По дороге, приближаясь, пылила командирская "эмка".
- Ну, как с командиром? - спросил Борзов.
- Не летает. Врачи окончательно списали... Мучительное это состояние когда вдруг запретят летать. Прежний командир Герой Советского Союза Н. А. Токарев убыл к новому месту службы на Черное море, и майора Н. В. Абрамова назначили командиром. Большая честь! Но в те самые дни, когда пришло назначение, медицинская комиссия проверяла летный состав. Майор, как и все, с шуткой входил в санитарную часть, а вышел - лица на нем не было. Стало ясно, что нет больше летчика, нет больше крылатой жизни. Отныне он оставался на земле, когда эскадрильи уходили в воздух.
..."Эмка" остановилась. Вместе с командиром в машине был начальник штаба полка майор Г. С. Пересада.
- Проведем короткий "военный совет" под открытым небом, - сказал командир и кивнул начальнику штаба:- Доложите о сообщении из штаба ВВС.
- Оперативный звонил напрямую, - начал Пересада, - отдыхать не рекомендуется, чтобы все было честь по чести на случай мероприятия.
"Мероприятие" - так и сейчас в военно-воздушных силах нередко называют сборы, полеты, учения. Больше ничего сказано не было.
- На берег завтра - как обычно, или отменим? - как бы советуясь, спросил командир.
В армейской авиации увольнительная записка дается "домой", "в город". В авиации флота, хотя аэродром на берегу, принято считать, что он - в море, и увольнение дается "на берег".
- Лучше не увольнять тех, кто может потребоваться, - убежденно сказал Усков, хотя понимал, что ему, парторгу, придется в первую очередь выслушивать обиды краснофлотцев и сержантов, мечтавших провести воскресенье с любимыми или в кругу друзей.
- Так и решим, - кивнул командир, Усков поговорил v Василием Гречишниковым и Александром Дроздовым, которые облетывали ДБ-3 после регламентных работ, затем встретился с Михаилом Плоткиным и Иваном Борзовым. Оба они на недавних учениях Балтфлота отличились в торпедной атаке и теперь, передавая свой опыт, рассказывали летчикам, как действовали. Как всегда, парторг зашел к сержантам. В кубрике стрелков-радистов и воздушных стрелков Ускова приветствовал сержант Николай Иванов, старательно утюживший брюки. Усков сразу заметил, что ширина брюк чуть не вдвое превышает положенный стандарт, и хотел об этом сказать новобранцу, но Иванов опередил:
- Осторожно, обрежетесь, товарищ старший политрук, они - как бритва!
Алексей Петрович решил не портить настроение сержанту. Усков вспомнил, как появился в полку этот невысокий худенький сержант в новеньком краснофлотском обмундировании. Гюйс, травленный хлоркой, должен был свидетельствовать о том, что его обладатель - моряк бывалый. На ленточке залихватски сидящей бескозырки надпись: "Военно-Воздушные Силы".
- Скажите, товарищ лейтенант, как пройти в штаб? - обратился сержант к Борзову, направлявшемуся на КП после полета.
- Я туда же, - ответил Борзов.
Так состоялось знакомство боевого летчика с новичком - штурманом Николаем Ивановым.
Еще год назад училища выпускали летчиков и штурманов лейтенантами. Потом последовал приказ Наркома Обороны Маршала Советского Союза С.К. Тимошенко, и выпускники приходили в часть сержантами. Этот юный штурман оказался первым в полку в сержантском звании.
Борзову подумалось: сможет ли этот курносый сержант, не имевший ни дня практики, стать вровень со штурманами, имеющими боевой опыт минувшей войны и годы боевой учебы. Сам Борзов в послеучилищные годы успел овладеть несколькими самолетами Поликарпова, Бериева, Туполева, Ильюшина, участвовал в учениях и маневрах, наконец, в финской войне. Многое, конечно, зависит от того, в чьи руки попадет сержант. Если наставником станет, как у Борзова, опытный командир, - будет толк.
- Вы к кому назначены? - спросил лейтенант.
- К капитану Плоткину. Как он?
Когда началась финская война, Иван Борзов во главе группы торпедоносцев совершил бросок с Тихого океана на Балтику и под началом Плоткина вступил в бой. Вместе побывали в опаснейших переделках, и лейтенант Борзов в полной мере оценил командирские качества Плоткина. С тех пор они вместе вот уже полтора года. Как командир первого звена Борзов являлся теперь заместителем Плоткина. Сказал убежденно:
- Все комэски у нас отличные. И все же, думаю, вам повезло.
Вместе пошли на КП.
- Вот и подкрепление, - сказал Борзов Михаилу Николаевичу Плоткину.
- Штурман Иванов прибыл из училища Леваневского для прохождения службы, - звонко доложил сержант.
- Штурманом, значит? - Плоткин посмотрел на новоиспеченного штурмана. Что же получается? Обещали навигатора, готового хоть сегодня в бой, а прислали матросика с ноготок...
- Я много в жизни потерял из-за того, что ростом мал, - продекламировал сержант и, вздохнув, добавил:
- . Что ж, если на торпедоносцах мне нет места, пойду в морскую пехоту.
- А плавать умеешь? - спросил Плоткин уже менее строго.
- Само собой!
- И стрелять?
- "Ворошиловский стрелок". Первое место на курсе.
- Берите штурмана, Михаил Николаевич, - посоветовал Борзов.
- Ладно, - капитан пригласил сержанта к столу, на котором лежали карты. - Включайся, изучай район, без этого... воздушному стрелку никак нельзя.
Не штурманом, а стрелком приняли комсомольца Николая Иванова. Но, будучи умным и веселым человеком, oон не обиделся.
Вечером в полк позвонил начальник штаба ВВС. Командование полка доложило о готовности экипажей.
Все ДБ-3 рассредоточили и замаскировали. Под фюзеляжем двадцати трех ДБ-3 появились торпеды, остальные самолеты оснащались бомбами и минами. Штурманы проложили на картах вероятные маршруты - на случай учений. Разорвавшие ночную тишину сирены никого н( удивили. По аэродрому, опережая летчиков, бежали i самолетам техники и мотористы. Все считали тревога учебной. Никого не ввергло в панику и сообщение о том что это война, что фашистская Германия напала на страну. Балтийцы были подготовлены к испытаниям.
Полк сразу включился в боевые действия. Бомбил скопление вражеских войск и его транспорты, высаживавшие десанты в Прибалтике. Не обходилось без потерь, Раненого воздушного стрелка из экипажа старшего лейтенанта Бориса Громова на руках опустили из самолета, Надо было заменять вышедшего из строя бойца.
- Может, новичка пошлем? - сказал Борзов комэску.
- Проверили, как он стреляет?
- Проверил, - кивнул лейтенант, - хорошо бьет из пулемета и бомбит точно.
- Сержанта Иванова ко мне! - приказал комэск дежурному.
Иванов буквально влетел в комнату.
- Раненого видели? - начал Плоткин. - Боевой вылет всегда опасен. Тем более надо быть собранным, внимательным, не. теряться, если атакуют вражеские истребители. Понятно?
- Так точно, понятно.
Плоткин улыбнулся, подошел к Иванову, положил руку на плечо:
- Николаем тебя зовут? Ты, Коля, когда фашистские истребители увидишь, не стреляй издалека, это только придаст врагу нахальства. Ты подпусти поближе и уж тогда... поточнее...
В полдень полк был в воздухе. Вместе со стрелком-радистом Кочетковым Иванов решительно отбивал атаки "мессершмиттов", а после бомбового удара по мотомехчастям вел меткий огонь по прислуге зенитных автоматов. Старший лейтенант Громов и штурман Владимир Орлов доложили: сержант вел себя как бывалый боец.
На другой день экипаж Громова атаковали одновременно несколько "Мессершмиттов-109". Одного из них сбил Кочетков. Иванов также стрелял метко. Хотя он и не уничтожил истребитель, но и не подпустил пару, пытавшуюся подойти с нижней полусферы. Нередко самолет возвращался с ранеными или погибшими стрелками-радистами и воздушными стрелками. Заменял их Коля Иванов. За звонкий голосок Борзов назвал его колокольчиком. Прижилось. А тут еще обнаружили в нем дар никогда не унывающего шутника и окончательно приняли в боевую семью. Наверное, в каждом полку, на каждом корабле есть свой Василий Теркин. Умел Коля расшевелить экипаж после самого тяжелого боя. Но главное - он храбро вел себя в самом бою - это отмечали многие летчики и штурманы, с которыми Иванов летал.
