Стиль жизни гомосексуальной богемы 1950-х -1970-х годов был, мягко говоря, нездоровым. Яркое описание геевского Нью-Йорка, где за сексуальной неразборчивостью и наркоманией скрывалось безнадежное одиночество, дал Ларри Крамер в романе "Гомики" (1978). Герой Крамера "потратил целый год (не считая всех предыдущих) с безликой группой сексуальных объектов". В его записной книжке - десятки имен, о носителях которых он ничего не помнит. "Как он мог не помнить? Как он мог заниматься любовью с другим человеческим существом и не помнить? Лицо? Тело? Что-нибудь? Хоть что-то? Бородавку? Запах? ". "Из 2.639.857 гомиков большого Нью-Йорка, 2.639.857 думают главным образом своими пенисами". "Я устал использовать свое тело как безликую вещь для соблазнения другой безликой вещи, я хочу любить Лицо! Я хочу выйти и жить в том мире с тем Лицом, которое любит меня, чтобы верность была не обязанностью, а потребностью..."
Разумеется, не все геи вели себя, как персонажи Крамера. Даже в Сан-Франциско от одной трети до половины геев поддерживали более или менее стабильные парные отношения, многие пары жили вместе и т.д. В провинции нравы были и вовсе патриархальными. Но люди судили прежде всего по мегаполисам, делая образ однополой любви одновременно соблазнительным и отталкивающим. Вся геевская пресса обрушилась на Крамера за то, что он вынес сор из избы и представил отрицательный, карикатурный и стереотипный образ гея, который могут использовать враги. Но начавшаяся в 1981 г. эпидения СПИДа показала, что он был прав.
Эпидемия СПИДа, обернувшаяся катастрофой для наиболее многочисленных геевских сообществ и особенно для их художественно-артистической элиты, резко изменила социальную и психологическую ситуацию. Экстенсивный анальный секс с многочисленными сменяющимися партнерами, при отсутствии каких бы то ни было мер предосторожности, сам по себе эпидемиологически опасен. Опасность заражения усугублялась наркоманией и использованием общих шприцев, а постоянное употребление наркотиков и других лекарственных веществ еще больше ослабляло иммунную систему организма. Кроме того, эти люди общались и занимались сексом в сравнительно замкнутой среде, многократно повторно инфицируя друг друга. Удивляться приходилось не тому, что кто-то заболел, а тому, что кто-то остался в стороне.
СПИД был таким же несчастьем для общества, как другие природные катастрофы, вроде наводнений, лесных пожаров и землетрясений. Однако прочие болезни и стихийные бедствия выглядели "естественными", а их жертвы вызывали сочувствие. СПИД же казался наказанием за грехи, а его жертвы - не столько страдальцами, сколько виновниками общей беды. Этим немедленно воспользовались консервативные круги. Рейгановская администрация не только долгое время скрывала данные об эпидемии, но и не выделяла на борьбу с ней достаточных средств. К тому же, в отличие от других естественных катастроф, ВИЧ эпидемия не имела четкой географической, пространственной локализации и была рассредоточена во времени - последствия инфицирования проявляются иногда через длительное время. Обществу, - не только геям, а всему обществу! - нужно было научиться не только бороться со СПИДом, защищая тех, кто еще не заразился, но и жить с ним. Это касалось не только ВИЧ-инфицированных, их близких и родственников, но буквально всех людей. Осознание этого потребовало от западных обществ длительного времени, в России этого и сегодня не понимают.
Труднее всего пришлось самим геям. Из первых 500.000 американцев, официально зарегистрированных в качестве ВИЧ инфицированных (реальные цифры, по подсчетам специалистов, колеблются от 870.000 до 1.200.000 человек), к концу 1995 года свыше половины составляли мужчины, имевшие секс с мужчинами, 60% из них уже умерли. Жертвами страшной болезни стали многие всемирно известные люди, такие как Джармен, Нуреев, Фуко, Меркьюри, во многих случаях только СПИД сделал публично известной их сексуальную ориентацию. Нередко инфицированный человек оставался в полном одиночестве. Как сказал английский писатель Дэвид Риз, для его молодого партнера, "я был уже не любовником, отцом, учителем, другом и спутником по путешествиям, а только гигантским вирусом ВИЧ".
Человеческие и моральные потери не могли заставить геев отказаться от своей сексуальной ориентации, но побудили их существенно изменить свою идеологию и стиль жизни. Резко снизилась распространенность анальных контактов без предохранения, а также анилингуса и фистинга; возросло применение презервативов; оральные контакты стали чаще практиковать без заглатывания спермы; заметно уменьшилось среднее число сексуальных партнеров. Геи стали больше заботиться о здоровье, среди них заметно снизилось пьянство и потребление наркотиков. Однако эти положительные сдвиги распространены неравномерно. Вне центров эпидемии люди попрежнему ведут себя безответственно. Особенно тревожно положение дел с беззаботной молодежью; по данным первого в США национального опроса молодых геев и бисексуалов в 1995 г., 7% из них уже заражены ВИЧем.
СПИД породил у геев много психологических и психосексуальных проблем. Выросла сексуальная тревожность, трудности с эрекцией и эякуляцией, у некоторых страх заражения вызвал снижение сексуального интереса, даже отвращение к сексу. Люди стали выше ценить эмоциональные привязанности, самоконтроль, психологическую интимность, мораль и верность. Столь же раскованный, сколь и рискованный, "радикальный " секс утратил обаяние и стал подвергаться критике. Резко повысилась ценность стабильных партнерских отношений и моногамии, а также духовных факторов жизни, включая религию, особенно там, где церковь терпимо относится к гомосексуальности.
Изменились и геевские общины. Если раньше их деятельность строилась в основном вокруг секса, развлечений и борьбы за гражданские права, то сейчас в их работе центральное место занимает помощь ВИЧ-инфицированным и пропаганда безопасного секса. Сегодня во всех цивилизованных странах государственные учреждения по профилактике СПИДа работают в тесном контакте с геевскими общинами, как на национальном, так и на местном уровне. Это во многом меняет и характер геевского движения, делая его более конструктивным.
Вместе с тем неадекватность борьбы со СПИДом, особенно в США вызвала новую волну левого радикализма и возвращение к тактике конфронтации. Зараженным смертельной болезнью людям некогда ждать и нечего терять. В 1988 г. в Нью-Йорке была создана организация ACT-UP (AIDS Coalition to Unleash Power), требовавшая ускорения проверки и внедрения новых медикаментов, анонимного тестирования на ВИЧ и участия самих ВИЧ-инфицированных в выработке соответствующей социальной политики. В 1990 г. воинствующие лидеры ACT -UP создали новую, откровенно анархическую организацию прямого действия - Queer Nation, которая действовала путем уличных манифестаций, блокирования транспорта, нападений на реакционных политиков и разоблачения ("вытаскивания" - Outing) их собственной скрытой гомосексуальности.
Многие действия этой группы - своего рода политический хэппенинг, шокирующий посторонних своей гротескностью, когда трудно понять, что делается всерьез, а что в шутку. Например, статья "Трепещи, гетеросексуальная свинья!" призывает уничтожить институт семьи, содомизировать всех мальчиков, а в будущем выращивать детей только в пробирках. Благонамеренные обыватели и консервативные политики принимают это за серьезную угрозу, а над ними просто смеются, пародируя их собственные иррациональные страхи. Впрочем, были и вполне реальные нападения на непопулярных чиновников. Экстремистская тактика не могла дать практических результатов, и в 1992 г. "Квир-нация" распалась. Тем не менее она наложила заметный отпечаток на идеологию лесбигеевского движения.
В отличие от недавнего прошлого, геи и лесбиянки представляют собой значительную социальную силу. Во всех демократических странах они имеют свои политические и культурные организации, энергично добиваются признания и защиты своих гражданских прав. Открытые геи и лесбиянки есть среди депутатов многих парламентов, некоторые занимают министерские посты. В ежегодных гей-прайдах (gay pride) - парадах геевской гордости участвуют десятки и сотни тысяч людей. Постороннего человека вид полуголых и вызывающе одетых мужчин и женщин - всеобщее внимание привлекают экзотические панки, садомазохисты (в Амстердаме здоровенных мужиков, изображавших приступы свирепости, возили по городу в клетках), переодетые в женское платье "королевы" и мужеподобные лесбиянки с выбритыми наголо головами - может шокировать. На самом деле это всего лишь карнавал, в котором грубоватое веселье и юмор сочетаются с политической пропагандой и сбором пожертвований на нужды своей общины. За исключением нарушения некоторых правил приличия, ничего скандального или буйного на этих демонстрациях не происходит. Сплошь и рядом их официально приветствуют высокие должностные лица, собственная сексуальная ориентация коих вполне традиционна.
