Но и у гвардейцев потеря: в группе топмачтовиков было четыре самолета, осталось три...
Девять экипажей прорвались через фронт. Вот и море. "Як" Павла Ивановича Павлова проносится над самолетом Борзова, машет ему - мол, счастливого пути, Иван Иванович, и уходит.
В районе, который указала разведка, ни единого облачка. Видимость от горизонта до горизонта. Чистое небо и... чистое море. Кораблей нет. Что ж, надо набраться терпения. Пресняков в наушниках слышит приказ Борзова:
- Наблюдение круговое!
Час, второй исследуют море гвардейцы. Галсируют без лишних разговоров, только команды слышны.
Нет противника. Не только конвоя в десять вымпелов - захудалой "коробки" не видно на сверкающей глади моря. Борзов смотрит на приборы. На земле рассчитали запас горючего с обязательным сбрасыванием торпед. С ними не долететь, если еще задержаться. Надо уходить, как это ни обидно.
- Никита, мы не ошиблись районом? - спрашивает командир полка.
- Все абсолютно точно, - отвечает Котов.
- Будем садиться на ближайшем армейском аэродроме, - хриплым голосом передает Борзов в эфир. - Торпед не бросать!..
Многие сотни торпед использовал полк за время 6ffe-вых действий. Случалось, приходилось и сбрасывать. Но сейчас нельзя, еще не прибыл на новую базу тыл, и приходится беречь торпеды: без них как воевать?
Через фронт - кратчайшим путем. Не выбирая более или менее безопасного участка, летят торпедоносцы.
- Доложите остаток горючего, - приказывает Бор-аов.
- У меня совсем мало, - докладывает Пресняков.
- Мигает красная лампочка, - передает Тарасов. И у других так. Кроме Смолькова, который утверждает, что у него бензина достаточно, до аэродрома хватит и еще останется. Смольков - немолодой летчик, командир эскадрильи. И все же Борзов требует:
- Проверьте внимательно!
- Мы больше бензина заправили, да и моторы новые, - отвечает Смольков.
- Смолькову действовать самостоятельно, - приказывает Борзов, остальным разомкнуться для посадки...
Не пройдет и часа, как самолет Смолькова, оставшись без горючего, сядет на лес, а штурман Герой Советского Союза Виктор Чванов погибнет. Узнаем об этом на другой день. А сейчас на последних каплях бензина самолеты буквально падают на незнакомый аэродром. Никто их, конечно, не ждал, ночные огни отсутствовали. Борзов ориентировался лишь по памяти. Пресняков заходит на посадку, ориентируясь на белый огонек в хвосте командирской машины. Борзов сел, и почти сразу ведомый почувствовал, как коснулись земли колеса его торпедоносца. Майор Кузнецов в темноте приземлился поперек поля, чуть не задев стоящие на линейке "яки".
И "мессершмитты" не спасли
В боевом полете иной раз возникает самая неожиданная ситуация. Так однажды получилось с Пресняковым и Ивановым. Накануне Борзов рассказывал о выяснившихся особенностях плавания немецких судов:
- Противник теперь чаще ведет конвои ближе к береговой черте, держа наготове "мессершмитты" и "фок-ке-вульфы". Но это вовсе не значит, что нужно показывать хвост при виде "фокке-вульфов" или "мессершмиттов", - наставлял командир. - К тому же надо помнить и о глубинах: если мелко, торпеда зарывается в ил. Атака оказывается бесполезной.
Пресняков пробил облачность. Пора бы и воде открыться, но остров Осмуссар не обнаружили из-за плохой видимости. По сигналу Иванова в расчетной точке сделали разворот на юг. А скоро облачность и дымка пропали. Конец полету по приборам.
- Подходим к району поиска, - уверенно доложил штурман.
Галсируя с юга на север и с севера на юг, экипаж ведет поиск.
- Слева на западе что-то темнеет, - передал Иванов. Гвардейцы вглядываются в дымку и видят три транспорта. Один водоизмещением тысяч семь, два - по четыре-пять тысяч. Охранение - пять больших морских охотников и три сторожевых катера.
- Жди мощнейшего "салюта" в нашу честь, - сказал Иванов.
"Если не удастся подойти скрытно, "салют" будет действительно мощный,"-подумал Пресняков.
Он решил проскочить к облаку и, прикрываясь им, определить направление для атаки. За ближайшим облаком промелькнула тень.
- Мне показалось - "мессер", - передал Пресняков.
- Давай еще раз выглянем, - ответил Иванов. - Если ничего нет, быстро проскакивай к другому облаку, и из-. за него мы опять посмотрим.
Так и сделали. В развороте - пара "мессершмиттов", значит, транспорты везут важный груз. Пришло дерзкое решение.
- Как только "мессеры" возьмут курс на конвой" мы, укрываясь за облаками, последуем за ними, - сказал Пресняков.
"Мессершмитты" не заметили торпедоносец, они раз-норнулись и пошли к конвою. Следом - гвардейцы.
Остается пять, четыре километра до конвоя, а "мессеры" все вели балтийцев. Пресняков начал быстро снижаться и на максимальной скорости полетел над самой нодой.
- Корабль охранения закрывает от нас транспорт, - говорит штурман.
- Вижу, - отвечает командир экипажа. - Отверну влево и" будем атаковать с носовых курсовых углов...
Со всех судов открыли огонь. В крыльях появились пробоины. Пулеметные очереди застучали по фюзеляжу, пробили плексиглас фонаря кабины летчика.
- Саша, "мессеры" рвутся к нам, - крикнул штурман.
Вот уже четыреста метров до кораблей. Торпеда пошла.
- Саша, взрыв! Еще один взрыв! Смотри, корма встала на попа! - кричал Иванов.
Скляренко меткими очередями отбивал атаки истребителей. Тогда "мессершмитты" разделились. Один зашел слева сверху, другой - справа сверху. До берега отстреливался стрелок-радист. Увидев, что от противника не отвязаться, Пресняков решительно развернул торпедоносец и ударил в лоб ведущему "мессершмитту". Ударил изо НСОХ точек. Фашисты ушли.
Плавучая артиллерийская ловушка
Снова перебазирование - на аэродром в Прибалтику. И в бой. Пригодились торпеды, с которыми Бор-зов и его летчики садились на армейскую базу. Двойного успеха 13 августа добился экипаж Михаила Шишкова и Ивана Бабанова. В первом крейсерском полете гвардейцы потопили груженный войсками транспорт водоизмещением 5000 тонн. Вернувшись на базу, Шишков попросил Борзова разрешить снова лететь в Балтийское море. На этот раз экипаж потопил сторожевой корабль. Летчики-истребители подполковника Павлова, прикрывавшие торпедоносец, тут же, над местом боя, по радио поздравили Шишкова. А он в свою очередь поздравил их с уничтожением двух тяжелых "Юнкерсов-52", встретившихся на маршруте.
15 августа разведчик сфотографировал в районе важнейших коммуникаций противника три цели. Дешифровщик на снимках определил: два транспорта и танкер. Борзов приказал Преснякову, Сачко и Токареву атаковать противника. Сачко и Токарев в варианте топмачтовиков взлетели с фугасками весом в четверть тонны каждая. Пресняков - с торпедой. До выхода в море их прикрывали "яки" гвардии старшего лейтенанта Бурунова. Охрана надежная: Бурунов уже сбил несколько "мессершмиттов" и "фокке-вульфов", он не оставит торпедоносцев в беде, даже если сам окажется под огнем.
Командир провожает экипажи до самой стоянки. Смотрит на гнущиеся на ветру сосны, быстро бегущие по небу облака. Погода не сахар. А в море и того хуже, крутая волна.
- Как бы не переломилась торпеда на волне, - вздыхает Пресняков.
- И я об этом думаю, - кивает Иванов. Борзов, конечно, знает, что так может случиться. Вдруг он останавливается, обнимает Преснякова за плечи и говорит, глядя в глаза:
- У тебя под самолетом наша последняя торпеда. Утопить ее не имеешь права. И промахнуться тоже. И к тебе, Николай, это относится в полной мере...
А в море разыгрывается шторм. "Торпеда наверняка не пойдет, - думает Пресняков. - Пойдем на ближний транспорт. Если Сачко и Токарев утопят его, пойду с торпедой на танкер. Если не попадут, попытаюсь торпедировать".
Вот он транспорт. Небольшой, но как здорово просел в воде, значит, перегружен.
- Атака! - приказывает Пресняков ведомым. Уже на подходе поняли, что внезапной атаки не получится: гитлеровцы были готовы к противодействию. Но такого огня никак не ожидали. Трассы снарядов пронзают самолет Сачко. Летчик отвечает огнем из четырех пушек и двух крупнокалиберных пулеметов. Сейчас Сачко сбросит бомбы. Но что это? Он перемахнул через транспорт, не сбросив бомбы. Не был уверен в расчете? Тогда зайдет снова. Бомбы Токарева взорвались с недолетом и не принесли вреда судну. Значит, надо торпедировать. Пресняков бросает машину из стороны в сторону, чтобы избежать поражения. Все же осколки пробивают крылья и фюзеляж. А в голове слова Ивана Ивановича: "Промахнуться не имеешь права..."
