[388] - Brwwski Zb. The Grand Chessboard. P. 185.
бы менее вероятным, но подобный сценарий возможен только при условии отказа Китая от попыток стать одним из главных действующих лиц во всемирной экономической игре, а это маловероятно. Подводя итог, отметим, что хотя китайская экономика вряд ли станет следующей жертвой азиатского кризиса, она, так же, как и другие воплощения концепции "догоняющего" развития, не сможет обеспечить реального приближения к уровню развития постиндустриальных держав.
* * *
Подытоживая, обобщим приведенные выше выводы в некоторой логической последовательности.
Исходным пунктом в этом обобщении служит тот факт, что ускоренная индустриализация требует политически или экономически обеспечиваемой мобилизации всех сил и всех хозяйственных ресурсов нации. Такая мобилизация предполагает отсутствие той политической и социальной свободы, которая способствовала формированию в 50-е и 60-е годы основ постиндустриальной парадигмы в западных странах. Именно в этом коренятся причины неудач, постигших в последние годы новые индустриальные государства. Следствием этого положения является вывод о том, что успешное "догоняющее" развитие ограничено достижением в пределах той или иной страны определенного жизненного уровня; по мере приближения к нему сугубо экономическая мотивация, выступающая движителем ускоренной индустриализации, начинает исчерпываться. Следует особо отметить, что те впечатляющие прорывы, о которых обычно говорят как о достижениях азиатских стран (так, в частности, уровень ВНП на душу населения в Китае вырос вдвое за десять лет, хотя Великобритании в XX веке для достижения подобного результата потребовалось шестьдесят, а США -- пятьдесят лет), имеют и обратную сторону: осуществленные в течение столь короткого срока, они, с одной стороны, несколько снижают актуальность экономических мотивов, но, с другой стороны, не оставляют времени для того, чтобы сознание человека, и, тем более, общественное сознание, усвоило новые, адекватные цели, которые могли бы стать ориентирами дальнейшего движения. Формирование постматериалистической, неэкономической мотивации не происходит и не может произойти столь же стремительно, сколь быстро формируется материальное благосостояние в новых индустриальных обществах. Поэтому следует еще раз подчеркнуть: развивающиеся в рамках мобилизационной модели страны должны либо сознательно стремиться к ограничению темпов своего развития, либо быть готовыми к кризисам, подобным поразившему азиатский регион. Не стоит долго говорить о том, что и в том, и в другом случае перспектива войти в ряды постиндустриальных держав остается призрачной.
На более поверхностном уровне эта дилемма формулируется в категориях зависимости от внешних инвестиций или же от внутреннего рынка, что позволяет более понятным образом объяснить подобное противоречие на известных примерах. В первом случае страна выступает активным реципиентом иностранных капиталовложений и экспортирует продукцию на внешние рынки. Это означает, как правило, что научно-технический прогресс ограничивается исключительно обучением навыкам работы с приобретенной техникой и обеспечивает некоторые минимальные усовершенствования ранее произведенных за рубежом технологий. Результатом может стать иллюзорная приближенность к постиндустриальному миру, рассеивающаяся либо в связи с изменением потребительских предпочтений в самих постиндустриальных странах, либо по причине снижения конкурентоспособности национальных производителей на международных рынках, основой чего могут стать рост стоимости рабочей силы, отток инвестиций или появление конкурентов среди менее развитых стран. Неразвитость внутреннего рынка ведет в этих условиях к коллапсу производства и глубокому кризису. Во втором случае развитие осуществляется более эволюционным образом и в значительной мере ориентируется на внутренний рынок. В такой ситуации зависимость от иностранных технологий становится меньшей, а возможности проникновения на внешние рынки -- более широкими. Между тем сами сектора, которые заполняют экспортируемые товары, представлены низкотехнологичной продукцией; внутренний рынок также не требует сложных технологических достижений, в силу чего развитие становится более устойчивым и менее зависимым от колебаний конъюнктуры, однако элемент приобщения к постиндустриальному миру отсутствует в этом случае вовсе.
Азиатский кризис не может быть поставлен в один ряд с финансовыми потрясениями, подобными мексиканскому дефолту или последствиям неуправляемой инфляции в латиноамериканских странах; он не является ни следствием скоротечной паники, ни предсказуемым циклическим спадом[389], а представляет собой сложное, комплексное явление, порожденное глубокими внутренними пороками индустриальной системы. Таким образом, страны, начавшие свое активное индустриальное развитие в то время, когда постиндустриальный мир сло
[389] - См.: Godement F. The Downsizing of Asia. P. 35.
жился как некое целое, не смогут самостоятельно войти в него ни при каких обстоятельствах. Важнейшим препятствием для этого является сам "догоняющий" характер их развития: перепрыгивая через несколько ступеней в чисто экономической области, они остаются неспособными сформировать мотивационную систему, свойственную постиндустриальному обществу, и построить тот комплекс поддержки развития высокотехнологичных отраслей, который естественным образом сложился в последние десятилетия в США и Западной Европе. Это не означает, что в современных условиях отсутствуют возможности движения по постепенному и эволюционному пути, который был пройден развитыми державами в середине нашего столетия. Гипотетически такой вариант возможен, однако он неосуществим на практике, поскольку в условиях, когда постиндустриальный мир существует как заветный ориентир, преодолеть стремление прийти к цели кратчайшим путем оказывается невозможным. Мифическая глобализация, показавшая всем народам мира идеал, к которому необходимо стремиться, в то же самое время создала и условия, принципиально препятствующие его достижению. Неравенство, порождаемое в мировом масштабе самоизоляцией постиндустриального сообщества, подтверждается наличием стран, которые не только не смогли добиться успехов на пути индустриального прогресса, но и постепенно сдают ранее завоеванные ими позиции, переходя в категорию причисляемых, согласно современной весьма условной терминологии, к "четвертому миру".
Глава десятая. "четвертый мир" и перспективы постэкономического общества
Фактически начавшаяся рецессия в странах, ориентированных на индустриальное производство, и крах надежд, связанных с парадигмой "догоняющего развития", ставят, как мы показали, ряд серьезных вопросов перед самими постиндустриальными обществами; и все же ни один из них не может сравниться по своей актуальности и значимости с теми проблемами, которые порождаются экономическим положением государств, причисленных в 80-е годы к "четвертому" миру, -- стран, по объективным и субъективным причинам неспособных к восприятию современного типа хозяйственного прогресса.
Нарастание разрыва в экономических показателях будущих центров постиндустриального мира и хозяйственной периферии имеет долгую историю. Их не разделяла непреодолимая пропасть в доиндустриальную эпоху, когда хозяйственное благосостояние стран и народов в значительной мере зависело от естественных ресурсов, климатических условий, плодородия почв и плотности населения. На начало XIX века разрыв в общем хозяйственном их потенциале не превышал трех раз[390], а по размерам среднего дохода достигал лишь 30-50 процентов[391]. Пропасть возникла и стала стремительно увеличиваться в конце прошлого столетия, когда западные страны вступили в фазу промышленной революции. Наиболее скромно оценивает масштабы ее расширения Р.Хейльбронер, указывая, что с 1750 по 1990 год разрыв в среднем уровне жизни между гражданами стран Европы и развивающегося мира вырос в восемь раз[392]; подавляющее большинство дру
[390] - См.: Plender J. A Stake in the Future. P. 223.
