Оставалось волнение, поверхность сознания не походила на зеркало пруда, скорее напоминала танец ручья, бегущего по камешкам солнечным весенним днем. Но в глубине, куда устремился Камбер, холодный ровный свет заливал сознание Йорам раскрывался, все более подчиняясь.

Он уже не волен был влиять на происходящее, да и не пытался. В слиянии с Камбером сыну пришло осознание смысла и целей, поставленных отцом, их значения для будущего, Больше не было недавних страхов.

- Смотри, - зазвучал голос Йорама; по успокаивающейся поверхности заскользили зеленые листья. - Вот твоя телесная оболочка. Смотри, отец, ее суть раскрывается тебе. Она та же, что и у тела нашего друга. - Он перевел дух - Пусть в холодном огне, дремлющем Меж нами, смешаются два облика. Прими вид Алистера Каллена, а его телесная оболочка примет облик графа Кулдского. Да будет так. Fiat. Аминь.

Губы Камбера искривились, словно он хотел заговорить, но не издал не звука. Йорам открыл глаза и со страхом смотрел на лицо отца, окутавшееся туманной дымкой. В ней исчезали, стирались родные черты. Он взглянул на Каллена - преображался и его облик.

Магический перстень полыхнул так, что Йораму пришлось рукой прикрыть глаза. Когда он снова обрел способность видеть, на коленях перед ним стоял уже не его отец. На лице, совсем недавно мертвом, ожили бледные глаза цвета морской волны и неуверенно взглянули. А на земле у его ног застывшие черты Камбера принадлежали тому, кто погрузился в вечный сон.

Йорам отдернул руку от мертвеца и судорожно сглотнул.

Глава 8

Не много поспишь, не много подремлешь, не много, сложив руки, полежишь.

Книга Притчей Соломоновых 24:33

В лагерь они возвратились в ночной тьме. Между палатками солдаты жгли костры. Кое-где, обозначая дорогу, горели воткнутые в землю факелы.

По пути попалось несколько групп с телами убитых и раненых, и еще двое михайлинцев с такой же печальной ношей не привлекли ничьего внимания. После тяжких ратных трудов отдых был наслаждением, а любопытство - роскошью.

Йорам сопровождал тело, в котором все скоро узнают Камбера Мак-Рори. Следом Камбер вел за повод коня с мертвой Ариэллой, В темноте они несколько раз увязали в грязи, но не воспользовались факелом, не желая обнаруживать себя до поры. Скоро Йорам предстанет перед всеми в сыновнем горе. А пока пусть его лицо будет скрыто спасительной темнотой. Впереди у них опасная игра.

Йорама узнали, когда они благополучно обогнули королевский шатер и двинулись к михайлинскому, сначала какие-то рыцари его Ордена, а потом компания слуг Мак-Рори, собиравшаяся у костра под графским штандартом. Тут но шапке серебристых волос узнали и викария; у костра зашептались, и Камбер потупился.

Навстречу бросился Гьюэр Арлисский, этот бесхитростный юноша явно заждался их и сейчас был искренне обрадован. Его приветствие оборвалось на полуслове он взглянул в лицо Йорама, не задержавшего шаг и продолжавшего путь к шатру Мак-Рори. Гьюэр остолбенел, потом пустился вдогонку и взял священника за локоть.

- Отец Йорам, что случилось?

Йорам отвернулся, его плечи задрожали. Гьюэр взглянул на ношу лошади, затем с тревогой - на Йорама и, осененный страшной догадкой, на его спутника Алистера Каллена. Бросился к лошади Йорама, откинул плащ и посветил факелом. Стон сорвался с его губ.

- О, Господи, не может быть! Лорд Камбер! - он вцепился в Йорама и развернул к себе.

- Нет, скажите, что это не он! Это другой лорд убит! Кто угодно, хоть сам Господь Бог, но только не Камбер!

Трое людей Камбера, потерянные, с застывшими лицами, приблизились и отвели рыдающего Гьюэра в сторону. Йорам бросил повод и развязал ремни, крепившие к седлу страшную поклажу. Вокруг собирались люди, дымящие факелы образовали кольцо мерцающих огней. Камбер - теперь викарий - передал коня какому-то михайлинцу, теперь одному из его Ордена, и помогал сыну.

Кто-то разостлал на земле у ног лошадей меховой плащ. Четверо михайлинцев - глава Ордена, священник и двое рыцарей-монахов - бережно сняли тело с седла и опустили на плащ. В свете факелов на земле лежало безжизненное тело графа Кулдского, черты его заостренного смертью лица были спокойны. На теле зияли раны, каждая из которых могла стоить жизни, засохшая кровь казалась черной.

Испуганный шепот и горестные восклицания раздались вокруг, один за другим михайлинцы и прислуга графа опускались на колени с обнаженными головами, отдавая последний долг тому, кто привел их сюда и утром возглавил в бою.

В безмолвии приблизились король и Джебедия. Во взгляде широко открытых глаз Синила была настороженность. Он как пришибленный стоял между Йорамом и мнимым Калленом. К нему, мельком взглянув на тело, обратился Джебедия. Камбер сделал вид, что не заметил. Отвечать было особенно нелегко - дружба отца Алистера и Джебедия была общеизвестна.

- Что случилось? - спросил Синил после долгой паузы. Йорам попытался ответить, но исторг из себя только сдержанный стон. Тогда, глядя исподлобья, отрывисто заговорил Каллен.

- Я со своими людьми преследовал Ариэллу и ее эскорт, Государь. Это было в лесу неподалеку отсюда. Мы догнали их, и она, видя, что бегство невозможно, решила биться до последнего. В схватке мои люди были перебиты, а я ранен и обессилел. Появление Камбера и Йорама уравняло силы, но перевеса мы не получили. - Он оперся рукой о седло, словно собираясь с силами. - В поединке с последним телохранителей Камбер был тяжело ранен, а Йорам лежал без чувств. Из последних сил я метнул в нее меч, бросок оказался смертелен для Ариэллы. Камбер положил руку на сломанную рукоять меча Каллена. - Но графа Кулдского это уже не могло спасти.

Он опустил голову, не желая и не решаясь продолжать. Синил непроизвольно потянулся к лежащему перед ним телу, но спохватился и резко выпрямился. Когда он обращался к Йораму, лицо короля было бесстрастно и только глаза выдавали его возбуждение.

- Мы разделяем ваше горе и скорбим о кончине вашего отца, - пробормотал он, - благодарим за услуги, оказанные сегодня. Было бы подлинным счастьем, если бы граф Кулдский разделил с нами радость победы.

Он развернулся и поспешно направился к своем палатке, Отдалившись, король едва не припустил бегом. Разросшаяся толпа вокруг тела безмолвствовала, потом поднялся нарастающий ропот.

- Отнесем его в палатку, - негромко предложил Камбер, осваиваясь в новой роли.

Он нагнулся и хотел подхватить под руки своего убитого друга, но, увидев, что Джебедия хочет ему помочь, зашатался, изображая обморок, - нельзя было позволить главнокомандующему коснуться тела Алистера.

- Со мной все в порядке, Джеб, - буркнул он, когда сильные руки Джебедия подхватили его, а Йорам и Гьюэр взяли тело. - И все же ты не мог бы пойти и пригласить ко мне Риса.

- Насколько серьезно ты ранен? - спросил Джебедия, не отпуская Камбера. Я боялся, что с тобой что-то серьезное. У меня появилось очень странное чувство.

Камбер закрыл глаза и, глубоко вздохнув, выпрямился. Он не ожидал, что Джебедия сможет угадать смерть Алистера, и молился, чтобы остались незамеченными различия в манере речи и поведении.

- Не волнуйся обо мне, Джеб, - горячо зашептал он. - Несколько несерьезных ран и великая усталость. А теперь ступай и пригласи ко мне Риса, пожалуйста.

Кивнув и не сказав ни слова, Джебедия исчез в темноте, оставив Камбера наедине с его беспокойством. Йорам и Гьюэр уносили тело в шатер, который еще недавно принадлежал ему.

Они ступили внутрь, двое рыцарей Камбера встали на пост у входа. Толпа медленно расходилась в полном молчании, солдаты, оставленные позаботиться о мертвой Ариэлле, взялись за дело с видимым неудовольствием.

До Риса новость дошла почти через час, Джебедия разыскал его в одной из хирургических палаток и дождался, пока Рис проведет исцеление глубокой раны на ноге молоденького солдата. Под влиянием Риса рана превратилась в узкую маленькую полосу, о которой юноша наверняка через неделю и думать забудет.