[209] - См.: Nelson J.I. Post-Industrial Capitalism. Exploring Economic Inequality in America. Thousand Oaks-L., 1995. P. 8-9.

[210] - См.: Koch R. The 80/20 Principle.The Secret of Achieving More with Less.N.Y., 1998. P.9.

[211] - См.: Korten D.C. When Corporations Rule the World. P. 109.

[212] - См.: Cohen D. The Wealth of the World and the Poverty of Nations. P. 47.

[213] - См.: Heilbroner R., Milberg W. The Making of Economic Society. P. 144.

долл. в год [214]. В 1988 году более 1,3 млн. чел. в США декларировали имущество в сумме, превышающей 1 млн. долл. [215]; в 1987 году 36 тыс. человек сообщили о доходах свыше 1 млн. долл. в год [216] (в 1995 году их число выросло до 87 тыс. [217]). Данный процесс уже не так сильно связан с реальным состоянием экономики, как прежде: между 1976 и 1980 годами, в период стагфляции и отсутствия хозяйственного роста, в США появились 320 тыс. новых миллионеров [218]; а количество американцев, чье состояние превышало 1 млрд. долл., выросло с 1 до 120 за период с 1978 по 1994 год [219]; дальнейшее ухудшение конъюнктуры в начале 80-х привело к тому, что доходы, полученные в виде процентов по вложениям в банки и государственные ценные бумаги, выросли в 2,5 раза, в то время как заработная плата почти не повысилась [220].

Тенденции, в полной мере проявившие себя в годы правления администрации Р. Рейгана в США, в той или иной мере, однако почти столь же отчетливо, прослеживаются и в других развитых постиндустриальных странах. Наиболее полно они были повторены в Великобритании, где в начале 80-х был взят курс на резкое урезание государственных расходов, в первую очередь на поддержание ряда отраслей промышленности, и проведена масштабная приватизация. В результате низшие 10 процентов населения, получавшие в 1976-1978 годах 4,4 процента доходов, в начале 90-х получали лишь 2,9 процента [221]; "сместился также центр концентрации населения [на шкале доходов]. В начале 60-х годов наибольшая концентрация доходов приходилась на 80-90 процентов от средней величины. Иными словами, распределение доходов в Великобритании было сопоставимо с ситуацией, наблюдаемой сегодня в большинстве европейских стран, когда миллионы граждан сосредоточены в середине шкалы. Но к началу 90-х годов ситуация коренным образом изменилась -- пик распределения доходов стал приходиться на 40-50 процентов от средней величины. В начале 90-х годов четверть населения имела доходы более чем в два раза ниже средних, тогда как в 1977 году таких британцев было лишь 7, а в 1961 году -- 11 процентов. На другом конце шкалы число людей, чьи доходы в три раза превышают средние, почти удвоилось -- с 600 тыс. до 1 млн. за период с начала 70-х годов до начала 90-х" [222]. В результате подобной поляризации доходы наиболее благополучных 20 процентов британцев превосходили доходы самых низкооплачиваемых в 1991 году в семь раз, тогда как в 1977 году данный показатель составлял четыре раза; тем самым документально подтвержденная степень неравномерности распределения доходов оказалась максимальной с конца 80-х годов прошлого века, когда в Англии была начата работа по систематизации статистики доходов [223]. В целом же на протяжении 80-х годов ситуация в области неравного распределения доходов не улучшалась ни в одной из стран-членов ОЭСР; усилия правительств, направленные на преодоление возникавших тенденций, давали пусть и значительный, но относительно временный эффект и не могли в полной мере элиминировать последствия общей тенденции. Так, если в США в течение периода 1979-1986 годов показатель степени превышения доходами представителей высших десяти процентов занятых полный рабочий день работников доходов низших десяти процентов возрастал с ежегодным темпом в 2,7 процента, то в Австралии и Нидерландах эта цифра составляла 1,4 процента, а в Швеции -- 0,7 процента. Тот же показатель, рассчитываемый по отношению не к занятым полный рабочий день, а ко всему количеству работающих, составлял для США 5,1 процента, для Канады -- 3,9, а для Франции -- 2,5 процента [224]. Однако, повторим еще раз, переломить тенденцию не удалось ни в одной постиндустриальной стране. В результате материальное неравенство стало расти и в рамках самого среднего класса: если в США в 1979 году отношение средней заработной платы 10 процентов наиболее высокооплачиваемых рабочих к доходам 10 процентов самых низкооплачиваемых равнялось для мужчин 3,51, а для женщин -- 2,68, то к 1993 году эти цифры достигали уже 4,59 и 3,81 соответственно [225], и это -- еще одно подтверждение того, что в современных условиях из-за различий в уровне квалификации и образованности работников имущественное неравенство резко возрастает в пределах даже одной конкретной профессии.

Таким образом, можно, на наш взгляд, констатировать, что в течение конца 70-х и первой половины 80-х годов в развитии постиндустриальных обществ выявился ряд тенденций, которые, по всей видимости, окажутся определяющими в ближайшие

несколько десятилетий. Во-первых, потребности экономического развития обусловили необходимость отказа от искусственного поддержания относительно высокого жизненного уровня наименее обеспеченных слоев населения, в результате чего произошло резкое увеличение имущественного неравенства, перечеркнувшее его сокращение на протяжении 50-х - 70-х годов. Во-вторых, наиболее сильно пострадали в данной ситуации низшие слои среднего класса, которые уже привыкли отождествлять себя с обеспеченной частью общества, а на протяжении 80-х годов потерявшие свои позиции и фактически покинувшие его ряды. В-третьих, весьма опасной оказалась ситуация, в которой слой устойчиво находящихся за чертой бедности не только состоял из совершенно лишенных трудовых навыков людей, представителей меньшинств, безработных, бездомных и т.д., но и пополнялся людьми, имеющими работу и работающими подчас полный рабочий день. Таким образом, возникли все необходимые условия для формирования того низшего класса, о котором мы говорили ранее. При всем при том, следует отметить еще раз, все эти изменения произошли в рамках высокоразвитого индустриального общества, и, хотя фактор образования работников играл в их поляризации большую роль, он был далеко не решающим, а собственно процесс формирования класса интеллектуальных работников еще не начался. Поэтому вполне объяснимо, что в 90-е годы, с одной стороны, правительства предприняли очередную (вполне неудачную, впрочем) попытку борьбы с возрастающим неравенством, а, с другой стороны, проблема постоянной бедности и положение нового низшего класса стали объектом пристального внимания не только социологов, но и экономистов и политиков.

[214] - См.: Ayres R. U. Turning Point. P. 116.

[215] - См.: Rifkin J. The End of Work. N.Y., 1996. P. 174.

[216] - См.: Brockway G.P. The End of Economic Man. N.Y.-L., 1995. P. 88-89.

[217] - См.: Kiplinger К. World Boom Ahead. Why Business and Consumers Will Prosper. Wash., 1998. P. 154.

[218] - См.: Brockway G.P. The End of Economic Man. P. 163.

[219] - См.: Korten D.C. When Corporations Rule the World. P. 65.

[220] - См.: Galbraith J.K. The Culture of Contentment. P. 92.

[221] - Подробнее о ситуации в Великобритании см.: Coyle D. The Weightless World. Strategies for Managing the Digital Economy. Cambridge (Ma.), 1998. P. 11.

[222] - Elliott L., Atkinson D. The Age of Insecurity. P. 235.

[223] - См.: The Economist. 1994. November 5. P. 19.

[224] - См.: Danyger S., Gottschalk P. America Unequal. P. 118-119.

[225] - См.: Tilly Ch., Tilly Ch. Work Under Capitalism. N.Y., 1998. P. 213-214.

Обострение проблемы в 90-е годы

В начале 90-х годов мировая экономика вступила в период подъема, обусловленного в значительной мере развитием информационного сектора хозяйства. Именно сегодня как никогда видна роль этого сегмента в экономическом прогрессе. В 1998 году информационный сектор создал более трети -- 37 процентов -- всех новых рабочих мест в экономике США. Согласно подсчетам М. Мэндела, американское промышленное производство в прошлом году выросло на 2 процента, хотя, если бы производство компьютеров, полупроводников и коммуникационного оборудования осталось на уровне 1997 года, общий его объем должен был снизиться на 0,4 процента. В значительной мере именно информационный сектор поддерживает сегодня экономику США, ибо в промышленности Великобритании в 1998 году наблюдался спад на 0,2, а в японской -- на 3 процента [226]. В соответствии с подобными тенденциями, неравенство во все большей мере обусловливается неравной оплатой труда в информационном секторе и иных отраслях, а также значительными доходами, которые получают отдельные производители информационных технологий и небольшие высокотехнологичные компании.