По горячим следам кризиса большинство европейских и американских экспертов попытались нарисовать картину разрушительной для США катастрофы, апеллируя прежде всего к тому, насколько более слабой была американская экономика в 1987 году по сравнению со второй половиной 20-х. Интересно, что все такие попытки, и наиболее, пожалуй, пессимистическая из них, предпринятая Дж.Дэвидсоном и У.Рис-Моггом, имеют одну уникальную особенность. Из 20 пунктов, перечисленных в книге упомянутых авторов, 13 акцентируют внимание на финансовой стороне кризиса; отмечаются, в частности, наличие в 20-е годы золотого стандарта, тот факт, что США оставались крупнейшим в мире кредитором, что правительство ежегодно сводило бюджет с профицитом, имело самые крупные в мире золотые запасы и могло привлекать средства под минимальные проценты, что налоги оставались крайне низкими, а расходы на оборону составляли менее 1 процента ВНП, и так далее[212]. Другие аналитики, не проходя мимо этих фактов, обращались также к исключительно низким в
-----------------
[211] - См.: Soros G. The Alchemy of Finance. Reading the Mind of the Market. N.Y., 1987. P.348-349.
[212] - Поробнее см.: Davidson J.D., Lord William Rees-Mogg. The Great Reckoning. P. 378-382.
-----------------
80-е годы уровням накопления в американской экономике, к растущему социальному неравенству и сокращению платежеспособного спроса со стороны низкооплачиваемых слоев населения и среднего класса в целом, к стагнирующей производительности и так далее[213]. Таким образом, подавляющее большинство исследователей фактически отказывалось принять во внимание те фундаментальные перемены, которые имели место в развитии американской экономики в 80-е годы, и сосредоточивали внимание исключительно на финансовых вопросах; однако даже в этом случае они излишне драматизировали ситуацию, не учитывая отмеченных выше факторов, которые, как показало развитие событий, оказались способными уже через несколько лет восстановить позиции американской экономики в мировом масштабе.
Увлечение финансовыми индикаторами оказалось настолько велико, что внимание всех экспертов обратилось к стране, фактически не затронутой кризисом, -- к Японии. Во второй половине 80-х она достигла пика своего экономического могущества. Оптимальное соотношение цены и качества ее товаров подняли страну на высшую строчку в таблице мировой конкурентоспособности; положительное сальдо торгового баланса давало возможность наращивать зарубежные инвестиции; в конце 80-х годов японские банки обеспечивали более четверти всего прироста мировых кредитных ресурсов[214]. Фондовый индекс Nikkei вырос с 1980 по 1987 год почти в пять раз; малочисленность работавших на внутреннем рынке иностранных инвесторов и жесткий контроль гигантских промышленных конгломератов, а в некоторых случаях и государства, над инвестиционной политикой банков и финансовых компаний обеспечили относительный иммунитет биржевых котировок к краху 1987 года, в результате на фоне глобального спада цены акций продолжили повышательный тренд, казавшийся неестественным[215]. Особенно возросли цены на недвижимость и землю: к 1990 году общая стоимость земли, по оценкам японских экспертов, достигла почти 2400 триллионов иен, в 5,6 раза превысив значение валового национального продукта[216].
Но как ни понятно естественное желание исследователей по горячим следам рассматривать кризис 1987 года в контексте сравнения финансовых показателей, характеризовавших американскую и японскую экономику, результаты такого рассмотрения нетрудно
-----------------
[213] - См.: Brockway G.P. Economists Can Be Bad for Your Health. P. 138, 141.
[214] - См.: Davidson J.D., Lord William Rees-Mogg. The Great Reckoning. P. 161.
[215] - См.: Kuttner R. The End of Laissez-Faire. P. 176.
[216] - См.: Hartcher P. The Ministry. How Japan's Most Powerful Institution Endangers World Markets. Boston (Ma.), 1998. P. 69-70.
-----------------
было предугадать. Сравнивая кризисы 1987 и 1929 годов в своей немедленно ставшей бестселлером книге, Дж.Сорос писал в конце 90-х: "...историческое значение кризиса 1987 года состоит в том, что экономическая и финансовая власть перешла от США к Японии. В последнее время Япония производит больше, чем потребляет, а США потребляют больше, чем производят. Япония накапливает активы за границей, тогда как США все глубже залезают в долги... Кризис 1987 года выявил мощь Японии и сделал сдвиг экономического и финансового могущества ясно видимым" [217]. Однако эта "ясная" видимость была далеко не столь очевидной. Не говоря о том, что само японское "экономическое чудо" развивалось в искусственно созданной среде и подогревалось активными государственными мерами по поддержке национальной промышленности, потенциал американской экономики, которая к концу 80-х уже успела шагнуть на прочный фундамент постиндустриального развития, был гораздо большим, чем это отражали традиционные макроэкономические показатели. Пусть США и имели в эти годы огромный внешний долг, пусть они допускали отрицательное сальдо своего торгового баланса с Японией (только в торговле продукцией электронной промышленности в одном лишь 1990 году оно составило 2,3 млрд. долл.[218]); гораздо более существенным оставалось то, насколько широко и эффективно использовались в США достижения информационной революции.
Даже самые поверхностные сравнения показывают, что кабельными сетями к середине 90-х годов были связаны 80 процентов американских домов против 12 процентов японских; в США на 1000 человек населения использовались 233 персональных компьютера, в Германии и Англии -- около 150, тогда как в Японии -- всего 80; электронной почтой регулярно пользовались 64 процента американцев, от 31 до 38 процентов жителей континентальной Европы и лишь 21 процент японцев[219], и ряд подобных примеров нетрудно продолжить. Известно, что еще с конца 70-х годов японская промышленность успешно вытесняла американских производителей с рынка микрочипов, опередив США в 1985 году и обеспечив в 1989-м разрыв в 16 процентных пунктов. Однако США никогда не уступали лидирующих позиций ни в создании новых систем обработки данных, ни тем более в области разработки программного обеспечения. В начале 90-х годов мировой рынок программных продуктов контролировался американскими компания
---------------
[217] - Soros G. The Alchemy of Finance. P. 350.
[218] - См.: Forester Т. Silicon Samurai. P. 8, 7.
[219] - См.: Moschella D.C. Waves of Power. Dynamics of Global Technological Leadership 1964-2010. N.Y., 1997. P. 204, 207-208.
---------------
ми на 57 процентов, и их доля превышала японскую более чем в четыре раза[220]; в 1995 году сумма продаж информационных услуг и услуг по обработке данных составила 95 млрд. долл.[221], из которых на долю США приходится уже три четверти[222]. Как следствие, в середине 90-х годов было легко восстановлено и равенство на рынке производства микрочипов, нарушенное десять лет назад, в результате чего доли США и Японии выровнялись. Особенно важно в этой связи, что Соединенные Штаты обладают стабильным положительным сальдо в торговле патентами и научными разработками и активно наращивают производство новейших технологий, постоянно расширяя при этом их применение в национальной промышленности. В 1991 году в США впервые расходы на приобретение информации и информационных технологий, составившие 112 млрд. долл., оказались больше затрат на приобретение производственных технологий и основных фондов, не превысивших 107 млрд. долл. Значение информации как основного производственного ресурса растет настолько стремительно, что к началу 1995 года в американской экономике "при помощи информации производилось около трех четвертей добавленной стоимости (курсив мой. -- В.И.), создаваемой в промышленности"[223]. Сегодня американские производители контролируют 40 процентов всемирного коммуникационного рынка[224], около 75 процентов оборота информационных услуг и четыре пятых рынка программных продуктов[225]. Таким образом, на глубинном уровне, скрытом поверхностными финансовыми показателями, США демонстрируют с конца 80-х годов принципиально иной тип хозяйственного роста, нежели Япония и другие страны Юго-Восточной Азии, в начале 80-х казавшиеся источником опаснейшей экономической угрозы для Соединенных Штатов.
