Решающих соображений было два: во-первых, она дожила до преклонных лет, а во-вторых, мистер Тэркелл обещал переправить ее к Всевышнему. Не зря же он приговаривал, поглаживая ее по руке:

— Миссис Беллоуз, моя ракета доставит нас в космос, а уж там мы с вами Его отыщем.

Вот такая наметилась перспектива. А ведь миссис Беллоуз всегда чуралась организованных групп. В прежние времена, стремясь осветить себе путь, чтобы сделать еще один робкий, неуверенный шаг вперед, она чиркала спички в темных закоулках и как-то забрела в дебри индуизма, туда, где над магическими шарами плавно скользили мечтательные, чуть подрагивающие ресницы мистиков. Расхаживала по луговым тропам вместе с индийскими философами-аскетами, которых привезли из дальних краев духовные дочери мадам Блаватской. Потом совершала паломничества в каменные джунгли Калифорнии, охотясь за провидцами-астрологами в их естественной среде обитания. Чтобы приобщиться к харизматическому ордену некой церкви, она даже отписала один из принадлежавших ей домов поразительной общине миссионеров, которые сулили своим адептам хрустальный огонь, золотой дым и возвращение домой по мановению великой и нежной десницы Бога.

Никто из духовных наставников, встреченных на этом пути, не смог поколебать веры миссис Беллоуз, хотя у нее на глазах кое-кого увозил в темноту полицейский фургон, а наутро их мрачные, лишенные романтического ореола лица уже смотрели с первых полос бульварных газетенок. Мир с ними не церемонился и старался упечь их за решетку, потому что они слишком много знали, — вот и весь сказ.

Но не далее как две недели назад, в Нью-Йорке, ей попалось на глаза рекламное объявление мистера Тэркелла:

— Обратный билет, — мысленно повторила миссис Беллоуз. — Кто, интересно, захочет лететь обратно после встречи с Ним?

И она купила путевку, улетела на Марс и без приключений провела семь дней в пансионате, под сверкающим огнями лозунгом: «Ракетой Тэркелла — в небеса!». Всю неделю она плескалась под прозрачными струями, смывая все заботы со своего тщедушного тела, и теперь с волнением ожидала предстоящего полета на частной ракете мистера Тэркелла, которая пулей выстрелит в открытый космос и унесется за пределы Юпитера, Сатурна и Плутона. Ведь таким образом — кто бы усомнился? — человек становится все ближе и ближе к Богу. Чудо! Буквально кожей ощущаешь скорую встречу, правда ведь? Чувствуешь на себе Его дыхание, Его взгляд, Его присутствие, верно?

— Я готова, — говорила себе миссис Беллоуз. — Будто старая, дребезжащая кабина лифта — вот-вот устремлюсь вверх. Как только Господь нажмет на кнопку вызова.

Но теперь, на седьмой день пребывания в пансионате, когда она взбиралась по лестнице, ее начали обуревать сомнения.

— Начать с того, — говорила она в пустоту, — что этот Марс не очень-то похож на райские кущи, которыми меня поманили. Вместо комнаты — убогая келья, бассейн никуда не годен, да и какая вдова, сморщенная как гриб и тощая как скелет пойдет купаться? И вообще, весь пансионат пропах тушеной капустой и потными кроссовками!

Входная дверь, которую миссис Беллоуз распахнула и, от досады не придержав, тут же отпустила, с грохотом захлопнулась у нее за спиной.

Вид собравшихся в зале женщин поверг ее в изумление. Так бывает в балагане, где устроен зеркальный лабиринт, до бесконечности умножающий твой собственный облик: мучнисто-бледное лицо, руки — словно куриные лапки, на запястьях болтаются браслеты. Навстречу плыли ее двойники. Она протянула руку, но перед ней оказалось не зеркало — это была незнакомая дама, которая пожала ей пальцы со словами:

— Мы ждем мистера Тэркелла. Т-с-с!

— Ах, — прошелестело по залу.

Раскрылся плюшевый занавес.

Возникший на сцене мистер Тэркелл обвел публику взглядом своих египетских глаз. Но при этом в его безмятежности сквозило что-то клоунское. Вот сейчас он прокричит: «Всем привет!» — и покажет номер с пушистыми собачками, которые будут прыгать через его спину и сложенные обручем руки. А потом, пританцовывая и сверкая ослепительной улыбкой в тридцать две фортепьянных клавиши, удалится со сцены в сопровождении своих четвероногих подопечных, чтобы исчезнуть за кулисами.

У миссис Беллоуз в тайниках сознания, которые она всегда старалась держать на замке, всколыхнулась неприятная мысль, что появление мистера Тэркелла впору сопровождать ударами дешевого китайского гонга. Его большие черные глаза были неправдоподобно влажными: одна из старушек даже пошутила, будто сама видела, как перед ними роились комары, словно у бочек с дождевой водой в летнюю жару. А от его тщательно отутюженного костюма веяло запахом театрального нафталина и паров каллиопы.

Но с той же непоколебимой убежденностью, с какой миссис Беллоуз встречала все превратности своей изменчивой судьбы, она отбросила сомнения и зашептала:

— На сей раз все без обмана. Все сбудется. Ракета, надо понимать, уже готова к старту?

Мистер Тэркелл поклонился. Его улыбка напоминала маску античного комедианта. Пожилые дамы заглянули в зияющую прорезь рта, но увидели только первозданный хаос.

Не успел мистер Тэркелл начать свое выступление, как миссис Беллоуз почувствовала: он тщательно отбирает слова, будто смазывая их маслом, чтобы лучше скользили. Ее сердце сжалось в кулачок, фарфоровые зубы заскрежетали.

— Друзья, — произнес мистер Тэркелл, и у всех присутствующих разом екнуло сердце.

— О, только не это! — раньше времени вырвалось у миссис Беллоуз.

Дурная весть мчалась прямо на нее черной громадой, а сама она, словно привязанная к рельсам, не могла шевельнуться, слыша перестук колес и угрожающий свисток паровоза.

— У нас возникла маленькая заминка, — объявил мистер Тэркелл.

В следующее мгновение он, по всей видимости, собирался выкрикнуть, а может, и выкрикнул, как скоморох: «Дамочки, прошу садиться!», поскольку вскочившие со своих мест путешественницы ринулись к нему, трепеща от негодования.

— Придется чуть-чуть подождать. — Мистер Тэркелл успокаивающим жестом поднял руки.

— Что значит «чуть-чуть»?

— Всего лишь неделю.

— Неделю?!

— Совершенно верно. У вас есть возможность провести в пансионате еще одну смену, понимаете? Пустяковая задержка ни на что не влияет. В конце концов, вы ждали всю свою жизнь. Остались считанные дни.

«По двадцать долларов за каждый», — язвительно отметила про себя миссис Беллоуз.

— А в чем причина? — выкрикнула одна из женщин.

— Небольшая формальность, — ответил мистер Тэркелл.

— Но ракета в порядке?

— Ну-у-у, в общем, да.

— Я здесь торчу целый месяц, — пожаловалась другая старушка. — И каждую неделю полет откладывается!

— Это правда, — подтвердили все.

— Дамы, дамы, — урезонивал мистер Тэркелл с безмятежной улыбкой.

— Требуем предъявить ракету! — зазвенел голос миссис Беллоуз, которая выступила вперед, грозя кулачком, похожим на игрушечный молоток.

Мистер Тэркелл озирался, как миссионер среди престарелых каннибалов.

— В данный момент… — начал он.

— Именно так, в данный момент! — воскликнула миссис Беллоуз.

— Боюсь, что… — попытался продолжить мистер Тэркелл.

— Вот и я боюсь! — вскричала она. — Потому мы и требуем, чтобы нам предъявили космический корабль!

— Постойте, постойте, миссис… — Он щелкнул пальцами, не сумев припомнить ее имя.

— Беллоуз! — подсказала она.

Сейчас из нее, как из колбы, с шипением вырывался пар, скопившийся за долгие годы. Щеки пылали румянцем. С воплем, похожим на протяжный заводской гудок, она бросилась к мистеру Тэркеллу и вцепилась в него чуть ли не зубами, как бешеная болонка, готовая держать его мертвой хваткой до победного конца. Другие старушки последовали ее примеру и бросились на хозяина, как бросается свора охотничьих собак на своего псаря: совсем недавно он их гладил по шерстке, и они льнули к его ногам, но теперь вокруг него сомкнулось кольцо, и челюсти уже дергали за рукава, да так, что его взгляд вмиг утратил египетскую невозмутимость.