Он загрузил раствором тачку, подкатил к стене, набрал полную лопату и с кряхтеньем шмякнул раствор на стену. Потом взял терку обеими руками и сверху вниз по стене, волнируя, провел по расплеснутой массе. Из-под терки вышла чистая, гладкая полоса штукатурки шириной больше метра и высотой два с половиной.
Васька молча подошел к стене и недоверчиво потыкал штукатурку пальцем.
-- А верха -- с подмостей,-- пояснил Глеб.-- Встаньте поврозь, пошире друг от друга. А я вам накидывать буду.
Глеб выплеснул на стену весь раствор, впрягся в тачку и, вспахивая ржавым колесом землю, покатил ее к мешалке. Васька с Юлей взяли терки. Через пару часов Васька попробовал сменить Глеба, но у него ничего не вышло. Раствор или выплескивался из лопаты, не долетая до стены, или шлепался, как не надо.
В час ночи коровник изнутри был готов. Васька этого не ожидал. Теперь ему было тошно, что так по-бабьи сорвался. Главное, под самый конец. Завтра снаружи оштукатурят, потом побелить, крышу покрыть -- и гуляй, Вася,-- по домам.
Васька осатанел: переставил будильник на пять. Глеб, конечно, поддержал: спать -- дело поросячье, трудиться надо. Билов, который уже ополовинел и анфас и в профиль, закряхтел, забурчал, но в голос высказаться не посмел. Васька и сам уже на ночь седалгин стал глотать- руки ломило, заснуть не мог. В Москве запасся медициной на всю команду, знал, что к концу понадобится. Видел Васька, что Билов при последнем издыхании и у Юльки пальцы растрескались в кровь, хоть и мажет их все время кремом. И знал, что темп нельзя сбросить -- добить надо коровник, чтоб в запасе еще хотя бы пара дней оставалась... Мало ли что... Так и вышло: подсуропила Зинка штукатурку напоследок. Зараза!
...Билов сидел напротив Васьки с пустой тарелкой и ждал, пока Васька доест и скажет, что делать. А Васька не спешил: во-первых, сам не знал еще, как быть, а во-вторых, ему действительно пережевывать все нужно аккуратно. Что-то живот у него этой ночью вдобавок ко всему заболел по-нехорошему, по-язвенному. Не дай-то бог! Люське он больной -- не очень-то, да и вообще...
-- Дай спичку... Билов протянул ему коробок.
-- Так...-- сказал Васька, ковыряясь в зубах.-- Чем же белить-то будем? -- И сам себе ответил неприлично.
-- Вася! -- устыдил его Юля.-- Люди...
-- Чем белить, говорю?--со злостью повторил Васька.
-- Вот чего...-- заторопился Глеб,-- ты сейчас, это, поедим когда, ящик сколоти побольше. На полозьях...
-- Дальше, дальше! Белить чем? Мазать?!
-- Гашеной известью,-- всунулся в разговор Билов.
-- У-у-у!..-- Васька сморщился, как от зубной боли.
-- Вася имеет в виду орудия,--перевел Билову Юля.-- Квачи, кисти...
-- Билов! -- Глеб высвободился из-за стола.-- Я котлету есть не хочу, скушай... Вы ящик путем сделайте, а побелить -- побелим.-- Глеб успокаивающе махнул рукой и болезненно поморщился.
Васька встревоженно взглянул на него.
-- От лопаты,-- заоправдывался Глеб.-- Перенапряг вчера... Пройдет временно. Вы ящик-то сколотите, а я сейчас квачи...
У бани, возле самой помойки, Глеб стирал мочалки. "На четыре квача хватит". Отжал их, как белье, положил рядом с шайкой.
-- Ты хоть бы в тень встал...
-- Зинаида Анатольевна?!
-- Голову напечет... Чего это ты? -- Зинка удивленно смотрела на мокрые мочалки.
-- Для квачей, вот... мочалки... пользованные.-- Глеб ногой ковырнул помойную кучу. Из нее фонтаном брызнули мухи. Зацепил одну мочалку и показал Зинке:-- Полно...
-- Ты еще в нос мне сунь! -- отдернулась Зинка.-- Оштукатурили?
._ Как велели. Теперь белить...
-- Васька меня материл?
-- Не-е-е, не особенно. Хорошо отзывается. Положи> говорит, женщина.
Так уж и положительная? -- Зинка тихонько засмеялась.-- Глеб, слушай...-- медленно сказала она, ковыряя босоножкой песок.-- Что, если... Да нет, ничего!.. И шоркнула по песку ногой, стирая наковырянное.
-- Опять за мочалками? -- спросила бабка-истопница, когда через час Глеб снова появился у бани.
-- Нет, теперь по делу -- руку парить.
Парить руку послал его Васька. В бане Глеб был один. Минуя ненавистное мытье, он сразу сунулся в забитую влажным серым паром парилку. Сырой, почти на ощупь обжигающий пар шел из трубы под потолком. Глеб, насколько мог выдержать, подобрался поближе к шипящей дыре, пристроил плечо поудобнее и замер, обхватив голову ладонями.
В парилке он продремал с небольшими перерывами три часа. Напоследок решил даже помыться чужим обмылком и постирать трусы. На стирке трусов в мыльную влетела бабка.
-- Живой?! Думала, задохся. Вылазь давай. Стирает, главное дело. И там стирал, и здеся!..
-- Сейчас я...-- Глеб прикрылся шайкой.
-- У тебя ведь переодежи-то не было,-- сказала бабка, когда он вышел из бани, держа в руках постиранное, и подозрительно посмотрела на него.
-- Да я так одел.
-- С легким паром! -- крикнул Васька весело, потому что и ящик сколотили на полозьях, и известь нашли, и квачи получились -- лучше не надо.
-- Расческу возьми в джинсах! Глеб засадил расческу в темя, рванул вперед и начал терзать задубелые пряди, не промытые баней. После каждого чеса он рассматривал расческу, забитую волосами, и с удовлетворением приговаривал:
-- Массаж им, а которые слабые, так и не надо. Новые нарастут...
-- Какие новые, Глебушка? -- иронически заметил Васька. Он лежал, заложив руки под голову, готовясь к последней атаке -- побелке.-- Тебе жить два понедельника осталось...
-- Ничего,-- обрывая на себе волосы, приговаривал Глеб.-- Я еще молодых обживу... На болоте у себя -- на даче сяду на пенсии -- лук продавать стану, баню построю... Полешек надолбал -- и парься. Я трудовую свою как-то читал: у меня стаж почти к пенсии набран -- морские-то год за два идут,-- только возрасту не хватает временно...
-- Ты хоть помылся, Глебушка? -- спросил Васька.
-- Мыться, Вась, вредно. Умные люди вон чего пишут. Мол, надо только ноги мыть ежедневно и гениталий. А какой там у русского человека гениталий?.. Так... Не в этом дело. На пенсию надо идти... пораньше... А чего вы разлеглись-то все? Белить приступать надо. Сейчас расчешусь временно.
-- Мол,-- передразнил его Билов. Васька подошел к ящику с гашеной известью, помешал.
-- На кой хрен его белить? Так серый, будет белый- ну и что!
-- У финнов коровники разноцветные, между прочим, я на выставке видел,-- подал голос Юля.
-- В отношении? -- спросил Глеб, пряча расческу с выломанными зубьями в карман.-- Каких цветов?
-- Расчесочку забыли вернуть, Глеб Федорович.
-- Да она, Вась, уже недействительная. Я тебе с денег новую подарю. Каких цветов-то, Юль?
-- Да там разные: розовые, голубые...
-- А голубеньким, прямо сказать, неплохо, гм...-- задумался Васька и посмотрел в небо.-- Неплохо...
-- Думай, Ананий, думай! -- пророкотал Билов.-- "Голубой коровник* -Агата Кристи, не иначе.
-- Черт его знает...-- Васька почесал бороденку.-- Белила-то белые...
-- Пацаны неумные,-- сказал Глеб.-- Чернил вон синих в селыю купи, добавь в известь -- любой колер будет временно, Я когда смолоду по строительству халтурил в Ногинске, всегда в побелку или чернила, или синьку для цвгта.
Васька уставился в ящик с известью:
-- Сколько ж сюда надо?
-- Да сколько не жалко. И коровничек будет -- любо-дорого!
-- Черт! -- Васька посмотрел на часы.-- В магазинето перерыв.
-- Пока дойти -- кончится,-- сказал Юля.
-- Деньги гони, пацан корыстный.
-- Червонец остался...
-- Вот и гони. Не жмись для животных.
В ящике цвет побелки получился лазурный, но ког"да начали белить, Васька сморщился:
-- Псивый цвет какой-то. Надо вылить -- да по-нормальному... Без экспериментов. Тоже -- послушался идиотов!
-- Да поверь ты на слово,-- взмолился Глеб.-- Высохнет -- не узнаешь.
-- Вась, раз Глеб говорит...
