— Да, это было бы не худо. Но детектор все еще в Тараще.

— Вот и надо было там, в Тараще-то, их прихватывать, — сказал Хозяин.

Посмотрел на часы. — Ладно, у меня через полчаса доклад в Раде. Работай, Константин Григорич.

Вечером тридцатого ноября вся питерская бригада была в разлете.

Обнорский встречался с полковником Перемежко. Повзло общался с коллегами, Родион договорился о встрече с одним старым вором. Координаты вора дал ему Зверев. Когда-то дорожки опера Зверева и вора Буханкина пересеклись. Сашка дал Родиону киевский телефон Буханкина, сказал:

— В случае чего обратись к Краюхе. Скажешь — Зверев привет передает. Ежели вдруг он меня «позабыл», то напомни про встречу в мотеле «Ольгино»… Это-то он помнит.

— А что было в мотеле «Ольгино»? — спросил любознательный Родя. И получил ответ:

— Про это вам, гражданин Родя, знать не обязательно… Уж ее-то, встречу ольгинскую, он точно не забыл.

— А будет мне толк с Краюхи?

— А я почем знаю? — ответил Зверев. — Ты летишь в Киев — я даю тебе киевскую связь. А уж пригодится или нет — не знаю.

Краюхе Каширин позвонил не потому, что рассчитывал узнать что-либо по «делу Горделадзе». Каким боком вор шьется к политическим пасьянсам украинской элиты?… А просто хотел познакомиться с серьезным человеком и на всякий случай задать пару вопросов про Отца. Родя позвонил, передал привет от Зверева. Вор, кажется, нисколько не удивился.

— Как там поживает Александр Андреич-то? — спросил Краюха после паузы. — Давно его не видал… давно.

— Спасибо, Рудольф Николаевич, — ответил Родион. — Нормально.

— Ну-ну… Слыхал про него маленько… от общих знакомых. А вас, простите, как звать-величать, молодой человек?

В начале разговора Родя представился и, кстати, нисколько не сомневался, что вор запомнил его имя — Зверев сказал, что Краюха любит иногда изобразить из себя человека недалекого, даже глуповатого. А на самом деле вор умен, памятлив, начитан… Родион представился повторно: Родион Каширин, журналист из Санкт-Петербурга, коллега Александра Андреевича Зверева.

— А по отчеству? — спросил Краюха.

— Да незачем это, — скромно сказал Родя, но вор настоял на своем.

Потом спросил: а что, мол, привело питерского журналиста в Киев? И что нужно от него, старого человека, Родиону Андреичу?

— Есть потребность пообщаться, — сказал Каширин. Он нисколько бы не удивился, если бы вор уклонился от встречи.

Но Краюха ответил:

— Почему не пообщаться? Можно и пообщаться.

Пока Родя «общался», люди Зайца начали ставить «ушки» в штаб-квартире.

Предварительную разведку подъезда, двери и замков уже провели «сантехник» и "врач «скорой». Убедились, что сигнализации нет, а замок особой сложности не представляет. Замок, в принципе, был не самый простой — пацану-пэтэушнику его не открыть, но человеку с опытом в этом деле — запросто. У «сантехника» такой опыт был. Когда в квартире не осталось никого, «сантехник» и Заец поднялись на пятый этаж, на всякий случай позвонили. Внизу их страховали еще двое… Замок щелкнул.

— Прошу, маэстро, — сказал «сантехник», распахивая дверь.

Они вошли в квартиру. Нервишки у обоих, надо сказать, были напряжены — ремесло шпиона требует огромных нервных затрат. Заец тщательно осмотрел квартиру, выбирая места под закладку. «Сантехнику» делать было нечего. Он присел в кухне, выкурил сигарету. Пепел аккуратно стряхивал в раковину, потом смыл струей воды, окурок убрал в карман… Вышел из кухни и спросил:

— У тебя долго еще, Костя?

— Пять минут, — ответил Заец.

Он уже пристроил фирменный «жучок» в гостиной, а теперь возился с телефоном. Он воткнул «жука» в разрыв линии. Миниатюрный передатчик мог, таким образом, питаться от электроэнергии самой линии и действовать неограниченно долго. Напряжение в сети при этом несколько падало… Но кто будет его измерять?

— Пять минут, — ответил Заец. — Не ссы…

— Как раз наоборот, пойду-ка я пописаю. Прижало, как после литра пива.

— Это у тебя от нервов, — буркнул себе под нос Заец.

В туалете «сантехник» сделал свое дело, но, когда собрался выйти обратно, обнаружил, что замок открываться не хочет… Любого другого человека это бы смутило. Но не спеца по проникновению в закрытые помещения. Конечно, он нервничал… конечно. Сначала он даже подумал, что Заец подпер дверь снаружи.

Он понимал, что это ерунда, что этого не должно и не может быть. Но нервы звенели. Сантехник несколько раз дернул ручку и даже толкнул дверь ладонью. Ему неоднократно приходилось проникать в чужие жилища. Но раньше у него в кармане лежала очень серьезная ксива, позволяющая с ходу закрыть все (или почти все) вопросы. Отпирая чужие двери, он выполнял волю своего руководства, а по большому счету — государства. Нынче он совершал уголовное преступление, ксивы у него не было. Наконец «сантехник» сообразил, что произошло. Он матюгнулся, достал из кармана отмычку и через двадцать секунд легко выбрался из плена.

— Лохи, — пробормотал он, вытирая мерзкую испарину со лба. — Всего-то у замка один сухарик поджать — и порядок.

— Порядок, — сказал, выходя из гостиной, Заец. — А ты чего такой бледный?

— Да так, ничего.

Спустя две минуты они покинули киевскую штаб-квартиру «Золотой пули».

Родион пообщался с Краюхой впустую. Они встретились в кафе возле вокзала, попили пива, потолковали за жизнь и друг другу вроде бы понравились. Однако когда Родя начал закидывать удочку про Отца, старый вор сказал:

— Э-э, Родион Андреич… Оно мне надо? Я черной масти, в такие игры не играю. Это тебе любой блатарь скажет. Это тебе и Александр Андреич подтвердит. Тебе Отец нужен? Ты к Отцу и иди. А я в братанские дела не лезу, у меня свой хабар.

— Да я про Отца так, к слову, — спокойно ответил Родя. Он с блатными легко находил общий язык. — К слову… Мы вообще-то здесь заняты «делом Горделадзе».

— А-а, козни Бунчука, значит, вскрываете? Ну-ну… Святое дело.

Краюха рассказал еще пару историй, которые никакого отношения к делу Г.Г. не имели, Родя тоже загнул ему пару баек про Север… На том и расстались.

Обнорский вернулся с конспиративной встречи с полковником Перемежко ближе к полуночи. Подъезжая к дому, он позвонил мужикам: «Еду, через минуту буду». Звонок был страховкой. Примитивной, конечно, но лучше уж такая, чем совсем никакой. Андрей позвонил, предупредил. Это означало, что Коля с Родей выйдут перекурить на лестничную площадку и будут, по крайней мере, слышать, что происходит внизу, в подъезде. Если кто-то затеет устроить там засаду (а сквозной подъезд идеально для этого подходит), то он ее устроит. И не поможет никакой перекур на лестнице. Но почему-то было немножко легче на душе оттого, что тебя ждут, что тебя встречают.

…Никому из питерских журналистов и в голову не могло прийти, что в квартире уже сидят хитрые «ушки», что любой телефонный звонок фиксируется и фактически раскрывает планы «переводчиков»… В таких условиях звонок, сообщающий: «Через минуту буду», — объективно работает на противника. И если бы в тот вечер было принято решение о силовой акции, то оно было бы элементарно осуществлено: звонок «еду», команда от прослушки: «приготовились, едет»… Человек с кастетом на руке входит в подъезд, аккуратно выкручивает лампочку и встает рядом с лифтом…

В тот день команды на силовую акцию не было. «Торпеды» после неудачных действий на лестнице и Почтовой площади отсиживались в глубинке. Андрей вернулся на базу без приключений. Повзло с Родионом вернулись без приключений и даже с уловом. Едва Обнорский поднялся на пятый этаж и вышел из лифта, Повзло сразу сказал победно:

— Есть!

— Что есть? — механически спросил Андрей.

— Следочек есть, — ответил Коля. Вошли в квартиру, сели в кухне. Ошибся господин Заец — не учел русскую манеру общаться в кухне, возле горячего чайника (вариант: бутылки с водкой) и поставил своего главного «жука» не там, где нужно… Сели в кухне, дружно задымили. Андрей бросил на стол пухленькую папку с распечатками телефонных контактов ближайшего окружения Георгия Горделадзе.