают - ждут они гудка и не дождутся. Городо
вой и старший сторож важно стоят около ворот и взглядом сде
рживают толпу.
Гудок! Ворота распахнулись, толпа хлынула вперед, смыла
все, что было на пути и волнами выливается наружу. Улица за
пружена. "Еще денек кончился, слава богу!" Мальчишки бегут
бегом. Крик, шутки... Взрослые идут медленно, перекидываясь
словами.
От Паля валит народ, у Максвелля гудок прогудел - улица
переполняется. Идут медленно, спешить некуда.
Утомленные нервы как-то требуют покоя.Люди стараются не
толкать друг друга. Что-то жгучее и острое, грустное и прот
яжное закипает внутри. "Покоя, абсолютного покоя!" Прислоня
ешься к тумбе или тихо, тихо идешь вперед, и чувство жгучего
счастья, жизнерадостности вдруг разольется внутри. Все каже
тся таким прекрасным кругом: и небо, и звезды, чистые и миг
ающие, и снег, и тихие, строго дремлющие под тяжестью инея
березы, и лица - эти грязные, худые лица. Все прекрасно кру
гом, и хочется обнять соседа, пожать ему руку.
Замечаешь, что и в других лицах то же делается.Идут две
девушки с фабрики, идут тихо, задумчиво... Шмыгнул мимо пар
ень и задел их, прошел купец и заставил посторониться с тро
туара.
"Э! - скакой-то нервной болью протяжно говорит одна.- Ну
что бы согласиться людям по одному тротуару идти в одну сто
рону, а по другому - в другую". И столько убедительности и
страстного желания, чтобы люди согласились на это, слышится
в тоне голоса. И вам хочется того же и так же сильно. Ведь
вот опять толкают и мешают отдыхать, нарушают этот покой,это
наслаждение отдыхом, которое совсем не известно людям празд
ным. И так любишь и девушек этих, и весь этот народ, что жи
вет и чувствуеттак же, как и ты, что желает того же.
Приходишь домой, хозяйка хлопотливо встречает, отворяет
дверь, зажигает лампу. Садишься на стул, и не хочется ни ра
