На западном фронте аэрофотосъемка играла главенствующую роль; визуальной разведкой пользовались лишь при наблюдении за неприятельским железнодорожным сообщением, чем обычно занимались армейские авиаотряды. Такое наблюдение за важнейшими железнодорожными линиями могло производиться при благоприятной погоде один, максимум два раза в сутки. Необходимо было остерегаться делать преждевременные выводы из этих кратковременных наблюдений, в особенности когда они давали отрицательный результат. Многочисленные воинские поезда, направлявшиеся на восток, замеченные 7-й армией в июле 1915 года, а также выгрузка войск в Шампани накануне осеннего сражения были неосторожными шагами противника, и рассчитывать в будущем на подобные ошибки не приходилось.
По предложению начальника полевого воздушного флота весной 1915 года штабы армий и корпусов представили доклады о состоянии и работе полевых воздухоплавательных частей; отзывы штабов были в общем благоприятны и указывали на необходимость увеличения числа таковых частей. Идя навстречу этому пожеланию, командование отправило на фронт все крепостные воздухоплавательные части, переформировав их в воздухоплавательные отряды.
Значительное усиление тяжелой артиллерии летом 1915 года потребовало дальнейшего развития и наблюдательных средств — привязных аэростатов. К концу года на фронте имелось 40 воздухоплавательных отрядов приблизительно с 80-ю аэростатами. Такое быстрое развитие воздухоплавания всего за один год лучше всего показывает, что оно оправдало за этот период времени возлагавшиеся на него надежды.
В течение 1915 года привязные аэростаты на западном фронте служили почти исключительно целям артиллерийского наблюдения.
Фотосъемка значительно усовершенствовалась после распространения новых фотокамер с объективами, имевшими фокусное расстояние до 120 см; в частности, стереоскопические снимки рисовали рельеф неприятельского расположения, что было чрезвычайно важно для высшего командования. Аэростаты обычно не меняли, своего места расположения; наблюдатели могли благодаря этому тщательно ознакомиться с местностью и это. До известной степени, компенсировало увеличение дистанции наблюдения, вызванное необходимостью ухода из-под неприятельского обстрела. Оставляло, однако, желать лучшего взаимодействие таких наблюдателей с летчиками-наблюдателями из соседних воздухоплавательных отрядов; на фронте недоставало начальства, согласующего их действия.
Германские летчики западного фронта, упорно боровшиеся с численно превосходящей авиацией противника, смотрели с завистью на более разнообразную деятельность своих сотоварищей на восточном фронте.
Германские летчики несли разведывательную службу вдоль прусской границы, в Польше при 9-й армии, при армейской группе Войрша и в Карпатах. Нередко им приходилось, кроме того, оказывать помощь австрийским летчикам. Австрийская авиация страдала от нехватки летательных аппаратов. Целые авиационные роты (соответствовавшие нашим авиаотрядам) оставались временами без единого самолета. Уже в августе 1914 года в распоряжение австрийского главного командования был передан Познанский крепостной авиаотряд. К началу 1915 года Австрии было передано 70 самолетов и в дальнейшем должно было передаваться по 10 самолетов в месяц. Таким образом, и в воздухе главная тяжесть войны лежала на нас.
Там, где германским летчикам приходилось работать вместе с австрийскими, между ними поддерживались хорошие товарищеские отношения. Те и другие соперничали между собою лишь в успешности полетов.
Для прорыва на участке Горлица — Тарное в мае 1915 года каждому германскому корпусу был придан один авиаотряд.
Штабу 11-й армии непосредственно была подчинена боевая эскадра, переброшенная в Краков из Восточной Пруссии; она применялась главным образом для разведки и часть ее была выделена в распоряжение 6-го австрийского корпуса. Удалось сделать непрерывную аэрофотосъемку неприятельских позиций, не привлекая внимания русских к пункту прорыва. Донесения летчиков были положены в основу распоряжений об атаке.
Удавшийся прорыв повлек за собою передвижение всего восточного фронта. О работе авиации во время последовавших военных действий начальник штаба одного из участвовавших в них корпусов сказал следующее: «Кавалерия оказывалась совершенно бессильной, как только наталкивалась на сопротивление. В течение этого времени нам помогали почти исключительно летчики, снабжая нас точными разведывательными сведениями, на основании которых мы принимали все решения. Большинство этих отважных людей погибло».
Излагать детально применение авиации не входит в мои планы. Необходимо, однако, отметить те огромные трудности, которыми сопровождалась здесь, на востоке, работа авиации, в течение месяцев не прерывавшаяся ни на один день. Скорость продвижения должна была согласовываться с подвижностью авиаотрядов. Малочисленные проезжие дороги быстро становилось непроходимыми для автомобильного транспорта, и переход на новый аэродром мог совершаться только постепенно с помощью конных обозов. Временами обстоятельства вынуждали располагать аэродромы далеко от фронта. Армейские авиапарки обычно не удалялись от конечных пунктов железных дорог. Они снабжали отряды посредством грузовиков-цистерн и промежуточных складов, откуда горючее и запасные части доставлялись в отряды на лошадях.
В середине 1915 года и на восточном фронте войска закрепились на позициях. Условия работы авиации стали аналогичными таковым на западном фронте. Неприятельские пехотные и артиллерийские позиции определялись при помощи аэрофотосъемки; по воздушным снимкам исправлялись старые, чрезвычайно плохие карты; все возводимые противником сооружения находились под строгим наблюдением.
Особо важную роль играло наблюдение за неприятельским железнодорожным сообщением. В противоположность западному фронту, здесь при незначительном количестве железнодорожных линий и слабом движении сосредоточение воинских поездов было нетрудно заметить. Нередко показания пленных дополняли картину, полученную летчиками; иногда они оказывались также ценными при установлении деталей на воздушных снимках.
В чисто техническом отношении обширные пространства и суровый климат на восточном фронте требовали от летчиков особой выносливости, воздушные же бои, благодаря бездеятельности русской авиации, происходили редко; не было также необходимости защищать сражающиеся на земле войска от нападений неприятельских самолетов. Можно было все силы бросить на воздушную разведку и сократить число авиаотрядов на восточном фронте в пользу западного. Что касается истребительных частей, то на восточном фронте действовала максимум одна истребительная эскадрилья. Кроме того, более легкие условия воздушной войны на востоке позволяли заменять свежий летный состав восточного фронта уставшим от боев составом с запада. В отношении снабжения самолетами восточный фронт также стоял на втором плане и нередко довольствовался теми аппаратами, которые для западного фронта были уже непригодны. Все наши силы поглощались западным фронтом.
Привязные аэростаты на востоке, вследствие больших расстояний, действовали изолировано; недостаток железных и обыкновенных дорог затруднял снабжение и делал невозможным их массовое применение в маневренной войне.
Опытом западного фронта нельзя было непосредственно пользоваться на восточном фронте.
Для воздухоплавателей на восточном фронте имело равное значение как тактическая разведка, так и деятельность в качестве артиллерийских наблюдателей с возвышенных пунктов.
Сербский поход осенью 1915 года создал для нас новый театр военных действий. Ведение тактической и стратегической разведки почти целиком легло на плечи шести германских авиаотрядов и двух германских воздухоплавательных отрядов, действовавших совместно с четырьмя австрийскими ротами. Их донесения о направлении отхода сербской армии послужили и здесь основой распоряжений командования, следование которым столь быстро увенчалось успехом. Противодействия в воздухе со стороны противника не было, равным образом не было неприятельской артиллерии, обстреливавшей наши привязные аэростаты. Зато чрезвычайно велики были трудности при переносе аэродромов и при организации снабжения вследствие невообразимо плохих дорог.
