Причем как раз после Первой мировой войны значение парламента резко убывает, и получается – большинство получило доступ к участию в уже потерявшем свое значение политическом институте.

А вот в эпоху расцвета и всевластия парламента, в XVIII–XIX веках, лишь МЕНЬШИНСТВО нации выбирало и тем более могло быть избрано. Причем значительное меньшинство.

Даже в 1840–1850 годы не больше третьей части взрослых мужчин-британцев могли выбирать своих представителей в парламент.

В XVII же веке всего 2 % британского населения имело «активное избирательное право», то есть право выбирать в парламент своих представителей.

В годы, когда шли Земские соборы на Московской Руси, в Британии 2 % населения издавало законы, по которым жили все 100 %. 98 % населения подчинялись 2 % – такая вот «демокрэйшен».

В состав же Земских соборов входили три элемента:

«освященный собор» из представителей высшего духовенства;

Боярская дума;

представители служилого и посадского классов и черносошных крестьян (обычно около 300–400 человек).

Первые два элемента – прямой аналог «палаты лордов», в которую на наследственной основе входила высшая феодальная знать Британии. Но тоже с большим преимуществом московитской системы!

В Боярскую думу, при всех ее несовершенствах и при системе местничества, при Алексее Михайловиче входило 5 бояр, не принадлежащих к знатным феодальным родам, и, кроме того, 5 думных дворян и 4 думных дьяка. Итого из 60 человек 14 имели вовсе не аристократическое, а самое «демократическое» происхождение.

В XVII веке ненаследственные лорды были единичны; гораздо более редки, чем думные дьяки в составе Боярской думы.

Ну, и в чью пользу различия?

Если же говорить о представителях «черного народа», земли, то и опора таких депутатов шире и демократичнее, чем в парламенте. Своих представителей в Земский собор выбирали все служилые люди, все посадские люди, все черносошные крестьяне.

Конечно, не выбирали своих представителей владельческие крестьяне, холопы и «вольница». В Британии ведь тоже ни рабы, ни пираты не имели своих представителей в парламенте. Справедливости ради: лично несвободных людей на Руси было несравненно больше, чем в Британии. Выбирало на Руси тоже меньшинство, но получается, что в Московии на Земский собор выбирали представителей примерно 5–6 % населения – существенно больше, чем в Британии.

Не буду спорить, что лучше – Земский собор или парламент.

Но вот факты:

1. Больший процент населения Московии избирал Земский собор, чем британцев – парламент.

2. Земский собор решал больший круг и более важных вопросов, чем парламент.

3. Правительство Московии больше доверяло своему народу и более опиралось на него, чем правительство Британии.

4. Рядовой человек в Московии имел больше возможностей сделать политическую карьеру и участвовать в принятии решений, чем британец.

5. В XVII веке больший процент московитов был субъектом права, нежели процент британцев.

Поэтому я утверждаю: Московия XVII века является довольно демократическим европейским государством. Общество в Московии учреждает свое государство, власть постоянно спрашивает мнения общества по сколько-нибудь значимым вопросам. Общество вырабатывает основные законы.

Весь XVII век шла модернизация Московии. Изменялись и общество, и государство. С 1613 по 1689 год Московия прошла огромный путь и была вполне готова вступить в европейскую семью народов.

Первое: ее экономика все больше организовывается на капиталистических принципах.

В Московии конца XVII века свободное крестьянство Севера все больше становилось слоем свободных сельских бюргеров, по образцу даже не Германии, а стран Скандинавии. Они носят бороды, косоворотки и сарафаны (точно так же, как шотландцы – мужские юбки-килты), но это нисколько не мешает им быть свободными гражданами, вольно владеющими собственностью и строящими собственную жизнь по своим понятиям и традициям. А европейский путь развития именно в этом ведь и состоит.

Поморы – это вообще русские европейцы, и вели они образ жизни, очень напоминавший образ жизни норвежцев – то же сочетание сельского хозяйства, в котором основную роль играло скотоводство, и мореплавания, рыболовства, добычи морского зверя.

Еще более буржуазные традиции складываются на Волге, где крепостное право было слабо, а отношения вольного найма – обычнейшим делом. Тут феодальный уклад уходит в прошлое очень легко и быстро, уже к началу XVIII столетия.

Ведь промышленность и торговля развиваются на основе договоров, вольного найма, свободного движения капиталов, товаров и рабочей силы. Уже возникали «товарищества» и «кумпанства», объединявшие капитал купцов. Русские купцы объединяют капиталы не анонимно, в виде акционерных обществ, а складывая капиталы семейных фирм (как это делали купцы в Персии, Японии и Китае). Такая форма менее подвижна, чем акционерный капитал, менее динамична, нет слов, но это тоже путь к капитализму.

И даже на основной территории Великороссии все в большей степени укрепляются города, обзаводятся не фиктивными, на бумаге, а самыми реальными правами.

Государство все больше выходит из управления хозяйственной жизнью, и даже города Великороссии начинают управляться по-другому. Да, в этих городах нет ратуши, а выборный голова так и называется «головой», а не мэром; точно так же, как и совет называется советом или думой, а не магистратом. Но посадские все больше напоминают европейских горожан, потому что живут в мире рыночной экономики и потому что государство практически не вмешивается в хозяйственную и общественную жизнь.

Экономический подъем конца XVII века таков, что в 1682–1689 годах в одной Москве было построено 3000 новых каменных домов. Для сравнения – за 36 лет правления Петра – 100 каменных домов в Москве.

Флот? В нескольких местах по Оке и по Волге строились каспийские бусы: огромные суда с водоизмещением до 2 тысяч тонн и длиной по палубе до 60 метров.

В Холмогорах строились кочи – океанские суда с килем, палубой, фальшбортом, двумя мачтами с системой парусов. Эти суда могли выходить в открытый океан и находиться там недели и месяцы; они полностью отвечали всем требованиям, которые предъявлялись в Европе к океанскому кораблю.

Размеры? От 14 метров от кормы до носа и вплоть до 22–23 метров. По классификации, разработанной в Лондоне страховым агентством Ллойда, коч – это «северная каракка», ничем не хуже других разновидностей.

Для сравнения – ни одна из каравелл, на которых Колумб доплыл до Америки, не имела водоизмещения больше 270 тонн. Галеоны, на которых вывозились богатства Америки в Испанию, имели водоизмещение от 800 до 1800 тонн, и лишь немногие из них достигали размеров каспийского буса.

Водоизмещение большинства торговых кораблей Голландии и Англии, в том числе ходивших в Индию, Америку, на остров Ява, не превышало 300–500 тонн. На этом фоне даже коч, поморская лодия, водоизмещением до 500 тонн, весьма мало отличался от европейских кораблей по размерам, а каспийский бус их значительно больше.

Поморы регулярно плавали вдоль всего Мурманского побережья; огибая самую северную точку Европы, мыс Нордкап, добирались до Норвегии и лихо торговали с норвежцами, причем продавали готовую промышленную продукцию – парусное полотно, канаты и изделия из железа. А покупали сырье – китовый жир и соленую рыбу. В 1480 году русские моряки попали в Англию и после этого посещали ее неоднократно.

Считается, что английский моряк Ричард Ченслер в 1553 году «открыл» устье Северной Двины, Архангельск и Холмогоры. Он был принят варварским царем Иваном IV и погиб во время кораблекрушения в 1555 году, возвращаясь из второго плавания.

Не буду оспаривать славу британских моряков. Позволю себе только добавить, что поморы тоже «открыли» родину Ричарда Ченслера и были приняты его… цивилизованными сородичами – за 70 лет до того, как Ченслер «открыл» их самих. А в остальном – все совершенно правильно.