О древнерусском вече писали очень много. Можно сказать, что ни один историк древней Руси не обходил молчанием этот институт.
В нашей литературе имеется и ряд специальных работ, посвященных этому предмету.1
Однако нельзя сказать, что этот вопрос решен окончательно. В самом объемистом и полном исследовании по этому специальному предмету В. И. Сергеевича, которое по праву занимает в нашей исторической литературе первое место, как раз и выявлено было много сторон дела, требующих новых дополнительных разысканий.
В настоящей главе я не ставлю перед собой задачи пересмотра вопроса в целом, а хочу лишь остановиться на вопросе о периодизации в истории этого института, поскольку это важно для определения характера Киевского государства.
1 С. М. Шпилевский. Об участии земщины в делах правления до Иоанна IV, "Юрид. журнал", 1861, № 5. В. Дьячан. Участие народа в верховной власти в славянских государствах до изменения их устройства в XIV и XV вв. 1882. А. Лимберт. Предметы ведомства веча в княжеский период древней России. 1877. В. И. Сергеевич. Вече и князь. 1867. Русск. юрид. древности, т. 2. Его же. Первичные народные собрания у германцев и греков. Журн. мин. юст., XII, 1907. И. А. Линниченко. Вече в Киевской области. Киев. 1885. Довнар-Запольский. Вече. Русск. ист. в очерках и статьях под ред. Довнар-Запольского, т. I. В л а-димирский-Буданов. Обзор истории русск. права, глава о вече, и Прибавления: 'О законных и незаконных вечевых собраниях", "Об отношении пригородного веча к вечу старшего города". Ф. В. Тарановский. Отзыв о сочинении В. И. Сергеевича "Древн. русск. право", 1911, стр. 45-68 и пр.
В. И. Сергеевич полагает, что вече существовало на протяжении всей нашей древнейшей истории до татар. Ссылаясь на известный текст Лаврентьевской летописи под 1176 г. ("Новго-родци бо изначала и смольняне, и кыяне, и полочане, и вся власти якоже на думу на веча сходятся...") и на другие места летописей, он делает решительное заключение: "Итак,, по мнению начального летописца и позднейшего, жившего в конце XII века, вече было всегда". И дальше, пытаясь доказать этот в сущности уже принятый им тезис фактами, он продолжает: "Но мы можем привести и официальные документы X века, свидетельствующие об участии народа в общественных делах того времени. Это договоры Олега и Игоря с греками. Первый договор заключен был не только от имени князей, но "и ото всех иже суть под рукою его сущих Руси" (911 г.). Для заключения второго договора послы были отправлены "и от всех людий Русския земли".1 Выше он выражается по этому предмету не менее решительно: "Вече как явление обычного права существует с незапамятных времен" и приводит в доказательство как слова Лаврентьевской летописи об "изначальности" этого обычая, так и факты о полянах, сдумавших дать хазарам от дыма меч, о поведении древлян в переговорах с кн. Ольгой, об осаде Белгорода печенегами и др.
Так, вече в изображении В. И. Сергеевича существует в древней Руси беспрерывно. Лишь татарское завоевание, по мнению В. И. Сергеевича, очень решительно разрывает историю веча. "Событием первостепенной важности,-пишет В. И. Сергеевич,-проложившим путь к новому порядку вещей, является татарское завоевание... Нашествие татар впервые познакомило русские княжения с властью с которой нельзя входить в соглашение, которой надо подчиняться безусловно. Почва для развития вечевой деятельности была сразу уничтожена".2
Вопрос слишком серьезный, чтобы над ним не задуматься еще и еще раз.
В работах более поздних, писанных после выхода в свет книги В. И. Сергеевича "Вече и князь", имеются образцы иного подхода к теме. Так, Владимирский-Буданов в своем "Обзоре истории русского права" разбивает историю веча на несколько эпох. Это видно из заголовков соответствующего отдела его книги: "Происхождение и первая эпоха в истории развития народных собраний", "Вторая эпоха в развитии народных собраний", "Третья эпоха вечевых собраний". Первая эпоха - VI-IX вв., характеризуется тем, что здесь живут "племенные сходки", вторая- IX-X вв., "переход от племенного собрания к городскому", когда "для решения дел сходятся в старший город лучшие люди всей земли и обсуждают земские вопросы в присутствии граждан этого города" и третий период - XI-XIII вв., "есть эпоха полного выделения этой формы власти в самостоятельную и полного развития ее прав. Она совпадает со временем окончательного установления власти старших городов".3
1 В. И. Сергеевич. Русск. горид. древности, т. II, стр. 33, 1900.
2 Там же, стр. 34.
3 М. Ф. Владимирский-Буданов. Обзор истории русск, права, изд. 5-е, стр. 53-54.
Близко примыкает к Владимирскому-Буданову и Довнар-Запольский в своей специальной статье "Вече": "Древнерусское вече не зародилось на глазах истории: начало его лежит в древнейших обычаях славян". Дальше автор приводит ссылку на Про-копия, вспоминает древлян, договоры с греками и "изначальность вечевого строя" по цитате из Лаврентьевской летописи, т. е. идет здесь за Сергеевичем. Но в дальнейшем он расходится с последним и пользуется схемой Владимирского-Буданова, внося, однако, в нее немаловажные поправки и дополнения. По его мнению, "за исключением Новгорода и Киева, т. е. полян и новгородских славян, в среде остальных племен русские князья держались военной силой. Когда князь господствовал с помощью наемного войска, притом большей частью иноземного, то голос веча не мог сказываться. Однако вечевая жизнь не была совершенно подавляема военной силой. Вече продолжало ведать дела, касающиеся племени или отдельных городов, так как князья совершенно не вмешивались в управление, довольствуясь одною данью... С развитием княжений, вече теряет свой племенной характер, потому что княжества не всегда совпадали с древними границами племени. В эту эпоху, т. е. с конца XI в., начинается быстрое развитие вечевых отношений".
Причины падения вечевых собраний для Московской Руси и для Литовской не одинаковы. Для восточной Руси "одной из серьезнейших причин" было татарское завоевание, второй причиной автор считает особый характер Московской Руси. "Вече, - пишет он, - создание городовой Руси, создание подвижного торгового населения. В северо-восточной Руси условия жизни были совершенно иные: это земледельческая Русь, противоположность торговой Днепровской и Волховской. Сельскому человеку трудно было откликаться на все явления политической жизни...". В Западной Руси "вече работает более спокойно и, за немногими исключениями, мирно уживается с наследственной княжеской властью". После включения этой Западной Руси в состав Литовского государства "вече некоторое время продолжало свое существование... хотя, конечно, лишенное своего политического значения. Потеря политической самостоятельности превратила здесь вече из органа политического в местную самоуправляющуюся единицу", и в конечном счете вече превращается в "сейм".
Как мы видим, история веча у Довнар-Запольского, как впрочем и у других авторов, связана с представлением обо всем процессе развития древней Руси: городская торговая Русь в бассейне Днепра и Волхова, противополагается Довнар-Запольским Руси деревенской, земледельческой северо-восточной: племенной строй, по его мнению, существует во время Киевского государства и распадается лишь во время уделов, иноземная военная сила князей, за непонятным с этой точки зрения исключением Киева и Новгорода, препятствует развитию вечевого строя, князья самым явным образом "не вмешиваются в управление" и пp. Однако попытка рассматривать вече в его развитии и желание внести периодизацию в жизнь этого института у автора, несомненно, имеется.
У M. H. Покровского, с одной стороны, мы видим признание, что вече имеет свою историю. "Было бы очень неосторожно, пишет он, думать, что вече на всем протяжении своей истории всегда было одним и тем же".1 Но он же и отказывается изучать эту историю: "Мы не будем пока касаться вопроса о происхождении вечевого строя, ни эволюции последнего...", говорит он, а в другом месте объясняет, почему он это делает: "Мы отделяем древнейшее племенное вече... от позднейшего городского", но "связывать эти два явления как последовательные звенья одной цепи развития" он не видит оснований: "Киевское городское вече возникает, можно сказать, на наших глазах в совершенно определенной социально-экономической обстановке: нет ни малейшего смысла искать ему определенных предков".2
