Ваш слуга Кошанский".

3. Вероятно к той же более ранней эпохе, но уже к следующим годам (1813 или 1814-му) относится ода Илличевского "Освобождение Белграда", написанная на семи страничках (того же формата, что и предыдущие пьесы), заключающая в себе 22 строфы (по 4 стиха) и снабженная множеством поправок, пометок и заключительной аттестацией Кошанского. Сюжет этой оды взят из известного рассказа (предания) летописи о чудесном избавлении от Печенегов советом мудрого старца киевского Белгорода (автор предпочел славянскую форму "Белград") во время отсутствия Владимира Святого в походе на Новгород (997 г.). Вероятно, сюжет был дан Кошанским Оно слишком велико, чтоб его привести здесь.

Задачу свою Илличевский выполнил очень недурно, справившись и с построением и содержанием и обнаружив дар владения стихом и изобразительностью. По поводу этой темы и исправлений Кошанского, В. П. Гаевский резко напал на последнего (цитируя некоторые его поправки) за замену им простых и обиходных (т е. более прозаических) слов и выражений более "напыщенными" и "ходульными", соответствующими риторическим требованиям и его схоластическим вкусам Действительно, такая тенденция заметна у него, и многих его поправок нельзя одобрить; но надо признать, что вовсе не все поправки его имеют такой характер, и в большинстве они обнаруживают и знание дела и опытное перо, и поэтическое чутье, а главное внимательное и любовное отношение к делу.

Поправки Кошанского заканчиваются следующим общим отзывом:

"Большую часть замечаний я сказал и скажу еще изустно. - Вот план Ваш: Владимир удалился - Печенеги подступают к Белграду и хотят принудить к сдаче голодом - 12 дней длится осада. Тут очень хорош переход, когда является старик с советом. Вы не сказали, что он советует, но мы видим (и очень кстати), что граждане делают. Тут одна строфа ("Так..."), тянется с одною только мыслью, как железо на заводах, - колодцы Ваши хороши, может быть, для историка, а поэту нельзя из них напиться. - Потом, Печенеги призваны для переговоров, видят чу

прекрасно (фршщ)

160

161

до и рассказывают своим, а свои очень хорошо сделали, что возвратились; ибо тут Владимир роздал только награды, и читатель видит берег..."

4. Другая ода "На взятие Парижа" относится к 1814 году. Она состоит из 18 строф по 10 стихов и является самым большим произведением из сохранившихся - на 10 страничках (в четверку) сшитой тетрадки (бумага с водян. знаком 1810): переписана очень тщательно каллиграфически (почему почерк несколько отличается от обычного почерка Илли-чевского). На полях и среди строк имеются поправки Кошанского, но их не особенно много. Эта же ода в другом списке автора, с некоторыми поправками- согласно указаниям Кошанского, сохранилась при письмах Илличевского к Фуссу (письмо от 27 июля 1814 г.).

Известно, что тогда же на ту же тему написал оду и Дельвиг, и его ода была помещена в "Вестнике Европы", июнь 1814г. (ч. LXXXV, No 12, стр. 272).

Раевский, упоминая об этих двух одах, отзывается о последней1, написанной белыми стихами, как о "весьма слабой", а об оде Илличевского говорит, что "написанная по рецепту Ломоносовских и Державинских од, она, может быть, и недурна в своем роде, но только род сам по себе невыносим"2. Как любопытный образчик лицейского стихотворства этого рода, чтоб дать возможность судить о нем самому читателю, и в виду поправок Кошанского, считаем уместным привести здесь эту оду.

На взятие Парижа3

Раздался гром - и повторенны

Ему катятся громы вслед.

Не се ли молнии - священны4

Благовестители побед?

Всесилен русский Бог великий!

Гремят по стогнам шумны клики5,

Восторгом пламенным горя.

Какое торжество, какое?

1 См. полное собрание стихотворений бар. А. Дельвига (Деш. Библиотека А. С. Суворина), 1891 г., стр. 156.

2 Гаевский "Пушкин в Лицее", Современник 1863 г., т. XCVII, стр. 153.

3 В тексте и примечаниях Кошанского все слова подчеркнуты Кошанским. В выносках мы отметим как эти примечания, так и варианты из второго списка, внесенные автором на основании замечаний; но оказывается, что автор лишь в некоторых случаях принял во внимание эти замечания.

4 Кошанский исправил:"не се ль перуны грозны, гневны". На полях же им приписано: а) гром или молния не одно и то же. ) Молнии не благовестители, а благо-вестительницы. - Третий стих исправлен позже автором так: "не се ли радостны, священны"...

5 На полях:"клики горят восторгом".

Не вновь ли Божество благое

Венчает славою Царя?

Не вновь ли Росские знамена

Покрыла Божья благодать?

Не вновь ли дерзость пораженна

И злоба свержена во ад?

Так! слышу ратный глас: победа!

Так! зрю во всех пределах света

Гремит молва: в Париже Росс1!

В Париже Росс! - Тебя хвалою

Превозношу, Творец! Тобою

В победах АЛЕКСАНДР возрос!

Давно ль, давно ли враг строптивый

Как с грозных водопад вершин

Склонясь, стремит свой ток бурливый

На лоно тихое долин,

И класы тучные, златые

И пашни и леса густые

Крутит в ярящихся волнах,

Шумит по скалам возвышенным*

И эхом в дебрях пробужденным

Стократно вторится в лесах - 3

В предел отечества драгова

Вломился, вторгнулся? злодей

Позор и рабство и оковы4

России нес в руке своей5?

Гордясь оплотом страшных строев

И льстясь надеждой славных боев

Войной и ужасом горить.

Идет в неистовой надежде

Назад не возвратиться прежде,

Как всю Россию покорит.

Идет- как зной, огнем ползящий,

Каленым дышущий лучем;

Как мраз - лице земли мертвящий;

1 Подчеркнуты слова гремит молва и приписано: "гремящую молву не зрят, а внемлют или слышат."

2 Кошанский: "Неприятная перемена сиены и при том повторение".

3 Против этой строфы: "Длина периода, приличная только прозе". Во 2-м списке эта строфа от слова "как" поставлена в скобки.

4 "Значимое, поставленное непосредственно подле знака, подрывает интерес". Этот стих во 2-й редакции:"Позор, неволя, бсдства новы".

5 "Изобило ванне - пустословие",

6 "Ужасом гореть! притом надлежало бы и здесь поставить действие в прошедшем виде".

162

163

Как вихрь - все рушащий вверх дном1

Как с молнией и громом буря

Затмивша мраком2 блеск лазуряъ:

Но АЛЕКСАНДР, великий ввек,

Еще не ополчил десницы,

Еще Всевышний казнь денницы

Во гневе яром не изрек.

Он шел - и грады упадали,

И веси обращались в прах.

Все скорби, ужасы, печали

И страшна смерть и бледный страх?

Исшед из мрачных бездн геенны,

Имея очи раскаленный

Везде летели вслед за ним.

И сильной властию своею,

Как будто фимиам, злодею

Во след курили огнь и дым.

И, жителей своих лишенны,

В местах пустынных и глухих,

Стоят уныло мрачны стены

Лишь томный гул вселился в них.

И где науки процветали,

Свобода, счастье обитали

Там ныне дебрей вид глухой;

Там на гробах уединенных

За веру воев убиенных

Зверей и ветра слышен вой!

Он шел - и цели вожделенной

Злодей достигнул наконец

Еще к короне похищенной

Один хотел придать венец.

Уже его очами зрится

Москва, как некая Царица,

Седяша на семи холмах,

Которая на пол-вселенной

Простерла скипетр позлащенный,

Сияющий во всех веках.

Как зверь свирепый, гладом мучим,

Иль лютый тигр, иль гордый лев,

В тени древес, в лесу дремучем,

1 "Рушить вверх дном!"

2 "Молниеносная буря не мрачна".

3 "Лазоревый цвет не блистателен, но он может быть ярок".

4 Исправлено во 2-м списке "Опустошение и страх".

s "Сия черта не может относиться до всех подлежащих".

164

Смиренну агницу узрев,