- Черт побери, ну конечно, ловушка. А на что еще вы рассчитывали за три тысячи франков?

- Генерал Фей работает на... на этого Галлерона?! - вскинулся Маганхард.

Я только усмехнулся. Меня позабавило, как он произнес слова "этого Галлерона", будто на свете было полно Галлеронов, и все они пытались украсть его десятимиллионный пай в "Каспаре АГ", но лишь у "этого" были реальные шансы сие совершить.

- Ну, - ответил я, - если генерал не работал на него двадцать минут назад, то теперь наверняка работает. Но, думаю, он всегда на него работал. Это ведь вполне вероятно, не так ли? В этой части Европы чертовски мало крупных сделок совершается без того, чтобы в них не поучаствовал генерал работая на ту или иную сторону. А вы с Флецем его не нанимали.

- Так вы догадывались об этом? - возмутился Маганхард. - И позволили мне заплатить ему три тысячи франков? - Он взирал на меня с таким видом, будто у меня вдруг выросли две головы и обе они были настроены крайне недружелюбно.

- Я же предлагал вам заплатить треть от семи с половиной тысяч, примирительным тоном заявил я. - Тогда вы бы сэкономили пять сотен. Он-то знал, что никогда не получит остального, но не посмел бы отказаться.

Разумеется, его это очень утешило.

- Зачем мне вообще было платить за то, чтобы меня предали?

- Он все же помог вызволить вас из тюрьмы, и то, что он вам продал, по-прежнему при вас: лишенная полицейского эскорта поездка до границы. Здесь он вас не надул. Пожелай он, чтобы нас сцапали легавые, так запросто мог оставить вас в той кутузке в Монтрё. Да и вообще наши враги отнюдь не желают, чтобы нас сцапали - они желают нашей смерти. Это вы, должно быть, уже заметили.

- И мы мчимся прямиком в ловушку, - с горечью произнес он.

- Скажем так - мы хитростью заставили их помочь нам проскочить под носом у полиции и бесплатно прокатиться. И вдобавок сообщить, где нас поджидают неприятности.

- Так вы все это спланировали? - удивленно вскинул брови Харви. Я пожал плечами.

- Я всего лишь подбросил монетку. Либо он не работал на Галлерона и тогда смог бы оказать нам реальную помощь, либо же работал - и попытался бы заманить нас в ловушку. Когда пошел торг, мне требовалось всего лишь определить: орел или решка.

- И как же вы это определили? - с любопытством поинтересовалась мисс Джармен.

- Слишком мало он на нас заработал. Три тысячи - это ничто в такой игре; он даже не включил в счет вызволение Маганхарда из тюрьмы. К тому же он попытался одурачить нас с планом фортификаций.

- Вы хотите сказать, что эта карта - фальшивка? - спросил Харви.

- Нет. Какой прок им был бы от фальшивки? Да и зачем ему вообще было хранить поддельную карту - он же не знал заранее о нашем появлении. Нет, ведь когда я высказал опасения относительно возможности преодоления этих укреплений, он меня поддержал. Он-то досконально разбирается в фортификациях, но думал, что я в них ни черта не понимаю, поскольку они не играли значительной роли в последней войне.

По сути дела, преодолеть зону укреплений ничуть не сложно: траншеи это те же дороги, только углубленные на семь футов ниже поверхности. Они предназначены для того, чтобы можно было спешно перебросить подкрепление на передовую или, наоборот, быстро организовать отступление, и т: к далее в том же духе. Но генерал хотел, чтобы мы сочли это трудновыполнимым - тогда бы он смог направить нас в определенное место. Вот почему он и назвал эту карту "патрульной тропой". Такой штуки вообще не существует - патруль проходит по специальным ходам сообщений, если движется не от самой линии фронта.

- Тогда что же изображено на этой карте?

- Рокадная дорога - проход для танков. Отмеченная линия обозначает также направление удара для контратаки, но вам придется направить свои танки поверху - ведь они-то не смогут преодолеть траншеи. Значит, необходимо создать для них специальный проход: соорудить мосты над траншеями и так далее. Именно название он и оторвал от нижней части карты. Харви медленно кивнул.

- А копия этой карты в данный момент едет на поезде в Лихтенштейн?

- Думаю, да. Им же понадобится немало времени, чтобы подготовить нам встречу.

- Великолепно. - Он поудобнее устроился на сиденье. - Значит, до тех пор они будут выжидать и ничего не предпримут?

- Они же профессионалы. Харви закрыл глаза.

- Всегда приятно это сознавать.

Глава 27

Оставив позади последние шале - напоминавшие увеличенные часы с кукушкой домики жителей Монтрё, которым не по вкусу было жить в гостиницах или же у которых совесть была не настолько нечиста, чтобы испытывать в этом необходимость, мы очутились среди сельских просторов. Детишки у обочины дopoги наперебой предлагали нам купить букеты полевых нарциссов, размахивая ими, но мы промчались мимо. В этом путешествии цветы нам были без надобности.

Харви, сидя рядом со мной, клевал носом, что для него было нетипично. Наверное, сказались недолгий ночной сон и долгое похмелье. Маганхард на заднем сиденье занялся чтением "Журналь де Женев", которую стянул в апартаментах генерала, и вполголоса бормотал мисс Джармен что-то насчет котировки акций. Обернувшись, я заметил, что она их записывает. Видно, это имело какое-то значение.

Примерно в половине четвертого мы проследовали через предместья Фрибура, и огромный утес, на котором расположились башни старого города, нависал над нами, пока мы не выехали за его черту. Взглянув на часы, я убедился, что мы хорошо укладываемся во время.

Несмотря на тряску и скрип рессор, меня клонило в сон, только я не был уверен, что имею право поспать. Попытался убедить себя, что пока мы находимся в генеральской машине и с его же шофером, он вряд ли организует нападение на нас. И в общем-то я себя в этом убедил, однако к тому времени сон как рукой сняло.

Харви проснулся, когда мы подъезжали к Берну. Проделал он это чрезвычайно медленно, подобно человеку, выбирающемуся из грязи или же из часового сна, в то время как ему очень не помешало бы прихватить еще часиков шесть. Он закурил сигарету, двигаясь все так же медленно, и несколько раз кашлянул. Потом спросил:

- Где мы?

- В Берне.

- Еще сколько ехать?

- Часа четыре с половиной.

- Господи Иисусе. - Он провел рукой по лицу и затем вытянул ее перед собой. Я старался не смотреть - однако испытывал не меньший интерес, чем он сам, - и по той же самой причине. Пальцы его мелко дрожали.

Я ждал какой-нибудь реакции, но он промолчал.

Мы величественно проплыли через центр Берна, миновали здание национального Парламента, перебрались через реку и двинулись вдоль Тунштрассе. Местные жители провожали нас любопытными взглядами, а парочка полисменов полуофициальным манером отдали нам честь. Само собой, они отлично знали эту машину.

Мы выехали за пределы города, и дорога вновь стала ухабистой. "Ролле" издавал едва слышное поскрипывание и потрескивание - такой звук получается при трении дерева об дерево. И действовал он удивительно умиротворяюще так, наверное, чувствуешь себя в каюте чайного клипера, идущего на всех парусах.

Я обернулся и пристально вгляделся в тень на заднем сиденье.

- Значит, говорите, никогда не слыхали об этом Галлероне?

- Никогда, - отрезал Маганхард. Я кивнул.

- А выходит, он парень не промах, верно? Он достаточно хорошо осведомлен, чтобы заставить работать на себя генерала, чтобы нанять такого профессионального головореза, как Бернар, и, возможно, для того, чтобы сфабриковать против вас обвинение в изнасиловании, - и при этом в его руках акции Хайлигера.

- Для меня наиболее существенно именно последнее, - отозвался Маганхард. - Макс верил в личное владение. И все свое всегда носил с собой.

- У него был такой большой черный портфель, - тихо добавила мисс Джармен. - Прикованный цепочкой к его запястью. И битком набитый акциями на предъявителя, облигациями и всевозможными документами.

Должно быть, его содержимое оценивалось в несколько миллионов.