- Спасибо тебе большое, - растроганно сказала Г юля.
- Он в курсе дела, которое ты ведешь, - продолжал Теймур,- и считает, что, как только ты закончишь его, можно будет представить тебя на повышение.
- Наконец-то! - Гюля пришла в восторг. - Сколько лет ждали! Теймур, ты просто наш спаситель. Огромное спасибо.
- Ну что за разговоры! Уж если мы друг другу помогать не будем... - Теймур встал. - Пошли с мамой побеседуем, вспомним дни молодые...
Домой их повез на своей "Волге" золотозубый мужчина.
-Ну хоть поговорил бы с человеком, - укоризненно сказала Гюля, когда они вышли из машины. - Рта не раскрыл за всю дорогу.
- О чем? - спросил занятый своими мыслями Сейфи.
- Ну не знаю... Неудобно же...
- Скажи, - прервал ее Сейфи, - тогда, на даче, кто первый начал разговор о квартире, ты или Теймур?
- Не помню... Он, по-моему. А что?
- Да нет, ничего... Надо кончать эти поздние визиты, - сказал Сейфи.
- А... я поняла... - Гюля укоризненно покачала толовой. - Ничего подобного. Я действительно пожаловалась на тебя. Но только после того, как он сам спросил про квартиру. Я точно помню... Хоть ты и считаешь меня нахалкой, но на дне рождения я не стала бы ему надоедать.
- Я так и подумал, - успокоил ее Сейфи. - Напрасно ты обижаешься...
Провожая Сейфи к дому Мухтара Абиева, оперативный работник, принимавший участие в расследовании дела о Забратском цехе, докладывал о результатах двух последних дней. Служба в уголовном розыске наложила неизгладимый отпечаток и на манеру его поведения, и на способ мышления - грубоватый и подчеркнуто лихой. Он никак не мог понять, почему они не берут людей, за которыми, по приказу Сейфи, уже второй месяц велось наблюдение.
- Все одно и то же: работа, дача, гости, свидания - ничего нового. Каждый день встречаются.
- Где?
- В самых разных местах.
- Что-нибудь передавали друг другу?
-Один раз чемоданчик... Я звонил вам... Надо было взять тогда. Там точно деньги были, я гарантирую.
- Ну и что?
- Как что? С поличным взяли бы...
- И ничего бы не доказали, - усмехнулся Сейфи. - Это тебе не угрозыск. Там совершено преступление - надо найти преступника. А у нас наоборот: преступник известен, но надо суметь доказать, что совершено преступление. Ну, я пришел.
- А нам продолжать? - уныло спросил оперативник.
- Да.
Сейфи перешел улицу и вошел в подъезд.
Жена Мухтара Абиева, отвечая на вопросы, очень волновалась. Подвижное красивое лицо ее было печально.
- Значит, никаких попыток встретиться с вами и поговорить о делах вашего мужа никто не делал? - спросил Сейфи.
- Нет.
- А чем можно объяснить, что после звонка, о котором вы нам сообщили, вам больше ни разу не позвонили?
- Не знаю. Никак не могу объяснить.
- Вы никому не рассказывали, что просили у нас разрешение на встречу?
- Нет.
- Может быть, вы все же с кем-нибудь поделились? Вспомните.
- Нет... Скажите, а как он себя чувствует?
- Неплохо.
- Вы можете передать ему несколько слов?
- Постараюсь.
- Умоляю, скажите, что мы уверены в его невиновности... и я, и сын.
- Хорошо, скажу, - Сейфи встал.
- Поверьте, - сдерживая слезы, сказала она, - мы не прячем никаких денег... Все, что он приносил, мы тратили.
- Я верю вам, - сказал Сейфи.
Во дворе среди играющих в футбол мальчишек он увидел сына Мухтара...
- В некотором смысле это, конечно, нарушение правил, - несколько необычно начал Сейфи допрос. - Но что поделаешь? Иногда из чисто человеческих соображений приходится идти на служебные нарушения...
Такое начало почему-то насторожило Мухтара, но держался он подчеркнуто спокойно!
- Дело в тем, - продолжал Сейфи, - что есть силы, заинтересованные в том, чтобы ваше дело было поскорее закончено н направлено в суд в том виде, в каком оно на сегодняшний день существует... Вы молчите, а по закону я не имею права тянуть следствие дальше, кончился положенный срок, и кое-кто использует это обстоятельство. Я хочу, чтобы вы об этом знали.
- Спасибо.
- Что-то вы не очень удивлены услышанным.
- А чего удивляться. Я давно это знал.
- Откуда?
- Что бы я тут ни говорил, какие бы показания ни давал, все равно вы меня одного посадите.
- Почему? Мухтар усмехнулся:
- Потому что вы все тут куплены.
- То есть... как куплены.
- А кто вас знает? Деньгами, блатом... Вам лучше знать...
- Вы что же, считаете, что все следователи берут взятки? - спросил Сейфи.
- А откуда у них такой отъевшийся вид, толстые 'животы, собственные машины, шикарные квартиры, дачи, магнитофоны, японские часы, американские сигареты и все остальное? - Впервые за все время следствия у Мухтара появился подлинный интерес к разговору. Он смотрел на Сейфи с откровенной насмешкой.
- У меня нет ни машины, ни дачи, - спокойно ответил Сейфи. - Я курю "Аврору" и вешу семьдесят пять килограммов при росте метр семьдесят семь.
- Значит, все еще впереди.
- Я работаю следователем одиннадцать лет.
- Если вы такой хороший, то мою судьбу, как бы вы ни старались, будете решать не вы...
- Почему?
- Потому что этого не захотят люди, на которых я работал. А они всегда делают, что хотят.
- До поры, до времени.
- Если так, то почему вы их не арестуете? Вы же знаете их имена?
- Я же вам объяснял: надо иметь конкретные факты, доказывающие их вину. А эти факты знаете только вы.
- Тогда не тратьте напрасно время. Я ничего не скажу. Этих людей никто не тронет, какие бы факты я ни сообщил.
- Вы газеты читаете? - спросил Сейфи.
- Читаю.
- Сомневаюсь. Если бы читали, то знали бы о том, что происходит сейчас в республике.
- А что происходит?
- А хотя бы то, что сейчас громко говорят о том, о чем раньше шептались по углам. Люди, которых вы пытаетесь выгородить, обречены. Рано или поздно они понесут наказание. Но для вас уже будет поздно.
- Зато буду знать, что никого не продал...
- Можно подумать, я уговариваю вас выдать военную тайну или предать товарищей по оружию.
- Для вас они преступники, а для меня товарищи...
- Товарищи, которые втянули вас в свои махинации, заработали на вас миллион, а теперь делают все, чтобы засадить в тюрьму...
- Я в это не верю.
- Во что? В миллион?
- Нет, в то, что они хотят меня засадить.
- А в то, что из честного человека превратили вас в дельца, находящегося под следствием, - в это вы тоже не верите? Мухтар помрачнел. - У меня не было другого выхода... - сказал он, помедлив.
- Почему? Вы известный спортсмен, кончили институт физкультуры. С вашим опытом, титулами, популярностью вы могли бы стать тренером в любом спортивном клубе.
- А если нет способностей? Вы думаете, каждый спортсмен может стать хорошим тренером?
- Не знаю. Но обычно известные спортсмены становятся тренерами, если у них нет другой специальности.
- Я пробовал. Не получилось... Противно стало. Нельзя учить людей, когда понимаешь, что ничему научить не можешь. Все чувствуешь, а передать не способен. Что же, калечить ребят только потому, что за это деньги платят?
В вопросе было столько горечи, что Сейфи отвел глаза.
- Нет, конечно, - сказал он мягко, - но ведь есть какие-то другие способы честно заработать деньги... Не обязательно же было становиться цеховщиком.
- А чем вам не нравятся цеха? - вдруг разозлился Мухтар. - Что плохого в том, что они выпускают товары, которые пользуются спросом, и перевыполняют при этом планы? Государству только польза.
- И не только государству.
- Ну и что? Люди, хорошо знающие спрос, тратят помимо государственных и свои деньги, чтобы быстро организовать выпуск дефицитной продукции. А потом не только выполняют все государственные планы, но еще зарабатывают что-то и для себя.
