Глобальные теории "отчуждения", "дегуманизации" и "оскудения" личности и личных отношений ставят очень важные социально-философские проблемы, по делают это слишком абстрактно. Их социальный критицизм иллюзорен, так как не оставляет места индивидуальному выбору и нравственному поиску. Если все трудности и злоключения "современной дружбы" коренятся в глобальных процессах урбанизации или НТР, мы практически бессильны. Мы жертвы не столько нашего собственного эгоизма, равнодушия и вещизма, сколько общих тенденций исторической эпохи. Но это неправда!
Сегодня, как и вчера, люди дружат и любят по-разному. Характер социальных проблем и уровень требований действительно изменились. Раньше человек страдал, часто не сознавая этого, от слишком жесткого общинного контроля. Обязательное соблюдение церковных ритуалов, вынужденное общение с многочисленными соседями и родственниками, постоянная оглядка на то, "что будет говорить княгиня Марья Алексевна" - вот что лимитировало свободу и индивидуальную избирательность дружбы. Ныне мы жалуемся на суетность быта, рационализм и эфемерность человеческих контактов. Но разве наш стиль жизни не зависит от пашей собственной воли? Разве нет людей, которые ставят тепло человеческих отношений выше заработка, которые приглашают в дом не "нужных", а близких людей и предпочитают задушевную беседу самой увлекательной видеокассете? Трудно? Приходится чем-то жертвовать? Но глубокие чувства и отношения потому и ценились во все времена, что они никому и никогда не давались даром.
Людям свойственно преувеличивать свои и преуменьшать чужие трудности. В историческом сознании это выражается прежде всего в ссылках на "среду" и "эпоху". Древнеегипетский автор "Спора разочарованного со своей душой", слова которого приводились во введении к книге, делал это еще два с половиной тысячелетия назад. Но если мы не просто ищем себе оправдания, а хотим жить по нормам собственного разума и совести, не сто ит пенять на кривое зеркало. "Наше время" - это мы сами, а нравственный поиск начинается с осознания того, что мы таковы, какими себя создаем.
Это подтверждается не только историей дружбы, но и ее психологией.
5. ПСИХОЛОГИЯ ДРУЖБЫ
У меняi есть друг, я люблю - .значит, я существую.
М, Пришвин
Что же такое дружба с точки зрения психологии? Все ее житейские определения суть метафоры, каждая из которых высвечивает какой-то один ракурс проблемы. "Друг - товарищ" подразумевает наличие совместной деятельности и общих интересов. "Друг - зеркало" подчеркивает функцию самопознания, а партнеру в этом случае отводится пассивная роль отражения; "Друг - сострадальник" олицетворяет эмоциональное сопереживание. "Друг собеседник" высвечивает коммуникативную сторону дружбы, самораскрытие и взаимопонимание. "Друг - "альтер эго" прдразумевает как ассимиляцию, уподобление другого себе, так и идентификацию, уподобление себя другому, саморастворение в другом.
Каждая из этих метафор по-своему правомерна. Но обозначают ли они разные типы дружбы, или разные ее компоненты, или разные стадии, развития одного и того же взаимоотношения? Реальный прогресс в изучении психологии дружбы начинается не с уточнения определений, а с дифференциации вопросов.
Возникшая в конце XIX в. психология дружбы, как, впрочем, и другие науки о человеке, первоначально (и вплоть до середины XX в.) ставила вопросы общего характера: каков источник дружбы, как соотносятся ее рациональные и эмоциональные компоненты и чем поддерживается однажды возникшее отношение? Исследователи этого периода собрали большой эмпирический материал о том, как разные люди - преимущественно дети и подростки понимают дружбу и выбирают друзей. Но интерпретация данных большей частью не выходила за рамки представлений обыденного сознания и не увязывалась с какими-либо специальными психологическими теориями.
Аналитический период психологии дружбы, начавшийся в конце 50-х годов, был связан с социально-психологическими исследованиями межличностной атракции. Слово "атракция" (attraction), как и древнегреческое "филия", обозначает буквально притяжение, влечение. В социальной психологии понятие "межличностной атракции" определяют как когнитивный (познавательный) компонент эмоционального отношения к другому человеку, или как некоторую социальную установку, или, наконец, как эмоциональный компонент межличностного восприятия (социальной перцепции).
Главный вопрос психологии атракции: "Что привлекает людей друг к другу?" - содержательно неоднозначен. Он охватывает и потребности субъекта, побуждающие его выбирать того или иного партнера; и свойства объекта (партнера), стимулирующие интерес или симпатию к нему; и особенности процесса взаимодействия, благоприятствующие возникновению и развитию диадических (парных) отношений; и объективные условия такого взаимодействия (например, принадлежность к общему кругу общения). Эта многозначность проблемы обусловила тематическую пестроту психологических исследований атракции. Из 403 эмпирических ее исследований, опубликованных в 1972-1976 гг. в американских научных журналах, 147,5 были посвящены формированию у людей впечатлений друг о друге, 128,5 - процессам словесного и поведенческого взаимодействия, встречам и контактам, лишь 127 более или менее длительным дружеским (33) или любовным (94) отношениям.
Столь же многообразными были и сами теории атракции. Одни из них описывали преимущественно ее интраиндивидуальные, внутренние предпосылки, другие - механизмы общения, третьи - стадии его развития, четвертые конечные результаты. В зависимости от исходных теоретико-методологических установок авторов дружба рассматривалась то как своеобразная форма обмена, то как удовлетворение эмоциональных потребностей, то как информационный процесс взаимного познания, то как социальное взаимодействие индивидов, то как уникальный и неповторимый диалог личностей.
Самая простая, поведенческая модель атракции, характерная для необихевиоризма (Д. Хоманс, Д. Тибо и Г. Келли), считает важней шим условием всякого парного взаимодействия обмен вознаграждениями (положительное подкрепление) и издержками (отрицательное подкрепление). Чтобы личные отношения развивались и поддерживались, согласно теоретикам необихевиоризма, партнеры должны получать друг от друга и от самого процесса взаимодействия максимум поощрений и минимум издержек. Эксперименты, поставленные в соответствии с этой теоретической ориентацией, стараются взвесить прежде всего объективные следствия, "исходы" процесса дружеского взаимодействия: удается ли партнерам получить искомое "вознаграждение" в виде удовольствия, "уменьшения напряженности", практической пользы и т. п. Более сложные модели, например Дж. Клора и Д. Бирна, А. и Б. Лотт, анализируют не только "исходы", но и типы стимулов - соотношение таких факторов дружбы, как сходство личных черт, близость социальных установок и характер. эмоционального взаимодействия партнеров. Однако их общей методологической основой остается теория научения.
Для .объяснения такого сложного явления, как- .дружба, этот подход нельзя признать удовлетворительным - он слишком элементарен. Его прообраз - деловое партнерство, в котором партнер выступает как средство удовлетворения эгоистических потребностей, субъекта и не предполагается ни глубины, ни интимности, ни моральных обязательств друг перед другом. Да и самый "обмен" рассматривается на уровне отдельных, изолированных потребностей и желаний индивида, без учета их места в жизненном мире целостной личности. Это своего рода психологический эквивалент старой философской теории "разумного эгоизма".
Хотя "обмен";-деятельностью, мотивами, ценностями и т. п.-объективно присутствует в любых межличностных отношениях, в более гибких теориях дружбы он фигурирует в качестве частного, подчиненного элемента.
Психодинамическая теория, представленная, в частности, психоанализом, усматривает истоки дружбы, как и всех прочих привязанностей, в неосознаваемых эмоциональных потребностях личности. Основоположник психоанализа 3.. Фрейд считал, что все человеческие влечения и привязанности, будь то дружба, родительская любовь или преданность идее, имеют в конечном счете инстинктивную природу, являясь формами полового влечения, либидо, которое он, впрочем, определял весьма расширительно.
