Смогли бы Ильинский с Чепчевым, выйдя в тяжкий путь поздно, после прихода Валиева с Хрищатым, достичь без приключений вершины и спуститься вниз--не знает никто. Кроме алма-атинской четверки почти все участники экспедиции считали, что решение Тамма было правомерно. Тренерский совет, решения которого с надеждой ждал Ильинский, единогласно поддержал Тамма.
Значит, мы сейчас обсуждали ситуацию,-
сказал Тамм,-- не простая она для нас -- ситуация...
Мы пришли к выводу, что поскольку двойку надо
сопровождать, то это должны делать вы, до самого
низа. И спускаться надо в четверке... а Хомутову
подниматься, выполнять свою программу. Как
понял?
Понял, понял. Значит, это решение тренерско
го совета?
-Да!
Хомутов, Пучков, Голодов шли из третьего лагеря вверх, а Ильинский с Чепчевым собирали вещи, чтобы сопровождать вниз Валиева и Хрищатого.
Ильинский исчерпал все аргументы в пользу восхождения. Вершина уходила от него навсегда. Он не дошел до цели всего 348 метров...
Не помню, кто мне рассказывал, что алмаатинцы перед походом к Эвересту едва ли не поклялись поднять Ильинского--своего тренера и кумира--на руках к вершине. Команда чувствовала себя очень сильной и сплоченной. Они ехали в Гималаи премьерами. Теперь, сидя в палатке на высоте 8500 метров, они решали не как нести Ильинского на руках вверх, а как Ильинскому сопровождать обессиленных и перемерзших Валиева и Хрищатого вниз. Слова, сказанные до гималайского похода, потеряли смысл.
Ильинский между тем, понимая, что путь наверх ему заказан, пытался спасти ситуацию уже не для себя, а для Сережи Чепчева. Хорошо, ему Ерванду Ильинскому --тренеру и старшему--надо довести примороженную двойку вниз, но Чепчев ведь может пойти вверх с тройкой Хомутова! Леша Москальцов выбыл, и его место в связке свободно. Тем более что напарником Леши был Юра Голодов -- алма-атинский, как и Чепчев, альпинист. Как Чепчев, как Валиев, как Хрищатый, как Ильинский...
Ильинский обратился к Тамму через ретранслировавшего его Хомутова со своим предложением.
-- База,-- пересказывал Хомутов,-- Эрик пред
лагает: самому спускаться с пострадавшими, а Чеп
чеву ждать нас в пятом лагере.
Тамм решить этот вопрос не мог, это было дело альпинистов -- Хомутова, Пучкова и Голодова...
-- Эрик,-- сказал Хомутов Ильинскому,--база
предлагает нам это решить при встрече. Я один этот
вопрос решить не могу, через двадцать минут
решим. Сейчас я на десятой веревке (на пути в
четвертый лагерь). Ребята ниже.
К этому моменту у тройки созрело решение за один день пройти, не останавливаясь на ночлег, путь от третьего к пятому лагерю. По плану экспедиции альпинисты должны были выйти к вершине 10 мая, но им хотелось подняться на Эверест в День Победы, и поэтому они спешили. К вечеру 8 мая Хомутов планировал быть на высоте 8500... Там сейчас ждал его решения Чепчев. В случае, если быстрый переход тройке удастся, Чепчеву предстоит провести в бездействии еще сутки в лагере V. Если же план ускоренного движения сорвется (а опасения у Хомутова были -- заболел живот у Голодова), то Чепчеву прежде, чем выйти к вершине, придется ночевать на высоте 8500 уже три раза. Это невероятно много...
Рисковать своим восхождением Валерию Хомутову не хотелось, но и отказать Чепчеву он не мог, не имел оснований. Развеять сомнения мог земляк Чепчева Голодов.
Дождавшись Голодова, Хомутов объяснил ситуацию и предложение Ильинского. Голодов с сомнением покачал головой... Вопрос был решен.
В шестнадцать часов Хомутов поднялся в лагерь IV и стал готовить чай. Сверху послышались голоса, и скоро в палатку вполз Чепчев. Очная ставка ничего не дала--решение было принято. Потом подошли Валиев, Хрищатый и Ильинский. Штурмовая двойка спускалась самостоятельно, без помощи Эрика... Они пили теплый сок (до чая не дошло дело) и разговаривали. К пяти часам --к вечерней связи -- поднялись в лагерь на 8250 Голодов и Пучков.
Две команды встретились. Тройка Хомутова, груженная кислородом (каждый нес по пять баллонов), едой, бензином, и четверка Ильинского налегке встретились в шестистах метрах от вершины, и встреча их была лишена восторженной приподнятости.
В пять часов вечера Тамм вызвал Хомутова и передал, что Спорткомитет СССР присвоил звания заслуженных мастеров спорта всему спортивному составу экспедиции... За это--спасибо!
Альпинисты поздравили друг друга, и Хомутов пообещал, что они постараются завтра оправдать высокое спортивное звание
-- А вот тут ты меня не понял, Валера,--сказал
Тамм и объяснил, что произошло днем 8 мая...
Днем базовый лагерь вышел на связь с Катманду. Тамм спокойным, будничным голосом сказал Калимулину, что двойка Валиев -- Хрищатый была на вершине и идет вниз, что Ильинский с Чепчевым их подстраховывают, хотя они в полном порядке, что вчера вся шестерка Балыбердин, Мысловский, Бершов, Туркевич, Иванов и Ефимов вернулась в базовый лагерь, что состояние упавшего в трещину Москальцова улучшается.
Калимулин поздравляет Тамма и передает приказ Спорткомитета о присвоении альпинистам зва
ний заслуженных мастеров спорта... Все ликуют и поют.
-- А теперь,--говорит Калимулин,--запишите
телеграмму из центра: "В связи с ухудшением
погоды в районе Эвереста и полным выполнением
задач экспедиции необходимо прекратить штурм
вершины..."
Это означало, что Тамму предлагалось вернуть из-под вершины тройку Хомутова... Новое испытание. В последние дни судьба ставила перед ним задачи одну занятнее другой, словно испытывала его человеческие качества. Вот сейчас он сказал Калимулину, что тройка Хомутова надежна и что она сможет достичь вершины, но Калимулин не может отменить телеграмму, а значит, решить за Тамма проблему, которая встала перед ним: возвращать Хомутова, Пучкова и Голодова или, вопреки приказу (а он был продиктован тем, что Спорткомитет получил от Гидрометцентра весьма тревожный прогноз по Гималаям), разрешить им штурм?
Он ушел от палаток и бродил по леднику, определяя свое отношение к делу, которое он затеял и которое достойно хотел довести до конца. "Имею я право принять свое решение или должен слепо подчиняться приказам, основанным... На чем могло быть основано запрещение? Только на желании, чтобы все завершилось без жертв. На вершине было уже, восемь человек. Все живы. Хватит. Ура! Уже пора для "ура!", а кто там еще пойдет вверх и чем это кончится--неведомо".
В этот вечер радио, телевидение; а наутро газеты сообщили, что в связи с ухудшением погоды в районе Эвереста в экспедиции отдана команда: "Всем --вниз!" А команда отдана не была. Возвращаясь в лагерь после своих раздумий, Тамм встретил Юрия Сенкевича.
-- Надо спускаться, Евгений Игоревич,--сказал
Сенкевич,-- выполнять приказ.
Тамм покивал головой, думая о своем.
На пятичасовой связи он передал Хомутову в четвертый лагерь текст телеграммы. Подчеркнув, что это приказ, переданный Калимулиным, Тамм предложил участникам группы Хомутова самим подумать, что предпринимать.
По существу, это было "добро" для восхождения Хомутовской тройки. Хомутов сообщил, что еще не подошел Голодов. Ему нужно время, чтобы обсудить ситуацию. Следующую связь назначили на восемь часов вечера.
Эфир умолк. В базовом лагере тем временем начались волнения, которые, впрочем, внешне никак поначалу не выразились. Тамм с Овчинниковым (который сразу решил, что тройка должна идти к вершине и больше не мучился сомнениями) обсуждали создавшееся положение. Подошел Романов и присоединился к разговору. Борис Тимофеевич не разделял мнения Тамма и Овчинникова: вряд ли целесообразно разрешать хомутовской тройке продолжать восхождение, вдруг что случится, а успех уже большой... Не убедив Тамма и Овчинникова, Романов предложил провести собрание.
Собраться решили в палатке у Мысловского, где он лежал в спальнике.
Из соседней палатки, где вокруг лежащего Мос-кальцова на празднование восхождения и возвращения первых шестерых собрались чуть ли не все обитатели базового лагеря, пришли делегаты: Тур-кевич, Шопин, Онищенко. В палатке Мысловского уже были Тамм, Овчинников, Романов, Онищенко, Воскобойников, Сенкевич и Лещинский (телевидение), Венделовский и Коваленко (киногруппа), Родионов (ТАСС) и еще несколько человек. Председательствовал Кононов. Он предоставил слово Романову, который сказал, что решение центра они обязаны выполнять и что Тамм, давая "добро" Хомутову, не выполняет приказ. Альпинистов надо повернуть назад--таково его мнение. Позиция Романова была ясна. Его право--поддерживать Тамма или не поддерживать. Он решил не поддерживать, а инициатива в проведении собрания подчеркивала то, что он не поддерживал.
